Рюрикович 2 (СИ)

— Князь! Вы забываетесь!
— Но это только от любви к вам, Елена Васильевна!
— Нет, князь! Нет! Оставьте! Или я сейчас закричу!
Голос матери показался Владимиру Васильевичу больше игривым, чем гневным. Прозвучал ещё один звук поцелуя, следом раздался звук пощёчины:
— Довольно, князь! Делу время, а потехе — час. Сейчас не время заниматься глупостями. Я хотела увидеть супруга, я увидела его. Теперь же будьте любезны сопроводить меня к машине. Я не хочу тут больше оставаться. Тут что-то стало попахивать нечистотами…
  
— Конечно, моя царица! Всё, что вы только пожелаете!
— Да, и вы мне расскажете про ваш разговор с митрополитом. Всё-всё-всё, без утайки. Мне очень интересно, чем дышит эта святая простота.
Владимир Васильевич услышал, как цоканье каблуков проследовало к двери. Твердая поступь звучала чуть тише. Уже не так уверенно. Похоже, что пощёчина поубавила пыла у зарвавшегося князя.
Как только дверь чуть пристукнула о косяк Владимир Васильевич отдернул штору. В палате всё ещё пахло материнскими духами. К ним примешивался ещё один запах, резкий, дерзкий, прямо-таки кричащий о своей нереальной дороговизне.
Владимир Васильевич подошел к кровати отца, облокотился о белую дугу подножья. Взгляд из-под угрюмо нахмуренных бровей уставился на лицо отца. Тот всё также смотрел на сына. Только в углу глаза застыла небольшая слезинка, словно росинка утром появилась на траве.
— Ну что же, царь-батюшка, вот и кое-что интересное появилось, не правда ли? Оказывается, не только я мечтаю поесть пирогов на твоих похоронах. Ай да матушка! Ну хороша! Прямо и сказать-то нечего, не правда ли? Ну чего ты смотришь? Моргни хотя бы! Моргни, старый ты рогоносец!
Василий Иванович закрыл глаза. Опустил веки, как будто закрыл шторами окна, выходящие на помойку. Ему больше не хотелось видеть никого из своих близких. Если бы только увидеть Ивана, если бы только увидеть младшенького…
* * *
Поместье жильцов Рюриковича и Годунова
— Ага, вот и вы приехали! — радостно приветствовал нас выбежавший из дома Борис. — Ну и где вас так долго носило? Стол уже накрыт, подогревали блюда два раза!
Мой напарник всё ещё был бледен, но уже выглядел молодцом. Не покачивался, не падал, подпрыгивал немножко при ходьбе, да и только.
— Мы по делам катались, Борис, — улыбнулся я в ответ. — А что до еды… Это хорошо! Я голоден, как волк! Быка бы съел!
— Ну, быка у нас нет, а вот жареным гусём побаловаться можно!
— И это отлично! Веди же, провожатый! — хлопнул я товарища по плечу.
Тот присел, скривился, а потом расхохотался, глядя на мою озадаченную рожу:
— Да шучу я, шучу! Всё со мной в полном порядке. Могу даже сальто сделать! Хотите?
— Не хочу, — покачал я головой.
— Ну и зря. Я всё равно его делать не умею, так что могли бы и посмеяться задарма.
Стол нас встретил борщом, жареной картошкой с грибами и пирогами с луком и яйцом. Не самая хорошая пища для вечера, но я был чертовски голоден, так что воздал должное умению поварихи.
За ужином рассказал Годунову про список с клубами. Посмотрел — на каком из названных клубов у него загорится глаз?
Глаза Годунова оставались всё такими же холодными. Ему ни один не пришелся по вкусу. Похоже, что возможность увильнуть от записи в клубы сейчас занимала его гораздо больше. Что же, пришлось всё брать в свои руки.
— Вот, например, я хочу поступить в клуб Развития Живицы и клуб Дуэлей, — произнес я, проглотив очередную ароматную ложку жареной картошки. — А тебе какой из них понравился?
— Мне бы что-нибудь полегче. Где ничего делать не нужно, просто взносы платить и числиться для галочки, — проговорил Годунов. — Есть такой клуб?
— Возможно тебе стоит его создать и стать главным по всякому-разному, — улыбнулся я в ответ.
— Смеётесь, Иван Васильевич? А между тем скажите — зачем вам это? У вас недостаточно развит дар живицы? Или вам мало дуэлей в жизни?
Я снова махнул весло картошки, прожевал, проглотил, а уже потом сказал:
— Знаешь, я не понимаю тех, кто отлынивает от нужных вещей. Ну вот, допустим, понадобится тебе сразиться в дуэли с каким-нибудь обидчиком Карамзиной…
— Княжну кто-то обидел? — встрепенулся Годунов.
— Нет, никто её не обижал. Пока. Но вот в дальнейшем… Она же хочет стать крылатым всадником, а мы всегда идем в бой до конца. И как же ты сможешь её защитить, если не будешь владеть навыками боя? Пропадет же княжна Карамзина ни за грош! И всё потому, что ты вместо науки захотел поваляться на диване и попялиться на какое-нибудь кинцо. Что? Не так я говорю?
Годунов нахмурился. Было видно, что мои слова его задели и сейчас в нём боролись две черты характера — лень и достоинство. Он понимал, что на одном только лекарстве далеко не уедешь и рано или поздно, но придется брать оружие в руки. Понимал, но старался оттянуть этот момент как можно дальше.
— Эх, вот если бы можно было заснуть, а потом проснуться и уже всё знать и всё уметь, — вздохнул Годунов.
— Увы, тогда бы жизнь стала скучной и пресной.
— Ну почему же?
— Да хотя бы потому, что если все будут знать и уметь, то снизится ценность труда. И что будут делать два бойца, которые умеют драться одинаково и могут предугадать движения другого?
— Тогда они будут биться до тех пор, пока один не устанет и не сдастся. А второй будет объявлен победителем! — улыбнулся Годунов.
— Но сколько времени на это уйдёт? А вот если выйдет подготовленный боец против менее подготовленного, который вместо тренировок предпочитал лежать на кровати, то времени на бой понадобится гораздо меньше. Но я не уговариваю тебя, Борис. Ты волен поступать как знаешь. Однако, только в тренировочном бою дружеские связи крепнут и растут. Из клубов выходило немало хороших друзей, которые потом могли поддержать друг друга.
— Эх, а я бы всё-таки повалялся, — потянулся Годунов.
Я посмотрел на него и ухмыльнулся. Ну ведь совсем непрошибаем. Тогда осталось использовать ещё один козырь.
— А знаешь, мне княжна Карамзина намекнула, что она хочет записаться в клуб Дуэлей.
— Что? И без меня? А ну, записывайте меня в этот клуб! Мне давно пора научиться правилам ведения аристократического боя, — чуть ли не подпрыгнул на стуле Годунов.
Я только вздохнул. Как же легко манипулировать влюбленными…
  
