Единственное желание. Книга 5 (СИ)
Внизу, пренебрегая тропинками, носились дети, сминая первые весенние цветы и сочную зелень.
— Что ещё нового в свете делается? Рассказывай! Мне в нашем захолустье всё интересно.
— Да всё по-старому… — Эл пожал плечами. — Высший свет судачит о том о сём. Ах да, новость — король Кенвил женится! На младшей из дочерей милорда Данкалнау. Вся столица на ушах! А так… Что ещё? Вифрия теперь — свободная земля. Эриледа-таки даровала моей многострадальной родине независимость от Герсвальда. Но об этом ты знаешь побольше моего, наверное?
— Да, — кивнула Настя. — Это было событие нынешней зимы. Новость про Вифрию я узнала раньше тебя и несказанно обрадовалась.
— А если говорить о вещах более повседневных… — продолжил Ворон. — Торговля идёт хорошо. Все живы-здоровы. Весна нынче ранняя выдалась. Поэтому мы и явились, лета не дожидаясь. Дороги уже вполне себе… Соскучились по вам и не стали ждать. Знаешь, в Кирлии уже розы вовсю цветут…
— Правда? — Настя улыбалась от нахлынувшей ностальгии, от звучания его безмятежного голоса, от того, что тоже скучала, и зима казалась бесконечной. — А тут снег только недавно сошёл…
— В твоём саду теперь тоже розы есть. Всех цветов радуги, — продолжал болтать Эливерт.
— Да?
— Девчонки там такую красоту навели! Даже пруд сделали… Хозяюшки мои золотые!
Эл светился гордостью, посматривая с высоты стены, как его домовитые взрослые девочки беспечно гоняются за трёхлетним малышом, напрочь забыв о серьёзности.
— Как ты с ними? Справляешься? Ладишь?
— А как иначе! — усмехнулся он. — Хоть временами и трудно. Знаешь, чем старше, тем хуже… И обидеть нельзя, и воспитывать надо. Подрастают, хорошеют. А мне столько сразу глупостей в голову лезет… Как их защитить, от обмана уберечь, от разочарований, от горестей? Как так сделать, чтобы не ошиблись, судьбу свою выбирая?
Эл вздохнул, головой покачал.
— Вокруг Граю уже женихи так и вьются! А ведь ей только десять… Она ими так крутит, вертит, что мне их порой даже жалко. А иногда наоборот поубивать этих «рыцарей» желторотых хочется… Отгоняю самых назойливых, а они опять за своё.
Эливерт перевёл взгляд на старшую.
— А с Ланой всё ещё хуже. Вот ей-то, наоборот, пора уже лишь про любовь и кавалеров думать. А она дикая совсем. Никого к себе не подпускает. И это меня пугает ещё больше, чем дружки Граю. Я не знаю, что с ней делать, чем помочь.
— Эл, ну, откуда ей знать, как должно быть? — Настя сжала его руку. — Что она в жизни видала? Погоди немного! Вот посмотрит на тебя и уяснит, что не все в этом мире козлы.
— Да уж! — рассмеялся Ворон. — Я-то, конечно, примёр для подражания… Им бы видеть, как обычные, нормальные люди живут. Семьёй… Отец, мать. Понимаешь? А они, после того как эрра Гасул в прошлом году умерла, даже новую домработницу не пускают. Сказали, сами всё делать будут, а чужую женщину в доме не потерпят. Примут только ту, которую я соглашусь женой назвать.
— Ну, хоть на этом скажи спасибо! — усмехнулась Настя. — Девочки обычно ревнивы. В мачехе заклятого врага видят. И не каждую избранницу отца одобрить готовы.
— Не каждую…
Ворон замолчал, глядя на неё, словно хотел сказать что-то ещё, да не знал с чего начать.
— Что? — нахмурилась Настя.
Эл тряхнул головой.
— Так… задумался… Кстати, о женщинах… — оживился вифриец. — Тут Далард вернулся недавно из своих долгих странствий. Да не один вернулся. Это последняя сплетня, которую обсуждает вся столица. Наш рыцарь привёз себе жену из Заюжья. Никому особо её не показывает. Засел в своём Орсевилоне и в высший свет не выходит. Но кто-то всё-таки в гости к нему напросился, избранницу оценил. Говорят, чудная… Маленькая, как дитя, смуглая, будто северянка. Волосы как у лэмаяр — черные. А глаза словно щёлочки…
— Ого, у вас тут и азиаты есть? А я и не знала, — удивилась Настя.
— Кто есть?
— Неважно, — махнула Рыжая рукой. — Рассказывай дальше! Так что Далард?
