О чем молчит река

О тех, которые имели какое-то отношение к Клеопатре.
– Расскажите подробнее об операции.
Мистер Хейз вскочил на ноги, и я вздрогнула. Он шагнул к спальне моих родителей, дверь в которую была распахнута, заглянул внутрь и тихо присвистнул. Я подошла к двери и остановилась на пороге рядом с ним, снова поразившись беспорядку.
– Они не были неряшливыми. Papá… был очень рассеянным. Но это другое.
  
– Да, верно, – согласился мистер Хейз, и впервые его голос прозвучал серьезно. – Рикардо тоже не неряха.
– Не знаю, – холодно ответила я. – Я видела его всего один раз, десять лет назад.
Мистер Хейз ничего не сказал. Лишь молча шагнул в комнату, осторожно подбирая разбросанную одежду. Мне не нравилось, что незнакомец рылся в вещах моих родителей, и я собиралась сказать об этом, как вдруг меня осенило.
Мистер Хейз не был незнакомцем – в отличие от меня.
Он знал моих родителей так, как никогда не знала я. Как никогда бы не узнала я. У него были воспоминания о них, частью которых я никогда не стану. Он работал бок о бок с ними, ел и ночевал в одном лагере.
– Вы уже бывали в этой комнате раньше?
Мистер Хейз кивнул.
– Много раз.
Значит, их отношения не были только рабочими. Родители скорее пригласили бы в свой номер друга, а не коллегу.
– Вы заходили в комнату с тех пор, как они исчезли?
Его плечи напряглись. Он покосился на меня и несколько секунд смотрел в молчаливом раздумье. Удивительно, но жесткая линия его рта смягчилась.
– Вы ведь понимаете, что их больше нет?
– К чему этот вопрос?
– Я хочу, чтобы вы поняли: своими вопросами вы ничего не добьетесь.
Я проглотила болезненный комок в горле.
– Я выясню, что с ними случилось.
Мистер Хейз аккуратно сложил одну из папиных рубашек и осторожно положил ее в чемодан.
– Это ваш дядя зарабатывает на жизнь раскопками. Не вы, сеньорита Оливера.
– Тем не менее это моя цель.
Мистер Хейз не сводил с меня глаз, и я поборола желание потупить взгляд. Если он хотел запугать меня, ему придется приложить больше усилий. Несмотря на внушительный вид, несмотря на пистолет, свободно висевший у него на боку. На рукоятке были выгравированы буквы ЧДГ. Раньше я этого не замечала, но, когда оглядела всю его фигуру, от грубых кожаных ботинок до прямой линии плеч, неприятная правда стала очевидна.
– Вы военный?
Мистер Хейз грозно сдвинул брови.
– Простите?
– Вы британский военный?
– Нет, – сказал он.
– Это не ваши инициалы. – Я указала на его пистолет в кобуре. – Я думала, вас зовут Уитфорд Хейз?
– Так и есть. – Затем он резко сменил тему. – Наденьте что-нибудь нарядное и приличное и спускайтесь на ужин.
Сначала он пытался отослать меня из Египта. Теперь приказывал прийти на ужин.
– Перестаньте указывать мне, что делать.
Мистер Хейз обошел постель и встал передо мной. В глубине его голубых глаз блеснул озорной огонек. Между нами повис тонкий аромат ликера с ноткой дыма.
– Вы бы предпочли, чтобы я флиртовал с вами?
Вероятно, его уверенность, граничащая с высокомерием, объяснялась тем, что ему никогда в жизни не говорили «нет». Выражение моего лица осталось равнодушным.
– Не утруждайте себя.
– Верно. С вами игры под запретом. – Мистер Хейз улыбнулся, и на его щеках появились ямочки, похожие на скобки. Я не доверяла его улыбке. – Спускайтесь и составьте мне компанию. Пожалуйста.
Я покачала головой.
– Я проделала весь этот путь, притворяясь вдовой, и, хотя мне, вероятно, это сошло с рук, я не смогу продолжать этот спектакль здесь. Ужинать с вами без моего дяди было бы неприлично.
– Он там, внизу.
– Почему вы сразу не сказали? – воскликнула я.
Мистер Хейз резко развернулся и вышел из комнаты, бросив через плечо:
– Я только что это сделал.
С возмущенным рыком я бросилась за ним, но встретила только пустую гостиную. Незаметно от меня он устроил беспорядок. Украдкой переставил вещи: подушки лежали не в углу дивана, а посередине, край коврика был отогнут, а сам он намеренно сдвинут в сторону. Я раздраженно фыркнула.
