Запах Вереска (СИ)

Алана с самого утра нет в замке. Он успевает только схватить со стола бутерброды, заботливо сделанные Джером, и, перекинувшись со спустившимися к столу все еще сонными волками и двумя людьми парой слов, выбегает из зала. Только в коридоре он на мгновение останавливается и, развернувшись, сквозь распахнуты двери, смотрит на семью, устроившуюся за столом. Диана сонно жмурится и, повиснув на шее улыбающегося Маркуса, тихо мурчит ему что-то. Джулиан трет глаза и с завистью смотрит на поразительно активную Эрику, которая не может замолчать и все щебечeт о каком-то мегакрутом бутике в Лондоне. Эдди и Уоли чуть ли не урчат, и каждый из них обнимает свою пару. Глаз они так и не открывают, только довольно лыбятся. Но стоит только в зале появиться Кайрену, как все мигом подбираются. Ну да, у альфы просто шикарный вид. И да, Алану очень даже нравится. А еще он просто уверен, что Валгири отлично знает, какое впечатление производит, и ему нравится вести себя так. Сволочизм и наглость – его второе «Я»!
У златоглазого мужчины слегка заспанный и довольный жизнью вид. Его полуседые волосы растрепаны и явно намекают на то, что их всю ночь дергали. На нем черные мягкие штаны сидят так провокационно низко, что обнажают ямочки на пояснице. Небрежно завязанный черный халат совершенно не скрывает багровых засосов на шее и следов зубов. Еще один такой укус темнеет на ключице. Салливан смотрит на собственные следы на альфе и почему-то уверен, что остался точно такой же укус на груди вокруг темного соска. Что не исчезли и следы его ногтей со спины и бедер. Он не может оторвать глаз от алых припухших губ и ладони, которая трет щетину на щеках ворчавшего мужчины. Кайрен носит его метки, не скрывая того, чем они занимаются каждые ночь или день, когда, позабыв о собственном возрасте и вообще обо всем, жарко тискаются по углам, словно гормонально неуравновешенная парочка малолеток. Они все это отлично знают, только не могут остановиться. У него самого, наверное, и сейчас дурацкая улыбка на таких же опухших губах. А стоит поднять глаза, как он натыкается на насмешливый и наглый блеск желтых глаз.
Он буквально чувствует, как его жадно облапывают взглядом. У Валгири совершенно нет стыда. Он знает, что за их этими переглядками сейчас наблюдает вся семья, но даже и не думает отводить глаз. Он смотрит жарко, жадно. Так, что внутри уже привычно вскипает лава. И если он сейчас поведется, то точно плюнет на работу и снова утащит сволочного волка в спальню. А вот там...
Кайрен невозмутимо делает глоток кофе из своей кружки и расслабленно откидывается назад. Полы трижды ебучего халата еще больше расходятся, являя взгляду идеальный пресс, на котором наряду со старыми шрамами теперь еще красуются темные пятнышки и очередная пара укусов. У Алана пересыхает в горле, а глаза просто примагничиваются к мышцам, перекатывающимся под кожей. Он знает, какие они твердые, знает, каков Кайрен Валгири на вкус с ног до головы. Знает, как темнеют глаза оборотня, когда тот возбужден, он знает его стоны, знает, как тот рычит и как любит шептать на ухо такую откровенную пошлость, что любая шлюха и то загнется со стыда. А он только еще больше плывет от этих слов и становится настоящим беспозвоночным и совершенно аморальным существом, которое может только покорно стонать и выгибаться, извиваясь под сильными руками. И да, Алан обожает кусаться, потому что Кай не трепетная барышня и с ним не надо сдерживаться. С ним можно потерять голову и кайфовать, слушая звериный рокот, вырывающийся из груди.
Когда же он с трудом отрывает взгляд от мускулистого тела и переводит горящий взгляд на такой же тяжелый, обжигающий, то на губах появляется хищная усмешка. От которой волк подбирается и теперь смотрит совсем по-звериному. Тягуче, опасно и с явным интересом. На что блондинистый дизайнер только усмехается и, развернувшись, медленно уходит, виляя бедрами так, что на это по всем правилам развратное, но такое чувственное движение залипает вся мужская часть семейства. После чего тишину разрывает ржач Дианы.
 
Алан же чувствует себя отомщенным и довольным. Весь день настроение скачет где-то в стратосфере, и рабочие уже во всю перемалывают ему кости, обсуждая новость о романе их шефа с богатым лердом. И то, что этот лерд через несколько часов появляется на стройке коттеджей, только укрепляет сплетни. А рабочие смотрят и хотят понять, как же так угораздило их шефа связаться с этим мужиком. От него же одни мурашки по телу. Жуткий тип, который, как до сих пор уверена половина, связан с криминалом. С такой-то мордой и взглядом, как у зверя. Но никто из них даже возразить не смеет, когда тот, узнав, что Салливан вместе с прорабом смотрят один из готовых домов, уверенно идет к указанному месту.
