Совсем не герой
Он оказался в будущем только из-за нее. Только потому, что вернулся помочь ей, хотя мог бы спастись.
– Уверен, ты бы сообщила, если бы имелась такая вероятность, но все равно должен спросить… – медленно произнес Ник. – Есть хоть малейший шанс переместиться в прошлое и предотвратить нападение?
Джоанна однажды уже действительно преодолела сопротивление хронологической линии изменениям и обратила вспять все совершенные героем убийства, развоплотив его – сделав из тренированного охотника на монстров обычного парня, каким ему и было предначертано стать. Вот только… Тогда инстинкты подсказывали, что использование дара поможет вернуть родных. А теперь те же инстинкты говорили: даже если бы способности еще оставались, рассоздавать тут нечего. Ничто не помешает монстрам убить Марджи. И это понимание вызвало новую волну горя.
Вероятно, страдания отразились на лице Джоанны, потому что Ник резко вдохнул и сжал кулаки, явно стараясь взять эмоции под контроль. Она очень хорошо знала подобное чувство.
– Просто… Я нужен своей семье. Потому что на мне… многое держалось после смерти отца.
Джоанна сделала бы для него все. Все, что могла. И непременно бы отмотала назад произошедшее, если бы сумела. Но пока оставалось лишь предложить в утешение ответы.
– Я пока сама многого не знаю в этом мире. Когда мы найдем бабушку, она подскажет, что делать, потому что понимает происходящее лучше, однако… – Девушка покачала головой. – Изменить уже случившиеся события очень сложно. Существует… сила, которая сопротивляется любым попыткам внести коррективы.
Хронологическая линия и сейчас ворочалась. Но если вчера она ощущалась скорее грозной стихией, то теперь создавала впечатление животного, которое в кои-то веки довольно мурлыкало, словно радовалось, что Джоанна и Ник наконец проводили вместе столько времени. «Прекрати, – хотелось крикнуть той. – Оставь нас в покое. Ты пытаешься исцелить уже неизлечимую рану».
– Изменить уже случившиеся события очень сложно, – эхом повторил собеседник. – Но не невозможно?
Джоанна поколебалась. Она знала лишь два подобных случая. Согласно легендам, Король монстров стер изначальный поток времени, чтобы создать новый, по собственному вкусу. И сама она, развоплотив героя, внесла изменения, хотя и куда менее серьезные.
– Лучше будет обсудить это с бабушкой.
Они уже находились совсем недалеко от района Куинхит. Если кто-то и сумеет подсказать способ все исправить, то только она. Оставалось лишь надеяться, что еще удастся вернуть Марджи к жизни, а Ника – к семье.
Колеса поезда заскрежетали по рельсам, приближаясь к большой платформе. Надпись над ней гласила: «Добро пожаловать в Лутон». Ежедневно путешествующие в Лондон и обратно пассажиры сонно подпирали кирпичную стену станции: некоторые листали ленту в телефоне, другие таращились в пустоту, слушая музыку в наушниках.
Ник снова сел на прежнее место, и Джоанна присоединилась к нему, прижимаясь, чтобы пропустить по узкому проходу нескольких людей, и внимательно рассматривая каждого. Мог ли кто-то из них оказаться монстром? Все выглядели безобидно, но она впервые пожалела, что не обладает способностями семьи Оливеров: даром определять наверняка, кто кем являлся.
Поезд тронулся. Джоанна отодвинулась от Ника, отметив его неровное дыхание. Когда-то она бы только обрадовалась при виде страданий того, кто лишил ее родных. Обрадовалась бы, сочтя это заслуженным наказанием.
Однако с тех пор насмотрелась сполна, как будущего героя пытали. Этой боли хватило бы на тысячу жизней. На записях его избивали снова и снова, заставляли наблюдать за убийствами близких. Раз за разом, раз за разом. Больше Джоанна не желала видеть мучения Ника, поэтому прижалась к нему ближе. Казалось, это слегка помогло. Он расслабился, опуская плечи и переводя дыхание.
– Может, хоть ненадолго прикроешь глаза? – предложила она.
Не прекращая обшаривать взглядом вагон в поисках преследователей, Ник покачал головой.
Вспомнились его слова про то, что дома от него многое зависело после смерти отца. Джоанна не сомневалась, что он взвалил на себя немало ответственности, поэтому хотелось хоть немного облегчить его ношу.
