Безнадежный (СИ)

— Так куда?
Глаза Марэка потемнели от гнева, челюсть напряглась.
— За едой, — рявкнул он. — Настоящей! Ты можешь питаться цветочками и молочной дрянью, по тебе это видно, а я — нет. Выпусти меня, я собирался пойти и купить себе нормальный кусок мяса.
Я замерла. Доводы студента показались очень разумными. Совершенно выпустила из внимания, что рацион мужчин вряд ли состоит из хлопьев форри, молочных продуктов, листков салата, яблок и прочего, что привыкла есть на завтрак.
— Хорошо, — я кивнула. — Подождите меня. Сейчас переоденусь, и мы пойдем вместе.
Марэк остановил меня, ухватив за локоть и резко развернув к себе. Едва не впечаталась в его грудь. В ореховых глазах пылал холодный гнев.
— Бесит, — процедил он, наклонившись к моему лицу.
А меня, значит, не бесит это его самоуправство! Он мне больно делает, хоть бы силу пальцев контролировал.
Почувствовав, как откликаются блокирующие символы на браслетах Онтэрго, я сглотнула. Марэк на грани срыва. Конечно, его выходки неприемлемы, доводят до точки кипения, но, если еще и я выйду из себя, будет беда. Кто-то в этом хаосе должен сохранять разум.
— Что именно? — спокойно спросила я, глядя подопечному в глаза, мысленно внушая: все хорошо, все проблемы разрешимы.
— Бесит, что ты выкаешь мне. Бесит, что, как нянька, со мной хочешь пойти, — изволил пояснить Онтэрго. Затем шумно вдохнул и ослабил хватку на моем локте.
Я коротко улыбнулась.
— Давай на ты, хорошо, — согласилась. Чем бы дите не тешилось, лишь бы не срывалось и не крушило все вокруг.
— А насчет няньки — придется привыкать. Мне тоже это не доставляет удовольствия, поверь.
Лицо Марэка вновь закаменело, брови нахмурились.
— Рассматривай это как незабываемый опыт, — новая мимолетная улыбка, которой я желала подбодрить парня и утихомирить.
Да, с ним надо осторожно, как с взбесившимся зверем в клетке. Один неверный шаг, жест, слово — растерзает.
Аккуратно высвободив руку, я повернулась и зашагала в спальню. За спиной послышался озорной смешок:
— Правда незабываемый. Вид сзади — особенно.
Вспыхнув от стыда, я ускорила шаг. Впредь надо осмотрительней выбирать вещи для занятий, все же в доме посторонний, мужчина. Могла бы, например, тунику вместо майки надеть.
…Все лавки поблизости от студгородка были похожи одна на другую. Даже имена владельцев практически совпадали. Господин Азелик торговал бакалеей, господин Кразели — овощами и фруктами, а госпожа Празель — мясом и колбасами.
Мы обошли их все. И заглянули еще и в кондитерскую (Онтэрго оказался тем еще сладкоежкой, чем поразил до глубины души). Марэк набирал пакет за пакетом и нецензурно осаживал, когда я порывалась рассчитаться хотя бы за половину продуктов.
— Видно сразу, что тебе мало платят. В моих интересах, чтобы моя нянька была в силах сладить со мной, так что позволь уж накормить, — насмешливо выдал подопечный, оглядев меня. Как назло, я надела строгий костюм из юбки-футляра и жакета, всегда подчеркивавший мою «худосочность», как выразился накануне Марэк.
Не стала парировать глупейший вывод и решение (это я-то в деньгах нуждаюсь и произвожу впечатление голодающей!). Чем меньше буду его провоцировать, тем лучше для нас обоих.
Но все равно к концу этой импровизированной прогулки была на взводе. Гад! Отчитывал при всех как девчонку, спорил со мной насчет правильного питания, вызывая у лавочников и посетителей оторопь, обвешался пакетами весь, мне же ни одного не доверил нести. Он на год закупился? Мой холодильный шкаф не в состоянии вместить столько продуктов. Придется достать коробку и активировать жадеиты, заставив камни охлаждать. Невероятная роскошь — расходовать образцы, предназначенные для работы!
Гнев мгновенно прошел, когда мы вернулись домой, а меня осенило: мне же сейчас придется готовить. И я похолодела.
Мама отличная хозяйка. И тетушка Деймина тоже. Они пытались приобщить меня к готовке, но проще завить кролику букли, чем научить Элейну Патину Ш’энн обращаться со специями, ножами и кастрюльками.
 
