Запах Вереска (СИ)

Альфа уже не мог удержаться. Голову напрочь сносило от сладкого запаха человеческого возбуждения. Хотелось с головой погрузиться в него и вылизать, выпить все до дна. Он так хотел этого человека, что сходил с ума. Он жадно двигал бедрами, ловя новые вспышки наслаждения и вскрики. С упоением слушая хриплые вздохи и сбивчивый шепот.
- Ри, – всхлипнув, позвал Алан, и между надломленных бровей прорезалась морщинка.
Глаза закрылись сами собой, и осталось лишь неприкрытое желание, которое он жадно впитывал. Ладони на спине превратились в кулаки, пытающиеся вернуть его внимание. А он не хотел отрываться от соленой, пахнувшей чистым потом кожи. Его дергали за волосы, мотали головой и бормотали, словно в бреду.
- Нас же увидят, – дрожа, выдал Алан и, прижавшись лбом к плечу оборотня, не сумел удержать очередного глухого стона, когда чужое колено, чуть надавив, снова мягко скользнуло то вверх, то вниз.
- Плевать, – вылизывая ухо блондина, зашептал Кайрен и, схватив за бедра Алана, резко поднял вверх, посадив на собственные, – пусть видят... Пусть знают, что ты мой, что отдаешься только мне.
Если бы не дерево за спиной и руки оборотня, держащие его так крепко, Алан давно уже сполз бы на землю. Ноги, скрещенные на пояснице оборотня, совершенно не держали. Новый стон, и острые клыки прошлись по нервно бьющейся венке на шее. Чувствуя пульс, считая каждый вздох и срывая новые стоны с искусанных губ.
О том, что где-то ходит въедливый прораб и потерявшие своего дизайнера рабочие уже забили тревогу, они совершенно забыли. А зря, потому что сиреноподобные вызовы стали только громче, пока не громыхнули где-то совсем рядом. Именно очередной вопль прораба заставил мужчин удивленно дернуться, а у Алана еще и мозг включить. Кайрен был против. Весьма против, особенно, когда из его рук начали активно вырываться. Раздраженно зарычав, он попытался поймать мальчишку, но, получив ощутимый кулак в солнечное сплетение и злой укус в шею, сам отскочил назад. Стоя в нескольких шагах и смотря горящими от злости и вожделения глазами. С растрепанными волосами, продолжая облизывать алые губы.
Крики прораба ненавязчиво грозили перейти на задний фон. А вот тормоза готовы были сорваться. Алан смотрел на неожиданно хищно оскалившегося Кайрена и понял, что сейчас настанет грандиозный пиздец. Глаза оборотня потемнели, черты лица заострились, и, когда Салливан увидел удлинившиеся клыки, то, больше не раздумывая, сорвался с места. Слыша за спиной треск рвущейся ткани и громкий волчий вой.
Мягкие лапы ступают по шуршащей траве, и сердце бьется до предела. Зверь идет по его следу, скрываясь в тенях деревьев и, дыша так низко, что еле слышно. Он скользит совсем рядом, жадно вдыхая запах возбужденного человека и дергая ухом, слыша слишком громкий звук его быстрых шагов. Алан бежит, не разбирая дороги и не смея остановиться. Он знает, что от клыков черного альфы его разделяет несколько минут форы, но это ненадолго. Только от одной этой мысли становиться еще слаще. Кровь пульсирует в венах, набатом стучит в висках и жжет тело, словно раскаленная сталь.
- Беги, лио... беги...
Жаркий шепот мурашками проникает под кожу и заставляет захлебнуться всхлипом. Ветки бьют в лицо, царапают кожу, листья застревают в волосах, а щекам жарко. Грудь разрывается от сорванного дыхания, а в боку уже колит, но он не останавливается. Под ногами шелестит трава, и словно неведомая сила ведет его вперед. Она обволакивает его и ластится, словно дикая. Держит в стороне от опасности и не позволяет споткнуться о корни деревьев и камни.
Наверное, у него совершенно дикий вид, когда он вылетает на поляну к своим взволнованным рабочим. Они смотрят на него с тревогой и удивлением. Он не оборачивается на оклик, не слышит их голосов. Притормозив лишь на секунду, а уже в следующую кинувшись к старенькому джипу. Машина заводится сразу же. Шины визжат и, подняв пыль вперемешку с грязью, несут его вперед. Алан гонит, как сумасшедший, прикусывая губы и заставляя разум работать. Боковым зрением он замечает огромную тень, мелькающую в чаще, и кусает губы. Потому что ни черта не получается сосредоточиться. Джип срывает в крутой поворот, и впереди уже виден черный мост. Он проносится по нему с огромной скоростью и, чуть не сшибая ворота, влетает во двор.