— Если верить сплетникам, пылинки с неё сдувает! А она с него своих щёлочек не спускает, улыбается без конца. Вот так-то… Любовь! А ведь вовсе на Лиэлид не похожа…
— Может, ему такую и надо, — рассудила Настя. — Совсем другую. Не вспоминать, не сравнивать. Я очень рада за него!
— И я рад! — согласился Эливерт. — Одним одиноким затворником в мире меньше стало…
Анастасия изумлённо приподняла бровь и хмыкнула насмешливо:
— Это ты на меня сейчас намекаешь?
— Разумеется! — вопреки её ожиданиям Ворон и не думал отрицать. — Дэини, так нельзя! Хватит от жизни прятаться!
Она со вздохом отвернулась, но Эливерт молчать не собирался.
— Ты уже четвёртый год живёшь тут отшельницей… Я не спорю, маленькому Кайлу здесь хорошо. Да и с Келэйей вы нашли общий язык, стали подругами. И всё же… В этом замке тихо и пусто, как на погосте. Здесь жизни нет. А там… в столице, там твоё место!
Эливерт бережно взял её за плечи, развернул, заглянул в глаза.
— Возвращайся с нами в Кирлиэс! Твой дом тоскует без хозяйки. Девочки будут счастливы. Ты права, они не каждую готовы принять. Тебя — да, но только тебя. Порой я не могу совладать с ними…Ты же понимаешь, им рядом женщина необходима, мать. А твоему сыну — отец. И я хочу стать им! А ты… — Эл шумно вздохнул. — Ты мне нужна! Всегда была нужна, с первого взгляда, с первой встречи. И с годами это только сильнее стало. И дня не проходит, чтобы я не вспоминал тебя…
Он всё говорил и говорил, смотрел на неё, не мигая, а она чувствовала, что тонет в сияющих льдистых озёрах его глаз.
— Я не стану говорить, что умру без тебя. Живу ведь как-то столько лет, и дальше не сдохну. Только я… не хочу больше так. Не хочу без тебя! Ни дня, ни часа, ни мгновения больше без тебя не хочу!
— Эй, родной мой, осторожно! — испуганно хмыкнула Настя, пытаясь скрыть смущение. — Это начинает походить на предложение…
— Не ёрничай, Рыжая! — нервно фыркнул Ворон. — Хоть раз в жизни выслушай меня серьёзно! Паясничать всегда было моей стезей и говорить о таких вещах мне невероятно трудно… Это и есть предложение!
Настя в жизни не видела у него такого выражения лица.
— Я хочу называть тебя женой, Дэини! Я хочу быть с тобой всегда, до конца дней моих! В радости и в горе. Хотя лучше бы обойтись без горя… Оберегать тебя, заботиться о тебе. Видеть улыбку на твоём лице, счастье в твоих глазах… А я обещаю сделать так, чтобы на твоём лице всегда сияла улыбка.
— Эл, ты что? — Настя хотела расплакаться, но от потрясения даже слёз не осталось. — Ты…
— Я просто хотел, чтоб ты поняла, — нетерпеливо перебил он, — всем будет лучше, если ты вернёшься! Ох, как это сложно! Я сейчас просто пытаюсь найти разумные доводы, ради чего тебе ехать со мной… О, Небеса! В Бездну все разумные доводы! Я просто… люблю тебя! Мне кажется, уже целую вечность… — лицо его вдруг сделалось таким испуганным, каким Романова не видела его даже в минуту смертельной опасности. — Останься со мной, Настия! Останься со мной навсегда!
Романова была так ошарашена, что чуть не сказала в ответ какую-нибудь глупость, только чтобы обратить всё это в шутку, чтобы не смотреть в эти внимательные, ждущие её ответа, светлые глаза, чтобы избежать этого сложного выбора.
Сложного ли?
— Навсегда… — эхом повторила она.
И внезапно осознала — тут и думать не над чем!
Единственный мужчина, с которым она могла бы прожить всю жизнь, стоял напротив и, затаив дыхание, ждал ответа.
— Останусь, — кротко кивнула она. — Я поеду с тобой в Кирлиэс. Я поеду с тобой, куда бы ты меня не позвал… Даже в Древние Пустоши!
— О, Дэини! — блаженная улыбка на лице Эливерта объяснила всё без лишних слов.
Он сжал её ладонь, прижал к губам её тонкие пальцы, целуя нежно и самозабвенно.
— Ну что ты! — смущённо рассмеялась Настя, прижимая вторую ладонь к его щеке.
В груди нарастало что-то щемяще-радостное и яркое, как радуга после грозы.
Его руки обвились вокруг талии, притянули ближе, ласково скользнув по спине. Она в наслаждении прикрыла глаза, слившись с Эливертом в долгом поцелуе. И какая-то неземная, божественная лёгкость заполнила всё её существо, словно она была пустым сосудом, который внезапно до краёв наполнили любовью в чистом виде.