Глава 17
 
«Все ведари когда-нибудь умрут, но только имена достойных будут произносить сквозь века»
Кодекс ведаря
Утром я разослал всем учащимся своей группы список клубов и предупредил, что списки будут висеть два дня на доске объявлений. По этим спискам будут сформированы группы, назначено время для каждой и будет установлен куратор.
Вроде бы всё сделал, так что можно было со спокойной совестью выдвигаться. Выудив полусонного Годунова из тарелки с овсянкой, я оттащил его расслабленное тельце к машине и бросил на заднее сиденье.
— Мне бы сейчас принять душ и выпить чашечку кофе… — пробормотал Борис.
— Ага, ещё и рожицу вареньем намазать, — хмыкнул я в ответ, а потом посмотрел на Михаила Кузьмича. — Не обращайте внимания, это Борис Фёдорович капризничать изволит. Не выспался…
— Ну да, не выспался. Вчера полночи с Ириной Николаевной переписывался. И она в самом деле хочет записаться в клуб Дуэлей. И княжна Бесстужева тоже туда хочет податься.
— Вот, уже не только я, но и ещё две участницы там будут. Так что тебе, Борис, прямая туда дорога. Я же запишусь в клуб Зельеварения, Развития Живицы и Дуэлей. Стану к концу обучения настоящей боевой машиной, — хмыкнул я.
— А мне и клуба Дуэлей хватит, — пробормотал Борис. — Ну, может ещё в Зельеварение подамся, всё же пригодится для лечения раненных и ущербных.
— Ну да, ну да, — кивнул я, а потом пригляделся — не стебется ли мой товарищ?
Он успел спрятать улыбку, стервец. Только вздрагивающий подбородок и выдал его сдерживаемый смех.