Мистер Хейз уже прошел половину длинного коридора.
– Эй, послушайте! – крикнула я.
Он грациозно обернулся и, не сбавляя шага, продолжил идти спиной вперед.
– В чем дело?
Я двинулась следом.
– Я хочу знать, что вы нашли.
Мистер Хейз замер.
– С чего вы взяли, что я что-то искал?
Его тон был слишком беспечным, легкая фамильярность чересчур заученной, а манеры выдавали человека, который знал, насколько он красив. Он манипулировал мной и старался не показывать это. Я заподозрила неладное.
– Перевернутый ковер, сдвинутые подушки.
– И что?
Я замолчала. Его ложь повисла между нами, создавая ощутимое напряжение в воздухе.
Я ждала, вскинув бровь.
Мистер Хейз ничего не сказал, лишь задумчиво смотрел на меня. Когда стало понятно, что ответа не последует, я разочарованно вздохнула.
– Вы можете немного подождать меня? – спросила я. – Мне нужно переодеться.
Мужчина весело оглядел мое платье.
– Что-то не припомню, чтобы вы ждали, когда я попросил, – с улыбкой ответил он. Затем подмигнул мне и продолжил идти по коридору широким шагом. Я не доверяла этой улыбке – знала, что у нее были последствия. Мистер Хейз был из тех людей, кто мог очаровать тебя и при этом обобрать до нитки.
Я развернулась и занесла свой багаж в комнату – джентльмен помог бы мне. Быстро перебрала несколько вариантов платьев. Я знала, что по вечерам обеденный зал «Шепердса» становился главным центром всеобщего веселья. Состоятельные путешественники, туристы, прибывшие из Америки и крупных городов Европы, собирались в большом зале. На первой встрече со своим дядей я должна была выглядеть достойно. Прилично и элегантно.
Возможно, тогда он передумает отсылать меня.
Я выбрала платье в темно-синюю и кремовую полоску с длинными рукавами, зауженной талией и шейным платком в тон. На ноги надела узкие кожаные сапоги, доходившие до середины икр. Их единственным украшением был ряд крошечных латунных пуговок. У меня не осталось времени привести в порядок волосы или хотя бы умыться, за что я тихо проклинала надоедливого мистера Хейза. Я заперла за собой дверь и помчалась по коридору, стараясь не споткнуться о пышную юбку. Спустилась по лестнице, тяжело дыша.
И остановилась. Я понятия не имела, куда идти дальше. Отель занимал почти целый квартал, и из холла, в котором я стояла, расходились несколько коридоров, ведущих бог знает куда. Я могла ненароком оказаться в саду или прачечной.
Я огляделась в поисках Саллама, но его нигде не было. Мой взгляд упал на щеголеватого американца, которого я видела раньше. Он сидел в нише с газетой в руках. Я подошла ближе. Он не замечал меня до тех пор, пока я не оказалась в шаге от него.
Тогда мужчина поднял голову, моргнув. Неуверенно посмотрел налево, затем направо.
– Здравствуйте.
– Buenas tardes [17], – ответила я по-испански. – Я ищу обеденный зал. Не могли бы вы подсказать мне, где он находится?
Лицо мужчины прояснилось. Он сложил газету, встал и галантно протянул мне руку.
Я взяла ее, и он повел меня по одному из коридоров. Незнакомец был высоким и долговязым, но сутулился. На вид ему было чуть за тридцать, судя по лицу без морщин и густым светлым волосам.
– Я Томас Бертон, – представился он, искоса взглянув на меня. Его щеки залил румянец. – У вас очаровательный акцент. Могу я узнать ваше имя?
Меня снова удивил мой собственный ответ.
– Эльвира Монтенегро. – Я смущенно прокашлялась. – Вы, кажется, из Америки?
  
Он кивнул.
– Из Нью-Йорка. Уже доводилось бывать здесь?
Я покачала головой.
– Пока нет.
Мужчина застенчиво улыбнулся.
– Возможно, мы еще увидимся.
Я улыбнулась в ответ, почему-то зная, что, если бы он приехал в поместье, моя тетя встретила бы его с распростертыми объятиями. Как и моя мать. Мистер Бертон был скромным и дружелюбным, с добрыми карими глазами. Его одежда говорила о богатстве и успехе.