– Я посторожу, – пообещала девушка. – Ты не обязан все делать в одиночку.
К ее удивлению, он встретился с ней взглядом, чуть смущенно улыбнулся и закрыл глаза. Ощутив, как в груди разлилось тепло, Джоанна сурово приказала себе: «Прекрати. Ты не можешь ничего чувствовать к этому парню. Того, кого ты любила, больше не существует. А эта его версия возненавидит тебя, если когда-нибудь узнает правду».
И кошмар служил тому напоминанием.
8
К тому времени, как поезд достиг станции Блэкфрайерс, он уже был битком набит рано вставшими и брызжущими энтузиазмом туристами, а также зевающими пассажирами по пути на работу. Ник сумел подремать не больше тридцати минут, но когда Джоанна разбудила его, выглядел уже лучше. Как только они сошли, он обшарил платформу глазами, методично и пристально, несмотря на утомление: отметая в сторону обычных людей, уже не принимал их во внимание.
Джоанна вспомнила, как напарник по Холланд-Хаусу подмечал детали. Его память была не такой идеальной, как у семьи Лю, но близкой к тому. В первую неделю работы волонтеров их куратор поручила им вести экскурсии, сказав: «Я дам вам общее представление о музее, даже если вы не сумеете запомнить все».
Однако Ник запомнил все: каждый факт для каждого зала – имена, даты, события, – пояснив как-то, что это семейная черта. Они тогда мыли полы в вестибюле. Проникавший через занавеси солнечный свет отбрасывал длинные тени, которые на вид почти не отличались от влажных участков. На слове «семейная» напарник прекратил возить шваброй по плиткам. Джоанна повернулась и увидела, что он склонил голову, обнажив затылок над воротником. Ник никогда не любил рассказывать о родных, но в то утро, похоже, немного ослабил контроль. И когда заговорил снова, в голосе звучал северный акцент, который всегда усиливался в минуты усталости или всплеска эмоций.
«А еще меня тренировали замечать подобные вещи», – добавил тогда напарник.
«Тренировали?» – удивилась Джоанна.
«Учили», – быстро поправился он, и до того как она успела уточнить, кто мог учить такому, сменил тему.
Сейчас, на станции, девушка тоже внимательнее присмотрелась к толпе. Одежда и гаджеты слегка отличались от привычных, хотя было сложно с ходу сказать, чем именно. Пожалуй, слегка изменился покрой, а экраны телефонов стали ярче и лучше отображали картинку. Если кто-то из спешащих по делам пассажиров и являлся монстром, Джоанна не могла этого определить.
– Я помню лица всех, кто напал на нас в кондитерской, – тихо сообщил Ник, пока они вдвоем шагали к дверям. – Но еще пару преследователей не видел.
– Да?
– Те люди возле моего дома, – произнес он, не сводя взгляда с толпы, и замялся. Джоанна внезапно поняла, какой вопрос сейчас услышит. – Ты… узнала одного из них, верно?
Вокруг царил обычный для всякого вокзала шум: гудки далеких и близких поездов, веселые беседы туристов, обмен короткими фразами спешащих по делам офисных рабочих. Джоанна напомнила себе, что спутник не в курсе их вечной игры в кошки-мышки, а лишь желает узнать больше о нападении, из-за которого его жизнь перевернулась с ног на голову.
– Его… Его зовут Аарон. – Казалось странным произносить вслух имя того, о ком обычно девушка только думала с тех пор, как вернулась домой. Настала ее очередь медлить. – Мы встретились прошлым летом.
– По словам собеседников, его вызвали, чтобы опознать тебя. Кто он такой? – с нескрываемым любопытством поинтересовался Ник.
– Просто… приятель, с которым мы совсем недолго общались.
Фраза горчила на языке как ложь. Раздражавший поначалу Оливер стал для Джоанны очень важен. Даже сейчас, так как помогал справляться с приступами. Не верилось, что он выслеживал ее и работал с врагами. Она положила ладонь на щеку в том месте, где прикоснулся Аарон в последнюю их встречу, попросив: «Если ты не забудешь все события, то запомни мои слова: держись от меня как можно дальше. От меня и моей семьи. Ни в коем случае не позволяй кому-то из нас приблизиться достаточно, чтобы увидеть цвет твоих глаз».