Гимн шута 4 (СИ)

Еще одна странность. Отец не говорит об этом Волконском. как о приговоренном. Значит, шанс у парня есть. Какой-то.
— Недавно этот Волонский умудрился старого Архипова обобрать как липку.
Молодой человек удивленно приподнял бровь. Это… заслуживало уважения. Он раскрыл папку и начал искать нужную страницу. Естественно, нашел.
«Нууу… не как липку.» — про себя заметил он. Однако одним практически безумным «накатом» он действительно если и не взял за яйца, то неплохо так прихватил целый регион.
— Какой резкий юноша, — покачал головой Константин. — Понимаю, почему ты хочешь…
— Не хочу, — коротко возразил отец. — Более того, меня вполне устроит, если этот юноша в регионе закрепится… лет через пятнадцать. На то я соизволение дал.
Почтительный сын чуть удивленно поднял взгляд.
— Из этого капкана, — он взвесил папку на руке. — Выбраться практически невозможно.
Мужчина кивнул. Сложная ситуация. Даже для главы серьезного клана. А уж для, по сути, школяра — так и вовсе невозможная.
— Он не справится.
— Значит умрет, — пожал плечами Долгорукий-старший.
Эмоций в его голосе по поводу чужих смертей не было уже очень давно. Однако другого способа воспитания будущих специалистов он не знал. Выживут — честь, хвала и обязанности по защите интересов государственных в придачу. Провалит экзамен — закопают… все так же честь по чести.
Константин покачал головой, мысленно восхищаясь мудростью отца. Чем дольше молодой человек размышлял над новым заданием, тем больше видел красоту и изящность решения.
— Когда-нибудь и я так научусь! — заверил молодой человек, позволив себе еще одну улыбку.
Отец уверенно кивнул. Он и не сомневался. Да и выбора у «ученика» не было. Цена за провал в его случае была ничуть не меньшей, чем у Волконского.
— Конечно, сын.
Даже не смотря отсутствие охраны и наблюдения именно в этой точке, он не мог себе позволить просто сообщить сыну, что гордится им. Хотя и искренне желал того. Однако предстояло еще чуть-чуть подождать.
— Достаточно, — попросил он.
Долгорукий-младший тут же кивнул и отложил папку на небольшую полку возле все той же неприметной дверцы. Представить себе воришку, способного проникнуть именно в эту точку вселенной никто из собеседников не мог. А даже если таковой бы и сыскался, то оба признали бы его навыки очень близкими ко всемогуществу. И какой смысл от такого вообще пытаться что-то скрывать?
— Ну что, пошли? — в легком нетерпении спросил сын.
Мужчина лишь кивнул, открывая дверь.
За ней оказались лишь несколько довольно аскетично обставленных, но вполне удобных комнат.
— АААААААРРРР! — крик-рык молодого человека стегнул по стенам, едва за его спиной закрылась дверь.
Отец понимающе наблюдал за сыном. Никаких попыток помешать ему он не предпринял. Лишь дождавшись, когда молодой человек охрипнет и замолкнет, мужчина сделал шаг вперед и просто обнял его. Он очень давно об этом мечтал. Однако для человека, вся жизнь которого проходит под незримыми взглядами тысяч и миллионов наблюдателей, такое простое удовольствие — обнять сына искренне, а не «холодно и правильно» для фотографии, было доступно очень и очень редко.
Здесь было можно. И только здесь. Да, во внешнем мире оба Долгоруких обязаны были держать лицо. И чувства были под запретом. Но здесь, именно в этой комнате, они могли побыть сами собой без всякого опасения, что-кто-то сможет им помешать.
— Легче? — мимические мышцы «удивленно» отреагировали на попытку их использовать.
— О, да, отец! — счастливо заявил молодой человек, с веселым изумлением разглядев на лице мужчины самую настоящую, хоть и чуть кривоватую улыбку.
Эмоции нельзя долго держать в себе. Их обязательно нужно «пережигать». И делать это правильно. Иначе…
— Десять лет здесь не был! — выдохнул старший.
Константин с ужасом уставился на него. Десять лет… Десять лет держать все в себе — немыслимо!
— Посмотрим кино, сынок⁈
Молодой человек в очередной раз едва не рассмеялся небольшой сумке в руках отца. Кто бы могу подумать, что сквозь древний коридор ЭТОТ человек тащит чипсы и сыр-плетенку, какие можно найти в любом магазине!
 
