Трон тысячной лжи (ЛП)

— Она кусается, — пробормотал Каспиан с удивлением в голосе. — Я полагаю, вы научились этому у своих монахов?
Да, подумала я. И как разрезать человека надвое. Но я держала эти мысли при себе.
— Ваш брат здесь? Или Ворестра так плохо думает о моём дяде, что они послали только своего второго сына?
Мои слова были резкими. Я обычно не была такой. Я не оскорбляла просто так, ради оскорбления. И я, конечно, не позволила себе быть втянутой в дворцовые интриги сопливых принцев с тайными планами.
Но обвинения Каспиана в мой адрес были слишком правдивы, чтобы их игнорировать. Я не была тем ребёнком, который играл с ним на золотых дюнах много лет назад. Я превратилась в нечто, что пережило её худшие дни и боролось за лучшее царство. Он тоже изменился с того беззаботного детства. Теперь он был скорее жестоким насмешником, чем игривым другом. Более острый на язык змей, чем многообещающий принц.
Варвар, как называл его и его брата мой отец. И хотя сегодня вечером он был безупречен, так же хорошо одет и красив, как и любой из его сверстников, в тунике сверкающего цвета золотых дюн его родины, это была лишь тонкая вуаль, скрывающая неукротимого дикаря под ней.
Он был скорее братом, который бросил щит с намерением ранить, убить, чем озорным нарушителем спокойствия, который держал меня за руку и помогал мне подняться выше.
Время и обстоятельства изменили нас обоих.
Но он ответил на мой вопрос. Он поднял скучающий палец и указал на свою копию в другом конце зала. Они могли бы быть близнецами, если бы не более глубокие морщины вокруг глаз Карригана и шрам, который тянулся от виска к челюсти с левой стороны. На нём была корона из бледного золота с чёрными виноградными лозами, обвитыми вокруг тонкой ленты. Полная противоположность чёрной короне Каспиана с бледно-золотыми виноградными лозами.
— Уже развлекает всю комнату.
Это было правдой. Братьев отличало не только то, что Карриган был старше. У него была яркая улыбка Карригана, его непринужденность в общении с людьми и его глубокий смех, который я слышала даже со своего места. Женщина наблюдала за ним через два места от него. У неё был темный цвет кожи, характерный для народа Ворестры. Её длинные чёрные волосы были заплетены во множество косичек, каждая из которых была обвита десятками крошечных золотых колец. По обе стороны её носа также были золотые кольца с цепочками, которые прикреплялись к соответствующим кольцам в бровях, а затем снова к верхушкам ушей.
Она была абсолютно сногсшибательна. И на ней была ещё более изящная корона, женский аналог короны Карригана.
Меня охватило замешательство. Я только что познакомилась с королем и королевой Ворестры в Конандре. И хотя я с ними не разговаривала, я запомнила их лица после долгих дней и бесконечных часов суда и дачи показаний.
— Ваш отец…
— Умер, — ответил Каспиан прежде, чем я смогла даже полностью сформулировать вопрос. — Зимой. Он внезапно заболел и… умер.
— Значит, ваш брат…
— Король, — снова вставил он. Меня раздражало, что он продолжал отвечать на мои вопросы до того, как я успевала их задать. Но опять же, я изо всех сил пыталась сформулировать связные вопросы, так что я не могла полностью винить его. — И его королева, леди Амалия.
— Мне так жаль, — выдохнула я, не зная, что ещё сказать. Я почувствовала его горячий взгляд на своём лице и поняла, как неправильно прозвучали мои слова. — О-о вашем отце, я имею в виду. Я… это… я знаю, каково это — внезапно потерять родителя. И я никому этого не желаю. Я глубоко сожалею о вашей потере.
— Мой отец не был… человеком, которого я оплакиваю.
Его слова были такими окончательными, такими суровыми, что я не могла не повернуться и не посмотреть на него. И, полностью сосредоточив свой взгляд на его лице, я обнаружила, что его светлые глаза пристально смотрят на меня. Что он имел в виду под этим? То ли это, о чем мой отец подозревал все эти годы назад? Что король Акио был человеком, который натравливал своих сыновей друг на друга и получал удовольствие от их войны?
  
Или это было что-то большее? Что-то похуже?
— Тессана, — раздался голос дяди позади меня. — Я полагаю, у меня есть кое-кто, с кем ты хотела бы встретиться. Или, скорее, быть вновь представленной.
Мне следовало бы сделать глубокий вдох и подготовить свой разум и дух. Но затравленный взгляд Каспиана и резкие слова вывели меня из равновесия. И поэтому, вместо этого, я быстро повернулась лицом к дяде, отчаянно пытаясь выпутаться из беспорядочной придворной жизни дворца Ворестры.
Но когда я повернулась, передо мной был не мой дядя, а зеркало. Или, скорее, плохая имитация зеркала, как будто стекло было слегка искажено. Мои глаза были больше, но скрыты за чопорными очками. И мой рот стал меньше, губы пухлее. Мои тёмные волосы были более кудрявыми, упругими завитками, собранными сзади в строгий пучок, который не мог ни сдержать, ни унять их абсолютный объём. И эти глаза. Не моей матери, а моего отца. Умные, проницательные, слишком проницательные.
У меня пересохло во рту, когда я попыталась сформулировать слова. Катринка.
— Позволь мне представить Тессану Аллисанд, — говорил мой дядя. — Наследницу трона, — его голос был приглушенным жужжанием в моих ушах, пока я пыталась разобраться в маленькой девочке, которую я знала когда-то давным-давно, и почти взрослой женщине, которая стояла передо мной. — Тессана, это Катринка Золотова из дома Барстус, приёмная дочь Максима Золотова, короля-защитника Ледяных гор.
Я была удивлена, что дядя запомнил так много названий. И что он был готов повторить их. Но это дало мне короткое время собраться с мыслями, прежде чем я попыталась встать.
Однако моё платье было слишком пышным. Мой каблук зацепился за юбки, и лучшее, что я смогла сделать, не выставив себя дурой — это присесть в полупоклоне.
Кэт скептически посмотрела на меня, понимающий взгляд свел её брови вместе над переносицей.
— Рада с вами познакомиться, — сказала она скучающим голосом.
Познакомиться со мной? Мне хотелось рассмеяться, но по её очень серьёзному выражению лица я поняла, что смех не принесет мне никакой пользы в ее глазах.
— Хорошо, — сказала я мягким, но твердым голосом. — Мы точно не в первый раз встречаемся, не так ли? Мы ведь уже знаем друг друга, не так ли, сестра?
Она вызывающе вздернула подбородок, и я поняла, что мои худшие опасения сбываются.
— Знаем ли? Трудно понять, что я знала, ведь прошло так много лет с тех пор, как я видела тебя в последний раз.
Что ж, она не ошиблась.
— Так и было, — искренне сказала я, подменяя правду настоящей правдой. — Я рада видеть тебя во здравии, Катринка, — на самом деле я имела в виду, что испытала облегчение, увидев её живой, а не мёртвой. — Но я с трудом могу поверить, что ты была в Барстусе всё это время. Почти невероятно. Не так ли?
Она выдержала мой пристальный взгляд, холодность изменила выражение её лица так, как я не ожидала. Особенно не от сестры, которую, как я помню, любили.
— Полагаю, это так же невероятно, как то, что монах запер тебя в Хеприне.
В её словах был смысл. Но от того, как ровно она это произнесла, у меня по спине пробежал холодок. Была ли это та сестра, которую я оставила позади? Или трагедия и время сделали её совершенно чужой?
Мой дядя натянуто улыбнулся мне, прежде чем отодвинуть стул для Катринки и жестом пригласил её сесть. Её плечи слегка приподнялись, как будто она покорно вздыхала. Но её раздражение длилось всего секунду, прежде чем она напустила на себя безмятежный вид и села рядом со мной. Тирн исчез, и потом мы остались только вдвоем.
— Я скучала по тебе, — сразу же сказала я ей, не в силах сдержать свои истинные чувства. — Клянусь светом, Катринка, как я по тебе скучала.
Она не смотрела на меня полностью. Вместо этого её глаза оставались прикованными к месту, стоящему перед ней, и она приняла моё заявление коротким кивком.
— Я уверена, что, как и я, ты верила, что потеряла всю свою семью.