 
В замке нет никого, кроме слуг и Эрики. Которые при всем своем желании ничего не смогут сделать. Алан врывается в холл и мчится к лестнице. Позади слышен звериный рык и цокот когтей по каменному полу. Он уже близко, и ноги подкашиваются от осознания, что игре скоро конец. Где-то за спиной раздается женский вопль и маты. Он слышит испуганный голос Эрики, но даже не сбавляет скорости. Взбежав по ступенькам и рванув по лабиринтам коридоров к своей комнате. Только мозг явно сейчас не очень хорошо соображает, иначе он точно бы не пропустил свою комнату, свернув на повороте и залетев в покои в конце коридора.
Дверь захлопывается слишком громко, и тело, наконец, слабеет. Алан опирается о деревянную поверхность ладонями и загнанно дышит, опустив голову. Ноги гудят от напряжения, а пальцы дрожат. Он дышит через раз, пытаясь успокоиться. Прикрыв глаза и считая про себя, когда за спиной раздается хриплый низкий смех. Он льдом проходит через позвоночник, заставляя окаменеть и выпрямиться. Только больше не вырываться. К спине прижимается горячее полуобнаженное тело. Когтистые ладони заключают в замок, опираются с двух сторон его головы и губы жарко опаляют ухо дыханием.
- Попался, лио...
Это больше не игра. Все намного серьезней. Его отрывают от двери и, резко развернув, сгребают в крепкие объятия. Губы горят от жаркого рта, накрывшего их. Клыки впиваются в нежную кожу до крови. Влажный язык слизывает алые капли и сводит с ума. Алан рычит и, запустив пальцы в растрепанные полуседые волосы, отвечает зло, агрессивно. Кусаясь, словно зверь, и позволяя вылизывать собственный рот. Он стонет от бесстыдных прикосновений и царапает обнаженную спину мужчины в своих руках. У него окончательно рвет крышу. Одежда рвется под черными когтями, и первое прикосновение к словно горящей изнутри коже заставляет задохнуться. Они движутся медленно, пошло толкаясь бедрами, словно дикие звери, имитируя секс. Только этого так мало, так мало, чтобы остудить кровь.
Они с трудом отрываются от деревянной поверхности и, не прекращая влажных поцелуев, пытаются переместиться к постели. Собирая все острые углы по дороге, и лишь краем сознания слыша звон разбивающегося фарфора. Осколки старинной вазы хрустят под грубой подошвой ботинок Алана. Один из которых летит в зеркало, когда они, наконец, оказываются на мягких темных простынях. Другой находит свое место в пустом камине. Штаны трещат по швам и разорванной кучей летят на пол, где уже лежит вся остальная одежда.
Теплый рот везде. Он опаляет жаром подбородок, спускается к горлу, и кожа наливается темными пятнами. Влажный язык спускается по ключицам к соскам. Влажно проходит по ним, царапает клыками. Пальцы выкручивают и щипают нежные головки, заставляя выгибаться и всхлипывать. Эти ладони сводят его с ума. Они крепко обнимают и с силой проходятся по телу. Они заставляют закатывать совершенно темные от страсти глаза и прижиматься все сильней. Целовать злее, дергать за растрепанные волосы, дышать так отрывисто одним ртом, ища чужие, влажно поблескивающие губы. Он видит, как мелькает между острых зубов язык, как пошло проходит по губам и как алеют сотни искр в золотых глазах. Они смотрят лишь на него, ловят каждый стон, каждую волну муки, что искажает красивое лицо.
Алана выгибает, и выворачивает все мышцы от острого наслаждения, когда острые когти проходят по бедрам, оставляя алые царапины, и руки бесцеремонно разводят ноги шире. Теплый влажный язык широко проходит от самого кончика до самого основания члена. Умело кружит вокруг головки и обводит линию взбухших вен. Губы смыкаются сперва на головке, но уже через секунду опускаются до конца. Длинные острые клыки легонько царапают нежную кожу и заставляют стонать, вцепившись пальцами в простыни. Он откидывает голову и совершено улетает от новых и новых движений умелого рта, когда когтистые пальцы сильней сжимают бедра и резко отрывают от постели.