Запах Вереска (СИ)

От первого же толчка у Алана из глаз искры сыплются и спина выгибается. А когда большая горячая ладонь обхватывает их обоих, то он уже стонет, плевав на то, что их, возможно, услышат. Смазки так много, что с каждым новым движением становится легче. Его руки блуждают по блестящей от пота спине, и короткие ногти царапают кожу.
Они ведь даже не трахаются нормально, но и этого хватает, чтобы биться в железных объятиях оборотня. Да, это намного сильней, намного ярче тех снов, что мучали разум все эти ночи. На самом деле, от Кая пахнет мускусом и чистым потом. Его кожа соленая на вкус. Алан знает это, потому что он вылизывает шею Кая, покрывает влажными поцелуями и укусами его ключицы. Он скулит и стонет, вцепившись зубами в плечо мужчины.
Его не отпускают ни на минуту и возят по всей постели. Вертят и тискают без наигранной нежности. Это животная страсть, в которой его топят, не давая передохнуть. Ловят губами громкие стоны, вылизывают и до боли цепляют зубами набухшие соски. А он не может остановиться. Только вскрикивать и подаваться бедрами вперед. В какой-то момент по нему скользят вниз и невозможно не заорать от неожиданности, когда влажное и теплое смыкается вокруг сочащейся бордовой головки. Алан только успевает вцепиться в простыни до треска и рычать от бессилия. Потому что с ним опять играют. Прижав бедра к постели и издевательски медленно ведя языком вокруг уздечки. С силой спускаясь ниже и посасывая яички. Ведя губами по линии мошонки и насаживаясь ртом до конца. Этого много, слишком много и он чувствует, что сейчас еще одно прикосновение и это будет конец. Но его лишают даже этого, заставляя зло зарычать и, вцепившись пальцами в волосы, грубо намотав их на кулак, потянуть вверх. За этим следует хищный оскал и предупреждающий рык. Но Алан сейчас в таком состоянии, что ему море по колено.
Блондин рычит не хуже. Рывок, и он уже сидит, оседлав коленями бедра альфы. Скалится нагло и проводит пальцами по напряженному набухшему члену. Собирая с головки всю смазку и покрывая ею весь член. Его пальцы сжимаются чуть сильней и губы ловят чужой рык. Одно движение, и они так близко друг к другу, что между ними не остается ни миллиметра свободного пространства. Алану именно это и нужно.
Они движутся, как дикие звери, кусаясь и царапаясь, жадно трутся членами и целуются, словно на последнем дыхании. Отчаянно, сильно и не в состоянии остановиться.
- Ри! Ри! – кричит Алан и резко выгибается в руках Кайрена.
Скрещенные за спиной альфы лодыжки бьют по пояснице, подгоняя. Он сжимает коленями мускулистые бока и стонет для него. Его тело плавится в руках и сводит с ума. Каю не удается удержаться. Он утыкается лицом в дрожащую грудь, кусает соски, вылизывает кожу, он рычит и с каждым толчком все сильней чувствует, как его распирает. Зверь, наконец, дорвался до желанного. Он возбужденно скалится и подгоняет, он жаждет взять, он хочет владеть этим человеком безраздельно.
Кайрен рычит и в несколько резких движение опускает их на постель. Он сжимает член Алана у основания и получает в награду совершенно дикий и темный от похоти взгляд почти черных глаз. Блондин сейчас совсем далеко и не понимает даже, как оказывается перевернутым на живот. Только спустя секунду до него доходит. Но Кайрен ждет этого, он наваливается на напряженное до предела тело и, вылизывая ухо дрожащего парня, шепчет хриплым голосом:
- Не сегодня. Не сейчас... Я возьму тебя, когда ты будешь абсолютно трезв, чтобы чувствовать все, что я с тобой сделаю. Я вылижу тебя с ног до головы, покрою тебя такими засосами, чтобы каждая сука знала, что ты МОЙ. Что все твое тело мое и что каждую ночь ты кричишь подо мной. А ты будешь кричать и скулить, когда мой член окажется в тебе. Так глубоко, что ты сможешь только скулить мое имя. Ты прогнешься и подставишься, будешь просить, и ты получишь все, что пожелаешь. Потому что это ты, а любому, кто посмеет даже посмотреть в твою сторону, я вырву глотку. Ты ведь хочешь? Ну же! Скажи мне... Алан...
Алан ответить адекватно в эту минут не мог, только задрожать всем телом и поддаться назад, чувствуя между ягодиц напряженный член, и, закинув руку назад, запустить пальцы в стоящие дыбом волосы Кайрена. Руки альфы сильней сжались на бедрах и прижали ближе. Алан повернул голову и, прижавшись ко рту оборотня, всосал его язык, обведя его своим собственным и до крови вцепившись зубами в нижнюю губу. Член скользнул между его ног и потерся о мошонку.
