Запах Вереска (СИ)

- Тебе кто-нибудь говорил, какие у тебя охуительные глаза и невъебенно вкусный рот? – наконец отстранившись, тяжело дыша, прошептал блондин и дернул бедрами.
Чувствуя, как царапают кору над головой когти и как трется о его бедро возбужденный альфа.
- Очень вкусный, – еще тише прошептал почти не соображающий от возбуждения Алан и прикрыл глаза, обернув язык вокруг мочки уха и всосав ее губами, – интересно, везде такой или только тут, м?
После уха атаке подверглись губы, которые дизайнер с мстительным удовольствием медленно вылизал. Самоконтроль трещал по швам, и, если бы еще одно слово, ничто бы больше не спасло Алана. Кай дернул его в свои объятия и, сжав через грубую ткань штанов вставший член, с наслаждением выслушал поток ругательств и низкий стон. Было так хорошо, так чертовски хорошо, что он мог бы остаться в этой минуте вечность. Видя закатывающиеся серо-голубые глаза с пьяной поволокой, идеальные изгибы тела. Слушая рваное дыхание и стоны, которые заводили больше чем что-либо другое.
- Еще одно слово, – рвано дыша, прошептал в опухшие от поцелуев губы Кай, – и я просто перекину тебя через седло и возьму прямо тут. Ты же будешь хорошим мальчиком? Дай нам добраться до дома.
До Алана слова доходили с трудом, он, как оголодавший, хватался за Кая и, уже сам прижимая его спиной к дереву, набросился злыми укусами на шею оборотня.
- Черт! – тяжело дыша и с трудом отодрав себя от мужчины, прошептал блондин и, прикрыв глаза, попытался восстановить дыхание, – ты меня такими темпами точно в гроб вгонишь, Валгири. И как, по-твоему, я в таком состоянии поведу?!
В итоге, один из мотоциклов так и остался под кленом. В то время, как одетый в куртку оборотня, Алан сжимал руки на животе Кайрена и, уткнувшись носом ему в шею, лениво следил за дорогой. Вел его волк прекрасно. Они молчали почти всю дорогу, давая друг другу время, чтобы остыть и подумать о случившемся. Получалось, если честно, очень плохо. Потому что Алан сжимал своими горячими ладонями его торс и жарко дышал под ухом. И потому что Кайрен был теплым, твердым, и пахло от него зверем. Это успокаивало и в то же время толкало на не очень невинные мысли.
Они вернулись в Блодхарт, когда небо совсем потемнело, и зажглись первые звезды. Проехали по черному мосту и завернули к гаражам. Алан спустился первым. Он просто не стал ждать Кая, развернулся и зашагал к служебному входу через сад. Ему и вправду надо было протрезветь, а еще лучше проспать несколько суток, чтобы мозги встали на место. А рядом с Кайреном это было несбыточной надеждой. Он так ни разу и не обернулся, отлично чувствуя чужой взгляд, режущий лопатки.
Кайрен смотрел ему в след до тех пор, пока тот не скрылся за узкой неприметной дверью, скрытой кустом шиповника. Он неспешно загнал мотоцикл в гараж, прогулочным шагом обошел двор и оказался в саду. Обведя взглядом освещенные окна на разных этажах замка. Слыша смех собравшейся в гостиной молодежи, тихие тревожные разговоры Маркуса с Дианой, голоса снующих по коридорам и залам слуг. И на один единственный балкон, который отличался на всеобщем фоне всех этих голосов. Тот, кто был там, не разговаривал. Стоило только сосредоточиться, как стал слышен шорох снимаемой одежды. Тихое бормотание, которое исчезло за дверью ванной комнаты под шумом льющейся воды.
Сигаретный дым обжег гортань. Он легкой мутной лентой закружил в воздухе, оторвавшись от алеющего огонька на кончике. Мысли лениво кружили в голове, и ни одна из них не желала оставлять в стороне призрачный образ белокурого мужчины, стоящего под струйками воды. Подставившего обнаженную спину под прозрачные капли. С влажными губами и румяной от тепла гладкой кожей.
Если бы в следующую минуту кто-нибудь решил выйти прогуляться, то явно бы напоролся на Кайрена Валгири, с решимостью поднимающегося, к вышеупомянутому балкону. С упрямым выражением лица и зажатой в зубах сигаретой. Но, естественно, никто не вышел и не видел того, как он с легкостью залез на балкон и коротким движением пальцев распахнул стеклянные двери.
