Запах Вереска (СИ)

А впереди еще один коридор, в конце которого высокие двустворчатые двери. Они открываются, стоит им только подойти. Внутри тихо и царит мягкий полумрак. В воздухе витает запах трав, и на высоких окнах тяжелые темные шторы. У огромного камина в кресле сидит мужчина с седыми длинными волосами и алыми, словно кровь, глазами. Ридэус почтенно опускается перед ним на колени и бросает злой взгляд на застывшего рядом человека. Тот смотрит на старого вампира, прищурив глаза, и даже не думает опускать взгляд. Учитель улыбается краешками губ, и взгляд его становится мягким.
- А ты еще прекраснее, чем мне рассказывали, – мягким голосом произносит он.
- Вы тоже ничего так, – лениво тянет Салливан, – хорошо сохранились.
И, пока Ридэус переживает очередной разрыв шаблона, старый вампир смеется, запрокинув голову. Он подается вперед, и свет озаряет его бледное лицо. Тени играют на острых скулах и тонкие губы все еще кривятся в улыбке. Можно сказать, что он даже красив, если не обращать внимания на глубокий шрам, тянувшийся от самого виска до шеи.
- Ты знаешь, кто я? – почти с нежностью спрашивает старый вампир.
- Догадываюсь, – наклонив голову к плечу, сухо произносит Алан, – только не понимаю, почему я здесь. Нафига вы меня сперли оттуда, где я был до этого, и чего вам надо от простого человека.
- О, мой дорогой мальчик, – печально говорит магистр Свилион, – ты так многого не знаешь.
- О чем вы? – хмурит брови Алан и напряженно выпрямляет спину.
- Садись, сынок, – кивнув на низкий пуф совсем рядом с креслом, вздыхает магистр, – рассказ будет долгим и тяжелым.
Салливан недоверчиво смотрит на него, но послушно опускается туда. Он знает, что сбежать от этой кучки уродов у него сейчас нет никаких шансов. Он не знает даже приблизительно, в какой жопе мира находится сейчас. Единственное, что ему остается, так это подчиниться пока и ждать, когда либо подвернется удобный момент для побега, либо спасательная армия все же найдет его. В том, что Валгири и семья сейчас явно его ищут, он даже не сомневается. Но думать о них сейчас опасно. Он позволяет вампирам читать свои эмоции и старательно прикидывается садовым шлангом. Весьма и весьма доверчивым садовым шлангом.
Но когда Свилион открывает свой рот, Алан хочет зажать уши и зажмуриться. Только этого он не может сделать и потому звереет с каждым новым словом о своей семье.
- Они просто использовали тебя, – между тем печально произносит магистр, – все эти годы они готовили тебя, как оружие, и ждали того момента, когда в тебе пробудится кровь Анарсвилей. Анрис избавился от своего первенца, даже не пожелав узнать о его судьбе. Ведь жалкий человек не стоит ничего. Зачем чистокровной семье такой позор? Он не знал, что Небесные смилостивились над невинным мальчиком и наделили его толикой своей силы. И что мальчик выжил, попав к Салливанам. А те с годами поняли о своем даре и начали копить силы, живя грезами о власти. Они сделали все, чтобы найти секрет Искры и возродить ее. И последнему поколению это удалось. Твой отец на многое шел, чтобы получить секреты своих предков, и, когда он понял, что кровь его далекого предка нашла отклик в тебе, он начал готовить тебя, как послушную куклу.
- Так значит, я все-таки из его рода, – пробормотал Алан и прикрыл глаза, – и, видимо, меня обманули и насчет него, да? Расскажите... Пожалуйста, расскажите мне о нем.
Свилион понял его сразу же. Он словно разом весь посерел и отвел глаза. Сгорбившись в своем кресле и с трудом цедя слова.
- Эта мерзкая тварь погубила его, – прошептал старый вампир, – Он был самым сильным и самым благородным из нас... Мой бесценный ученик. А Кайрен Валгири предал его и отнял у нас. Он покрыл позором доброе имя Ивона и обрек его на смерть.
- Почему? – тихо спросил Алан.