— Как в старые добрые времена⁈ — улыбнулся тот.
— Конечно!
Мало кто мог даже представить и уж совершенно точно никто не мог узнать, что самодержец предпочитает расслабляться просмотром старых комедий в компании с сыном.
Однако императоры, нынешний и, скорее всего, будущий — тоже люди.
  
Глава 11
 
Глава 11
— Я понял, — грустно констатировал Павел. — Я все понял.
Помогла тому очередная горошина, наколотая на вилку. Ее Волконский держал на уровне глаз. Две Леди за его столиком делали вид, что ничего не происходит.
— И что именно? — негромко спросила одна из собеседниц.
— Почему именно мне не нравится здешняя еда-а-а-а… — простонал молодой человек с болью в голосе.
Светлана вопросом заинтересовалась. Вика от подобного вопроса слегка, не к столу с дамами будет сказано, офигела.
— Она дорогая? — предположила девушка, чем заслужила оч-чень странный взгляд от присоединившейся к их столику Юсуповой.
Парень покачал головой, все так же не отводя взгляда от своей «цели».
— Не вкусная? — продолжила играть в угадайку она.
Брат ее лишь ухмыльнулся на подобное замечание и пожал плечами. Мол, есть можно.
— Зажрался, сволочь? — попробовала девушка еще один вариант.
Все это было произнесено столь прекрасно поставленным холодным голосом, что «уральская принцесса» даже не сразу поняла, что именно услышала. Она, конечно, слышала, что Павла называли странным, а его сестру Ледяной Сукой за умение всего несколькими ядовитыми «посылами» поставить а место кого угодно, но… Такого девушка не ждала.
— Думаешь? — переспросил Волконский, прервав свою странную «медитацию».
— Угу! — с королевской грацией чуть склонила голову его сестра.
— Знаешь, мне нравится, — задумчиво решил клановец, вновь возвращаясь к процессу созерцания горошка. — Хорошая теория, многое объясняет.
— А то… — вздохнула девушка с таким видом, будто вела беседу о поэзии минувших эпох.
— И все же… нет, — вынужден был разочаровать ее Павел.
Виктория замерла. Она знала Волконскую совсем другой: циничной, стервозной и способной в любой момент сорвать свой гнев на ком угодно по малейшему поводу.
Не ведомо было Юсуповой, что столь отталкивающий образ с великим тщанием разрабатывался самой Светланой не один год. Каждый в агрессивной клановой и родовой вражде защищается как может. Кстати, сам Павел тоже считался типом резким и всегда готовым к неадекватному ответу на любой выпад.
В общем, к удивлению «уральской принцессы», взрыва не произошло. И никто не пострадал.
— Так поделись же с нами, недостойными, сим сокровенным знанием, — потребовала Света.
Юсупова с осуждением покосилась на девушку. Недостойной она себя однозначно не считала. В ответ она получила столь ледяной взгляд, что спорить как-то резко перехотелось.
Павел на этот обмен взглядами особого внимания не обратил. Или сделал вид, что ему все равно.
— Мне постоянно кто-нибудь мешает спокойно пообедать! — глубоко вздохнул парень.
— Да, к сожалению, в наши дни не всякий имеет представление о достойном поведении, — ровно согласилась сестренка прохладным тоном.
— Я вас слышу, — ответила тоном «Я все еще здесь!» Вика.
— Мы знаем, — на два голоса заверили брат с сестрой.
Юсупова прикусила язычок. Намеки она читать умела вполне неплохо. Да и сложно было бы не понять, кого именно имеют ввиду Волконские, если она буквально пару минут назад подсела к ним за столик, прервав их беседу.
— Павел Анатольевич, — взяла себя девушка, тут же сменив тон на официальный. — Прошу простить за мое вынужденное вторжение, но дело не терпит отлагательств. Уделите мне пару минут?
— Оп-па, — улыбнулся Павел, откладывая вилку. — И так можно было!