Нет, мой дар и таланты помогали понять: щепоть — это меньше чайной ложки, а свеклу лучше резать брусочками, тогда как картофель — кубиками. Однако все шло наперекосяк, я ухитрялась травмироваться или портить даже простейшие блюда. И вскоре возненавидела кухню так пламенно, что однажды действительно чуть не спалила.
Я предпочитала питаться готовыми завтраками и обедами, на ужин употребляла салаты, их делать приноровилась за годы самостоятельной жизни. Да и часто вовсе забывала поесть, целиком увлеченная экспериментом или лекциями.
Теперь же осталась один на один с проблемой, которая хуже и опаснее экспериментов с огненным порошком и аспидным камнем. Скривившись подумала: вот еще один довод против замужества. Живя с мужчиной, мало того, что подвергаешься его пристальному вниманию и становишься объектом вожделения, так еще и кормить его придется!
— Тебе помочь, может, с завтраком? Точнее, обедом? — предложил Марэк, оставив пакеты на кухне и оценив выражение моего лица.
— Не надо, спасибо, — ответила, подавив досаду.
Во-первых, едва ли из солдата выйдет повар лучше, чем из меня. И во-вторых, в таком тесном помещении да с таким здоровяком, как мой подопечный, только тереться спинами и боками. Что крайне нежелательно.
— Ладно. Пойду тогда вещи разберу.
Марэк хитро улыбнулся и вышел.
Пока возилась с пакетами, старалась вспомнить хоть что-нибудь из азов готовки. Так, мясо можно пожарить, овощи порезать и потушить. Вроде бы легко.
О да, легко… Проще приготовить раствор для растворения металлов магистра Лостриса. Говорят, этот рецепт безнадежно утерян, но периодически создаются экспериментальные аналоги.
Я долго искала подходящий нож, а когда нашла, порезалась. На разделочную доску с двумя полосками, отрезанными от окорока — все, что успела до того, как заработала рану, — закапала кровь.
Зашипев от боли, я засунула пострадавший палец в рот, мысленно выругалась.
— Тоже заклятье на крови? — прозвучало над ухом, и я вздрогнула. А Марэк, как-то сумевший подойти бесшумно, заглянул через плечо на доску. — Мне и входной двери хватило, не стоит так усердствовать.
Повернув голову, встретилась с насмешливым взглядом своего квартиранта.
— Глупости, — буркнула в ответ, вынув изо рта раненый палец.
— Дай гляну.
Онтэрго мягко обхватил руку. После утреннего эпизода и не предполагала, что парень может касаться столь деликатно, осторожно.
Кисть у Марэка была большая, моя рука почти полностью исчезла в ней. Кожа теплая, чуть шершавая, грубоватая. Приятные ощущения почему-то. И он стоит так близко, что спину пронзают тысячи будоражащих уколов-разрядов, будто работаю с магически заряженным авантюрином.
Что за реакция? Видимо, на стресс.
— Жить будешь, но надо промыть и обработать. Заживляющая мазь есть? — спросил Онтэрго.
— Есть. Все сама знаю, — проворчала я, пытаясь высвободить конечность из руки парня.
— Сама знаешь? — рассмеялся Марэк и, нагло положив руки на талию, сдвинул меня к мойке, открыл воду. — Это хорошо.
Холод пощипывал рану, смывал кровь и останавливал ее, но мне было как-то не до этого. Онтэрго, водрузив подбородок на мое плечо и не выпуская талию, лично проводил процедуру. Вопиющее нарушение приличий.
Ясно. Издевается!
— Все. — Закончив, гад протянул мне полотенце. — Иди обрабатывай и лечись. Готовить сегодня и впредь буду я.
— Что? — я вскинула на него взгляд, накрыв рану тканью. — Думаешь, ты больше моего умеешь?
Марэк дерзко усмехнулся:
— Поверь, воспитанники полковника Смуфта умеют все. Его уроки насмерть муштрой и нарядами вбиты. Никакая потеря памяти не справилась. — Парень выразительно постучал себя по виску.
 
Скептически подняв брови, я хмыкнула. И оставила его на растерзание кухонной утвари и ингредиентов будущего обеда. Бросила в заключение:
— Зови, если что.
Странно, но повар из Марэка дэ Онтерго вышел действительно замечательный. Намного лучше, чем студент и подопечный. Мы молча ели рагу, сделавшее бы честь любой профессиональной кухарке, и я все раздумывала: какими бы словами выразить свое восхищение и признательность? Не перегнуть бы, да и не хотелось видеть хамоватую и самодовольную улыбку парня. Наконец нашлась: