Ворожей Горин – Фолиант Силы (СИ)

— Странно, — пробубнил командир и кивнул на запертую дверь. — Посмотришь, где они там?
— Так не положено, Вячеслав Иванович… — протянул Сергей.
— Да ладно тебе, мы частники. У нас налицо две ленивые бортпроводницы, а полет предстоит долгий. Позови обеих, хочу сразу все точки над «i» расставить. От этого имидж всей компании зависит. Если они так клиентов будут обслуживать, нам с тобой на «Победе» летать придется.
  
— Скажете тоже…
Васнецов еще секунду сомневался, но, поймав на себе взгляд более опытного товарища, все же снял свои наушники и прошел к запертой двери кабины.
— Камеру глянь сперва, — все же посоветовал первый пилот, — мало ли что…
Сергей активировал небольшой экран и замер.
— Эм… Не работает.
— В каком смысле?
— Сами взгляните.
Сергей сделал шаг в сторону. Бортников обернулся и собственными глазами увидел черный экран монитора.
— Вот зараза! — выругался он. — Машине всего год, а уже сыпется. Вот оно — хваленое западное качество (непечатно)!
— И что делать?
— Что-что — разбираться. Не в ладошки же нам ссать, коль приспичит.
— Аргумент, — пожал плечами Васнецов и отпер дверь кабины.
Первое, что ощутил Васнецов — страх. Элементарный животный страх, практически на уровне базовых инстинктов. Он появился одновременно с резким металлическим запахом, ударившим по обонятельным рецепторам пилота. Странно, но Сергею этот запах показался знакомым. Это же… Да, это был тот самый запах из детства. Давно забытый, стертый из подсознания, но все такой же знакомый.
На секунду Сергея пронзил яркий флешбэк — он, семилетний мальчуган, стоит посреди скотобойни отчима. Суровый отчим пытался вырастить из пасынка настоящего мужчину и посчитал этот нежный возраст подходящим, для того чтобы показать будущему защитнику Отечества смерть. Именно тогда этот запах и врезался Сергею в память. Сейчас в салоне бизнес-джета пахло так же, как тогда, на скотобойне. Пахло кровью. Пахло смертью.
Картину дополняла могильная тишина. Обычно пассажиры не засыпают через пять минут после взлета. Обычно в салоне звучит музыка, слышны разговоры, смех, споры бизнесменов или политиков, звон бокалов и другой посуды. Обычно по салону порхают вездесущие бортпроводницы. Сейчас же был слышен лишь мерный шум двигателей в хвосте да свист вентиляции.
Сергей еще не видел, что именно творится в салоне — перед ним была преграда в виде плотной двустворчатой шторы, отделявшей его от головной части. Но что-то подсказывало второму пилоту, что, отодвинь он эту штору, и с его миром случится нечто непоправимое.
— Ну что там? — послышался голос первого пилота из кабины. — Они что, уснули там все?
Сергей сделал два шага к шторке. Он и сам не понимал, зачем делает это — все его инстинкты вопили, кричали благим матом, заставляя его вернуться в кабину, запереться там и запросить экстренную посадку на ближайшем аэродроме. Но что он скажет командиру? Что ответит диспетчеру, когда тот спросит о причинах нештатной ситуации? Нет, он должен увидеть все своими глазами, должен понять, что происходит, и только тогда…
Еще шаг — и Васнецов оказался прямо перед шторой. Он осторожно отогнул одну из створок и отшатнулся. Сперва ему показалось, что слишком уж разбушевавшаяся фантазия сыграла с его разумом очень злую шутку. По какой-то неведомой Васнецову причине он увидел весь салон в красном цвете. Этот цвет был практически везде, словно какой-то безумный художник-экспрессионист поливал первые попавшиеся ему предметы интерьера красной краской прямо из банки. Пол, потолок, иллюминаторы, широкие спинки кресел белой кожи — все было в красных подтеках. Кто и когда успел перекрасить салон? Это что, шутка такая? Странные бизнесмены решили так почудачить? О-о-о нет, шепнуло правду его подсознание. Это не краска. Это кровь. И она повсюду.