- Искра, – мрачно ответил магистр, – ублюдок знал о том, что Ивон нес в себе Искру. Ты не знаешь, но тогда была война. Страшная и кровавая. Многие достойные из нас пали, и нашей последней надеждой должна была стать сила, которой владел Ивон. А Валгири возжелал получить ее. Он соблазнил его и, когда получил свое, без колебаний предал. Это чудовище погубило его, и мой бедный мальчик не выдержал позора. Валентин не пожалел его, не внял моим мольбам. По его приказу Ивона казнили в его же собственном замке.
 
Алан так и не поднял головы, скрывая блестящие глаза. Аплодировать выдающейся игре хотелось стоя, но на Оскар она явно не тянула. Как бы ни был эмоционален этот поганый старикашка, до убитого горем Алана Салливана ему было точно далеко. Последним контрольным ударом больших влажных глаз, он пронял даже стоящего рядом с учителем Ридэуса.
- Почему? – а вот всхлип явно будет перебором, – почему вы забрали меня?
- Я потерял в этой войне Ивона, – не в состоянии оторвать взгляд от печальных серо-голубых глаз, заторможено пробормотал Свилион, – Я не уберег его, но чувствую ответственность за его наследие – тебя. Мы станем твоей семьей и никому не позволим обидеть тебя.
- Я... я должен подумать, – отведя глаза и нервно ломая пальцы, тихо произнес Салливан, – пожалуйста... Все слишком резко навалилось. Я... я не знаю, что делать...
- Подумай, дитя, – ласково погладив светлую макушку, ответил магистр, – этот замок – твой дом. Погуляй, если хочешь, и подумай.
Нежная улыбка сползла с лица старого вампира, когда за Аланом закрылись двери. Он откинулся в своем кресле и, не оборачиваясь, задумчиво спросил:
- Что скажешь, Рид?
- Он не поверит, – мрачно произнес Ридэус.
- Он УЖЕ поверил, – хмыкнул Свилион, – и он останется здесь. Ты ведь прочел его и видел его шок. А сила? Ты видел, как она клубится в нем?
- Да, милорд, – задумчиво ответил вампир, – она странная, не похожая на то, что нес в себе Ивон. Но покорится ли нам мальчишка? Не побежит ли за черным альфой? Я многое слышал об этих двоих.
- Вскоре он возненавидит Валгири настолько, что принесет нам голову этого безродного пса на золотом блюдечке. А ведь мальчишка так похож на Ивона.
Рид молчал и мрачнел еще больше. Потому, что если Алан Салливан во всем был похож на Ивона, то и слабость у них окажется одна и та же. Следовало бы не спускать глаз с мальчишки...
- Клыкастый недомерок, – презрительно процедил Алан и скрылся за колоннами от мимо прошедших вампиров.
Ложь, ложь, ложь... Бесконечная ложь, которую весьма мило и заботливо скормила ему эта тварь. Смрадная, от которой он задыхался все это время. Он чувствовал ее запах, видел их гнилое нутро и знал, что это только начало. Свилион никогда не отпустит его. Алан знал, почему он нужен им сейчас, когда укус начал менять его. Он чувствовал, как течет в жилах огненная кровь, как бьется собственное сердце в такт с диким воем голосов в голове. Они кричали, звали его и не желали смолкать. Они тянули его за собой и заставляли звереть. Он никогда никого не жаждал убить. Он не забирал чужие жизни, но сейчас он с удовольствием вырвал бы кишки всем тем, кто обитал в этой дыре. Он порвет их на куски. За каждый лживый звук, который издают их поганые рты. За каждый взгляд, за каждый вздох, за каждую слезу его волка, которым пропитаны их воспоминания.
Ему не нужна правда, преподнесенная на блюдечке. От нее смердит так сильно, что запах гнилых трупов меркнет по сравнению с этим. Он найдет свою собственную, ту, что хранит искореженная память. Ту, где он словно наяву слышит отчаянную мольбу и обреченный шепот. Он доберется до нее, и тогда эти твари пожалеют, что посмели взглянуть на его любовь...
====== Много веков назад... ======
Господь мне говорил,
Как я постыден был.
И кем я стал.
И что создал.
Мне дьявол говорил,
Что невиновен был.
Я это знал.
Я сам им стал.
Непрощённый, я здесь один.
Не герой я, но дух горит в груди.
Где здесь правда сам я не найду
Стою я в грешном раю, и в праведном аду.
Стою я в грешном раю, и в праведном,
В праведном аду.
Five finger death punch – “Wrong Side Of Heaven”