Коттеджи уже готовы, и осталось только закончить с интерьером. Алан обводит взглядом ближайший фронт работ и мысленно уже придумывает сотню комбинаций. Но все же мысли отвлекаются на недавние события.
После того памятного поцелуя на завтраке, когда Валгири откровенно и нагло (Алан был уверен, что сволочь клыкастая ловила кайф от содеянного) заложил их, Алан просто быстренько слинял. Он был уверен в том, что по его душу из-за нежелательного романа с черным альфой еще придут. Только он ожидал несколько другой реакции, а не похабной улыбочки Дианы, которая первой влетела к нему и, плюхнувшись в кресло, уставилась горящим взглядом. Он ждал ее осуждения, обвинений в том, что крадет чужого мужчину у мертвой памяти. Но вместо этого она только по-кошачьи улыбнулась и по секрету выдала, что ему безумно идут засосы. Он понял, что она одобрила. Следующими, тихонько просочившимися к нему, были Эдди и Уоли. Те смотрели ехидными взглядами и с трудом сдерживались от комментариев. В итоге, Уоли не выдержал первым и выдал, что всегда мечтал о такой второй «мамочке». От полетевшего в этого горе-волка степлера спасла лишь нечеловеческая реакция и спешный побег с воплями. Эрика затискала до смерти и объявила, что наконец-то ее Аланусик взялся за ум. «Аланусик» же искренне верил в то, что ум свой он как раз потерял где-то в заснеженных горах Шотландии. Последним, кто пришел, был Маркус. Он долго смотрел на Алана и, покачав головой, тихо произнес:
- Он мой брат, и я все готов отдать, чтобы и дальше видеть, как он улыбается. Но это не значит, что я одобряю то, что происходит между вами. Ты юн, и у тебя вся жизнь впереди, а мой брат – это мой брат. И я надеру ему зад, если он обидит тебя.
Слова, сказанные тогда, заставили его и сейчас улыбнуться. О них уже знала каждая соба... кхм, волк. Валгири не парился и продолжал вести себя, как ревнивый собственник, каждый раз, когда ловил на нем чужой запах. Жадно целовал, ловя в коридорах замка, и шептал на ухо такие слова, что Алан мучительно краснел, отводил глаза и кусал губы, пытаясь унять накатывающее горячими волнами возбуждение.
Вот такими мыслями был занят Салливан, когда вышел из дома и, совершено не чувствуя слежки за собой, направился в сторону рабочих трейлеров. Он и половины дороги не прошел, когда совсем рядом раздался хруст веток, и метнулась тень. Он только и успел, что развернуться, когда его, схватив за плечи, дернули в сторону кустов. Спина врезалась в жесткую кору дерева, а в рот впились сухие горячие губы. Первое желание грохнуть урода, мгновенно исчезло, когда Алан понял, кто это.
- Какого хрена? – еле оторвавшись от ухмыляющихся губ, хрипло спросил дизайнер.
- Был поблизости и решил взглянуть на стройку? – невинно предложил Кайрен и снова прижался к влажно блестящим губам блондина.
Развернутый ответ и все, что думалось о наглом и бесстыдном волке, так и застряло где-то в горле. Поцелуи сыпались один за другим. Жаркие, влажные и все более жадные. Алан и забыл, что совсем рядом ходит прораб, что рабочие скоро пойдут обратно мимо них. Не было в эту минуту ничего важней бархатного языка, ласкающего его дрожащие губы. Проникающего внутрь и вылизывающего зубы, щекочущего небо и ласкающего его собственный. Клыки впивались в нижнюю губу, мягко прихватывая и втягивая в горячий рот. Пальцы сжимали плечи и, с силой пройдясь по ребрам, спускались до самих бедер. Властно сжимая их и прижимая к своим. Алан задыхался. Его руки жадно ласкали тело мужчины и лихорадочно гладили все, до чего могли добраться. Они обвивались вокруг крепкой шеи, зарывались в темные волосы и, царапая ногтями, проникали под куртку и серую футболку. Между ног вклинилось твердое колено и заставило, захлебнувшись воздухом, потереться горящим пахом. Он не смог удержать полного наслаждения стона, когда бедром почувствовал чужое возбуждение. Голова откинулась назад, обнажая белую шею, к которой Кайрен присосался, как настоящий вампир. Жадно вылизывая и покусывая. Всасывая кожу и оставляя новые отметины.