Словно в бреду, Васнецов отодвинул штору и медленно прошел в салон. На автомате он схватился за спинку ближайшего кресла, но тут же отдернул руку — она попала во что-то горячее и липкое. Сергей с ужасом посмотрел на трясущиеся пальцы — они были в крови. Почти не дыша, перевел взгляд на кресло. В этот же миг самолет накренился, меняя курс, и, повинуясь силам гравитации, под ноги второму пилоту грузно свалилось обезглавленное тело. Синхронно первому телу с двух кресел, располагающихся в центре салона, вывалилось еще два, завалив собой проход в хвостовую часть.
Странно, но вся эта картина не вызвала у пилота отторжения. Мозг словно отказывался верить в реальность увиденного. Страх накрыл Васнецова, лишь когда самолет медленно выровнялся и накренился на другой борт. Очевидно, потребовалась корректировка курса на эшелоне. Нет, рухнувшие в проход тела никуда не делись, а вот их головы от такого маневра тремя неровными мячиками перекатились слева направо, да так и замерли у правого борта. На Васнецова уставились чьи-то остекленевшие глаза, полные удивления. Казалось, оторванная, да-да, именно оторванная от тела голова покойника удивляется такой реакции пилота.
«Тебе разве не странно наблюдать меня тут, на полу, Васнецов? Отдельно от тела? Сережа, да что ты за человек-то такой? Может, все же наберешься храбрости и выяснишь, что тут произошло?» — вопрошала в воображении второго пилота усатая голова покойника.
Теоретически Васнецов должен был вернуться в кабину, запереться и доложить об увиденном командиру борта. Но он не стал этого делать. Пилот попросту оцепенел. Стоял на ватных ногах и тупо смотрел на всю эту странную картину на борту. И неясно, сколько времени он бы так стоял, если бы не этот странный звук в голове. Он доносился до сознания Сергея, словно из-под воды, медленно, но верно вытаскивая его на поверхность бытия. Через секунду звук стал более отчетливым. До него доносился чей-то голос. Женский голос.
Васнецов еще раз обвел салон взглядом, пытаясь локализовать источник звука, и понял, что доносится он из туалетной комнаты в голове самолета.
«Как же здорово, что не в хвосте», — подумал Сергей. Туда ему почему-то идти совсем не хотелось. Что-то ему подсказывало, что именно там он обнаружит… А что, собственно, он обнаружит в хвосте? Того, кто все это сделал? Кто вообще был способен на ТАКОЕ?
Ладно, этот вопрос Васнецов решил отложить на «сладенькое». Сейчас нужно разобраться с бормотанием, доносившимся из туалетной кабинки. Сергей вернулся за шторку. Голос тут звучал четче.
— Серега! — вновь послышался голос первого пилота. — Ты куда пропал? Что с клиентами?
Отвечать Васнецову не хотелось. Вообще ничего не хотелось. Он уже разбирал отдельные слова из бормотания, доносившегося из-за прикрытой двери туалетной комнаты. Это была молитва. Одним резким движением он открыл дверь и обнаружил двух пропавших бортпроводниц. Слава богу, живы. Девушки сидели на полу тесной кабинки друг напротив друга, поджав ноги. Галина была без сознания. Хотя нет, глаза ее были открыты, вернее сказать, неестественно широко распахнуты, но смотрела она в одну точку. Ее пустой взгляд был направлен куда-то сквозь напарницу. Вторая бортпроводница, никак не отреагировав на появление Сергея в проходе, находилась почти в таком же состоянии с одной лишь разницей: нервно сжимая руки подруги, она истово молилась.
— Господи, Иисусе Христе, сыне Божий, помилуй меня, грешную… — твердила она монотонным голосом, не умолкая ни на секунду. — Господи, Иисусе Христе, сыне Божий… — налицо было шоковое состояние девушки, а эта незамысловатая молитва, зацикленная до автоматизма, служила ее психике неким защитным механизмом.
Васнецов медленно присел на корточки и постарался привести девушек в чувство, но те и не думали обращать на него внимания. Сергей, как мог, привлекал к себе их внимание: брызгал водой в лицо, тряс их за плечи, даже дал Валентине легкую пощечину. Но все было тщетно. Васнецова для девушек в этой тесной кабинке не существовало, тут находились только они и их страх. Животный, на уровне помешательства страх. Валентина даже на пощечину не отреагировала, упорно повторяя одни и те же слова молитвы. Ее голова лишь слегка дернулась от легкого удара, словно Сергей бил не живого человека, а куклу, у которой зависла звуковая плата. Она даже молитву свою не прервала. Она сейчас была не здесь.