 
- Еще... – прямо в губы прошептал Алан и сжал бедра, – еще! Ну же, блядь! Да!
И ему дали сверх желанного. Грубые резкие толчки, крики и исполосованная спинка кровати, со стуком бьющаяся о стену. Скрип постели, треск рвущихся простыней и когти, порвавшие подушки. Сплетающиеся потные тела, перекатывающиеся по тому хаосу, в который превратилась крепкая на первый взгляд мебель.
- Лио... – прошептал Кайрен и сжал оба члена.
Резко надрачивая их и ловя губами рваное дыхание, жадно следя за изгибающимся в его руках блондином и чувствуя, как самого скоро разорвет от всего этого. Он широко лизнул кадык и, сомкнув клыки на загривке кричащего в оргазме Алана, покрепче перехватил изогнувшееся до упора тело. Ему хватило двух рваных движений, чтобы глухо зарычать и рухнуть в такой ослепительный оргазм, после которого в ушах звенело еще долго.
Алан лежал под ним. Тяжело дыша, распластавшись на луже собственной спермы. Кай с трудом поднялся с него и рухнул рядом. Медленно успокаивая собственное дыхание и, не отрывая глаз от облизывающего алые, как кровь, губы Алана. Его глаза были закрыты. Растрепанные влажные волосы были в таком же хаосе, как и, наверное, его собственные. Румянец покрывал щеки и, спускаясь по шее, был теперь на всем теле. Влажном, теплом, пахнувшим теперь Кайреном и полностью покрытым засосами вперемежку с укусами. С синяками от его пальцев на бедрах и небольшими кровоточащими царапинками от когтей, которые он все-таки не смог сдержать. Вид был шикарный. Особенно с темными томными глазами, блестящими в лунном свете.
- Так говоришь, буду кричать и скулить? – расплывшись в абсолютно бесстыдной усмешке, хрипло спросил Алан.
- Хочешь снова проверить? – вскинув бровь, поинтересовался Кайрен.
- А тебя хватит на еще один раунд? – в притворном удивлении произнес Алан.
Альфа оскалился и, зарычав, набросился на вскрикнувшего блондина. Алан засмеялся и, обвив шею оборотня, улыбнулся уже в поцелуй. Перешедший из нежного в страстный и превратившийся в откровенные стоны. Салливан был не прав, они продержались три раунда...
*
Утро не бывает добрым никогда! Эта истина известна подавляющей части человечества. Однако сегодня оно было шикарным. Ну, по крайней мере, для одного оборотня так точно. Который проснулся раньше всех и был в самом великолепном расположении духа. Из-за чего часть слуг в испуге шарахнулась, а другая активно начала готовиться к концу света. Потому что их альфа никогда еще не появлялся с утра с такой мордой сожравшего самого восхитительного кролика в мире.
У одной из служанок ваза с яблоками из рука выскользнула, когда она столкнулась в коридоре с насвистывающим что-то веселое Кайреном. Тот невидимым человеку одним резким движением поймал вазу в воздухе и, вернув ее девушке, умыкнул у нее одно из яблок. При этом улыбнувшись ей очень знакомой хулиганской улыбкой.
У девушки увеличились глаза, хрупкое невинное сердце выдало, что Эбот все-таки выиграл пари, а в глубине трепетной груди родился писк, который начал поднимать обороты. Кайрен коснулся когтем губ и, так же улыбаясь, прошептал:
- Тише. Мы же не хотим никого пугать?
После чего развернулся и, со вкусом хрустя яблоком, пошел дальше. А девушка, все-таки пискнув, но уже гораздо тише, рванула на кухню делиться последними новостями.
А вот у одного конкретного человека утро началось с желания грохнуть и сожрать парочку младенцев. Только после последней мысли Алана чуть не вырвало. Голова ни бобо, ни меме, ни пипи. Скорее, напоминала колокольню церкви, которую они недавно закончили (поправка – ремонтировали. Опять!). Звон стоял такой, что слышала, наверное, вся Шотландия. Радости не прибавляло ноющее от кончиков ресниц до самых ногтей тело. На животе почему-то тянуло кожу и все чесалось. Глаза открываться и взирать на мир не хотели. Единственным, кто ориентировался, был нос. Он-то и уловил мятный травяной запах, исходящий с прикроватной тумбочки. Когда же Салливан, наконец, смог продрать глаза, то увидел свою любимую кружку почему-то без своего любимого кофе и с какой-то зеленой бурдой внутри. К пузатому боку же был прикреплен позитивный такой желтый стикер. Надпись на нем гласила: