Совсем не герой
– Будем действовать вместе, – кивнул он. – Мы на одной стороне, пока не помешаем Элеоноре осуществить задуманное. Однако потом… – На его лицо упал лунный свет, углубив тени вокруг глаз. – Наши дороги разойдутся.
Джоанна с трудом сглотнула. Они снова свернули, и колеса кареты загрохотали по неровной поверхности.
– Ты говорила, что любила его, – отведя взгляд, ровным тоном добавил Ник. – До того, как убить. Это правда? И являлось ли хоть что-то из сказанного тобой правдой? Был ли он тебе хоть немного дорог?
«А я?» – так и читалось в его словах.
Джоанна почувствовала, как подступают так и не пролитые слезы. Ей хотелось ответить: «Конечно! И до сих пор дорог. Я никогда не переставала его любить». Но вслух она произнесла лишь:
– Изменится ли что-то, даже если так?
– Полагаю, нет. – По лицу собеседника вновь промелькнула тень.
Дальше они ехали молча.
В конце концов карета остановилась. Темнота и туман мешали хоть что-то разглядеть за окном, но по звукам создавалось впечатление, что вокруг кипит бурная деятельность. Доносился шум, обычный для утренних улиц, заполненных спешащими по делам рабочими. В воздухе чувствовались запахи медицинских трав, рыбы и морской соли. Джоанна предположила, что они находятся неподалеку от доков, хотя и не могла определить – к северу или югу от реки.
Снаружи послышались шаги, и дверь кареты распахнулась, позволяя увидеть красное лицо Тома. Он переоделся и сейчас щеголял в помятых штанах и рубашке, как у портового рабочего, а также в низко надвинутой шапке. Сзади возвышалось ничем не примечательное кирпичное здание с черной дверью.
– Мы на месте, – объявил здоровяк.
Джоанна с напряжением ждала, что Ник попытается на него наброситься, но тот просто выпрыгнул на улицу и с неподдельной искренностью поблагодарил Тома.
– Ступай к доктору, пусть осмотрит твои повреждения, – напутствовал парня Хатауэй. – Он уже тебя ждет.
Ник направился в сторону здания небрежной походкой, держа руки в карманах и не оборачиваясь, после чего без колебаний открыл дверь и исчез за ней. Джоанна невольно вздрогнула, наблюдая за проникновением опасного союзника в убежище.
– С ним все будет в порядке, – проследив за ее взглядом, попытался успокоить Том. – Мы сразу его осмотрели и убедились, что серьезных ран нет. Остались только поверхностные – синяки да ссадины.
– Том… – Джоанна уже собиралась предупредить, насколько опасен Ник и что он избавился от внушения, но представила себе реакцию Хатауэя.
Как он поступит, когда узнает? Что случится тогда? Попытаются ли запереть бывшего героя? Или захотят убить? Он начнет сопротивляться… Перед глазами как воочию пронеслись картины устроенной в Холланд-Хаусе резни.
«Еще не время» – решила Джоанна.
Пока что Ник пообещал сотрудничать с ними, а раньше он всегда держал свое слово. Зато потом… После того как они предотвратят катастрофу…
Что ж, для начала всех придется эвакуировать из убежища. И из гостиницы «Виверна». Так глупо было приводить бывшего охотника на монстров туда, где они обитают.
– Джоанна? – окликнул девушку Том, и та поняла, что уставилась в одну точку. – Тебе тоже следует провериться у врача.
– Я в порядке. – По крайней мере физически. – Мне нужно с тобой поговорить.
– Джейми с Рут отправились на поиски еды. Присоединяйся к ним, а я потом подойду и обсудим ситуацию все вместе.
– Том…
– Сначала подкрепи силы, – прервал великан. – Они тебе понадобятся. Думаю, допрос пленника займет немало времени.
– Какого пленника? – уточнила Джоанна.
– Мы захватили Аарона Оливера, когда освобождали вас. – Том стиснул челюсти. – Он работал с ней. Будем допрашивать его, пока ублюдок не выложит нам все, что знает.
28
Небо над головой налилось розовым сиянием, еще больше дезориентируя Джоанну. Закат это был или рассвет? Наверняка рассвет, ведь они ехали всю ночь, и теперь приближалось утро.
Она провела рукой по лицу, безуспешно пытаясь распутать клубок эмоций. Они с Ником поцеловались, но затем Элеонора заставила их очутиться по разные стороны баррикад. Опять. Хотя на сей раз винить, конечно, следовало не ее, а саму Джоанну. Именно она совершила нечто непростительное, и Ник узнал об этом. Такова была правда. Вопрос заключался лишь в том, сдержит ли он обещание. И останется ли союзником после того, как они помешают планам Элеоноры.
Несмотря на раннее время, вокруг царила суматоха рыбного рынка.
– Кому угря? – поправляя на себе толстую шаль, выкрикивала прошедшая мимо торговка с тяжелым ведром на голове. – Угри, живые угри! – Оно раскачивалось, выдавая свирепое настроение содержимого.
– Рыба, свежая рыба! – надрывалась еще одна продавщица чуть дальше. – Нежная, как сметана!
Карета стояла на узкой мощеной улочке. Если на Кенсингтон-стрит пахло лошадиным навозом и горьким дымом, тот здесь, возле доков, к зловонию примешивались также нотки гниющей рыбы, сточных вод и легкий аромат чего-то более приятного и знакомого. Чего-то, что Джоанна не могла точно определить…
Она осмотрелась по сторонам. На витрине магазина напротив в стеклянных банках красовались сушеные коренья и травы. Надпись была сделана иероглифами.
– Народная восточная медицина, – с удивлением прочитала девушка, теперь поняв, что различила запах благовоний от ароматических палочек.
Среди царящего вокруг шума она также уловила несколько знакомых слов: «Hăo de. Hăo de». То есть «хорошо». И в полумраке сумела рассмотреть двух грузчиков, которые тащили деревянные доски. Черты лиц казались отчетливо азиатскими, как и косички. Открытие заставило Джоанну пораженно приоткрыть рот. Она действительно находилась в девятнадцатом веке. И какая-то ее часть – принадлежащая монстру – хотела просто продолжить путь, исследуя быт этой эпохи.
– Мы на границе Чайна-тауна, – прокомментировал Том. – Там, где изначально селились китайские мореходы. – Он кивнул на запад. – Док Риджентс-канала в той стороне.
– Мы снова вернулись в район Лаймхауса? – Джоанна пригляделась к черной двери здания и поняла: – А это лодочная станция Хатауэев и Лю.
В этом времени улица оказалась более узкой, а откатные ворота здесь заменяла деревянная створка, но кладка строения, как и прежде, была из коричневого кирпича и той же высоты.
Потянувшись к дверной ручке, Джоанна невольно затаила дыхание. Ник опередил ее всего на несколько минут, но она все равно ощутила внезапный страх того, что может обнаружить внутри. Однако, к своему облегчению, не увидела ни следа разгоревшегося конфликта. И ни следа опасного союзника. Прямо за порогом лежал лишь рыжий кот. Шагнув за дверь, Джоанна наклонилась, чтобы погладить его. Сверху донесся свист – тайный язык Хатауэев.
Внутренняя обстановка в этой эпохе сильно отличалась от прежней. В двадцать первом веке лодочная станция делилась на множество помещений. Сейчас же огромное пространство было единым, а вдоль стен на уровне второго этажа тянулась галерея. Под ней кирпичные перегородки создавали арочные ниши. В некоторых хранились темные стопки, по-видимому сушеной рыбы. Другие наполняли деревянные бочонки с пивом и мешки из грубой рогожной ткани. Стены второго этажа украшала мозаика с изображением фениксов семьи Лю и псов семьи Хатауэй.
В дальнем конце зала несколько столов формировали буфетную зону. На них стояли горшки с рисом, сковороды с еще дымившейся рыбой и доски с нарезанным хлебом. Джоанна заметила Рут и Джейми – а также Фрэнки у него на коленях – среди тихо завтракавших людей.
Кузина тоже увидела ее и вскочила поприветствовать, заключив в объятия.
– Джоанна! Боже мой! Я так волновалась, когда Оливер тебя поймал… – И с этими словами прижала к себе еще крепче. – Что хотела бы его убить!
– Никак не могу поверить, что вы ворвались в кордегардию, – стискивая Рут в объятиях не менее сильно, отозвалась Джоанна.
– Ты бы сделала ради меня то же самое. И уже сделала ради меня то же самое в прежней линии времени, – слегка отстраняясь, прокомментировала сестра, чуть запнувшись о фразу про прежнюю линию времени, словно до сих пор переваривала идею о существовании феномена.