 
Запах Алана ударил в голову в ту же минуту, как распахнулись прозрачные створки. Ветер мгновенно проник в комнату и подхватил легкие прозрачные шторы. Кайрен прислонился спиной к каменным перилам и глубоко затянулся сигаретой. Одного щелчка пальцев хватило, чтобы комната погрузилась во мрак, освещенный только лунным светом, удобно скрыв его в темных тенях.
На самом деле Алану протрезветь удалось только наполовину. Не помог даже холодный душ. Хмель все еще гулял в голове, когда кожа окончательно покрылась мурашками и просто заледенела. Он и сам понимал, что такими темпами активно напрашивался на простуду, но по-другому никак не удавалось остудить кожу там, где его касался Кай. Он выключил холодную воду, когда стало уже невыносимо. Так и не удосужившись вытереться, он вышел в комнату, оставляя после себя лужи воды.
Недоуменно обведя взглядом темную комнату (а то, что он свет не выключал, было известно даже тормозящему мозгу), он резко замер, словно на кирпичную стену с размаху налетел. Удивленно глядя на яркий огонек сигареты и темную фигуру мужчины, смотрящего на него блестящими золотыми глазами. На него не просто смотрели, а успели хищно обглодать взглядом. И, судя по всему, увиденное определенно нравилось альфе.
Он метким движением выкинул окурок за балкон и, одним тягучим движением оторвавшись от своего места, в два шага оказался перед нервно выдохнувшим Аланом. Жадно следя за темнеющими серо-голубыми глазами и кожей чувствуя холодную влагу с чужого обнаженного тела. Втянув аромат полевых цветов и чистой кожи.
Алан даже дернуться не успел, когда теплые пальцы коснулись впалого живота и, дразня, опустившись на бедро, крепко сжали его. В то время как другая запуталась в мокрых волосах и грубо дернула на крепкое тело. Один судорожный вздох, и его рот накрыли в голодном злом поцелуе.
Он мог только поддаться. Потеряв всякий здравый смысл, вжиматься во все еще одетого Кайрена и, широко раскрыв рот, позволять вылизывать себя. Покусывать губы, жадно стонать и, сплетая с ним язык, пытаться дышать. Потому что этого было много, так много, как каждый раз, когда до его тела добирались эти руки.
Они бесстыдно гладили тело, сжимали, ягодицы и прижимали к себе с такой силой, словно пытались вплавить под кожу. Он поддавался, терял остатки контроля и запрокидывал голову, когда острые клыки, пройдясь по шее, царапали кожу и смыкались на шее. Когда пальцы бесстыдно ныряли в ложбинку между сжимающихся ягодиц и гладили кожу, заставляя давиться воздухом от стонов.
У Кайрена буквально полетели все предохранители, стоило только взглянуть на мутные от возбуждения глаза и услышать сумасшедший грохот сердца. Своего... его... Только больше ничто не имеет значения, когда желанное тело так отзывчиво выгибается под пальцами, когда он дышит острым возбуждением, которым пахнет уже его человек. Настолько сладкий и желанный, что от этого почти больно.
От него невозможно оторваться, когда он так откровенно льнет всем телом, жадно трется возбужденным членом о его бедра, и с его искусанных губ слетает собственное имя. Он не хочет отрываться ни на минуту. Остается только легко подхватить под ягодицы и, вылизывая линию дрожащих губ, отнести к постели. И, опустив, все равно чувствовать обвившиеся вокруг шеи руки. Забраться следом, чтобы, перекинув ногу через его бедра, опуститься сверху.
Дрожащие пальцы опускаются на пояс и раздраженно дергают его, чтобы уже в следующею минуту в две пары рук расстегнуть чертовы штаны. Алан думает, что вполне начнет рычать и кусаться, когда запускает ладони под кромку джинс и, с силой пройдясь по горячим ягодицам, жадно мнет их пальцами. Опуская мешающую ткань и подтаскивая рычащего мужчину к себе.
Футболка слетает быстрей и лежит уже где-то на полу вместе с разбросанной одеждой Алана. Когда за ней следуют штаны, под которыми совершенно не оказывается белья, блондин рассеянно улыбается, пошло облизнув алые губы и раздвинув колени. Кай между его ног, он почти лежит на нем, чувствуя всем телом, ощущая запах и шалея от все больше нарастающего возбуждения.