Имеешь чувство юмора - имей и его последствия. Или они поимеют тебя (СИ)

— Так как у тебя дела?
— Все хорошо, — с улыбкой отозвался Полтавцев. — Делаем интересный проект… — он не успел договорить.
По шелковистым кудрям прошлась чужая ладошка и голос Жунеева над головой произнес:
— Арси, я у тебя оранжевую папку не оставлял на столе?.. Извини, что прерываю.
— Нет, ты ее у Дербенёва забыл, скорей всего, — тут же откликнулся Полтавцев. — Он еще спрашивал, чья, потому что, без твоего личного логотипа.
— Да, забываю наклеить, — рассеяно кивнул Гоша и, жестом поблагодарив, удалился в направлении выхода из кафе.
Димка слышал каждое слово и, разумеется, узнал голос говорившего. Тот мужик, что флиртовал с Арсом! Ерошихин невольно стиснул зубы, чувствуя, как начинает закипать. Значит, это сотрудник Арсения? Черт побери!
Дима нервно выдохнул дым, после чего медленно произнес:
— Твой бывший ухажер?
— Что? — не сразу вник Полтавцев, но тут же спохватился: — Ой!.. Ну, да, — он немного растерялся. — Мы работаем вместе, но в разных отделах.
Димка едва не зарычал, однако сдержался через силу. Ему был неприятен сам факт того, что Арс работает с тем, с кем трахался совсем недавно.
— Ясно, — коротко ответил Ерошихин, по голосу которого сразу стало понятно, насколько тот недоволен.
— Ди-им, — забеспокоился Полтавцев. — Ну, ты чего? Мы ведь уже не… Ничего такого, в общем, — с одной стороны, ему было смешно, но с другой — Ерошихин злился не на шутку, и Арсений это чувствовал.
— Я понял, — вздохнул Дима, докуривая сигарету и соображая, что ведет себя по-детски, глупо ревнуя. — Значит, заказываю пиццу?
— Заказывай, — осторожно согласился Арс. — Я приеду в семь.
Димка попрощался и пошел дальше работать, ставя мысленную пометочку, ближе к вечеру позвонить в пиццерию. Про невидимого сотрудника Арсения он старался не думать.
***
Последний штрих был завершен. Дима придирчиво осмотрел накрытую им «поляну» перед телевизором: большая, просто огромная, пицца в коробке, пышущая жаром и приятными ароматами, фигурные стаканы и бутылка колы; включенный зомбо-ящик передавал что-то нейтральное, для фона.
Ерошихин пришел значительно раньше, чем Арс, и успел как раз вовремя — курьер подвез пиццу, за которую Димка сразу расплатился.
Его мысли все время крутились вокруг Арсения и того, что произошло днем. Тот бывший любовник… Арс сказал, что между ними больше ничего нет, и Ерошихин верил, но беспокойства это не отнимало, ведь Димка фактически лишил друга физической близости.
Отсутствие секса обоих сводило с ума, и все чаще Дима начинал ловить себя на мысли, что совсем не против зайти дальше, чем даже самые жаркие поцелуи. Он хотел стать Арсу как можно ближе, все отчетливей осознавая, что перешагивает черту своей гетеросексуальности и прощально машет ей лапкой.
«Внимание, гвардия натуралов! Отряд не заметил потери бойца!»
В самом деле, Димка никогда бы не подумал, что Арсений будет нравиться ему, как парень, а не только как друг.
Полтавцев приехал практически вовремя, изрядно вымокший из-за проливного дождя. Зонтик он и не подумал взять, поэтому, от метро до дома пришлось добираться короткими перебежками. Можно было и переждать дождь, но Арс чертовски не хотел опаздывать, ведь его ждал Димка. Полтавцев всей кожей ощущал, что тот именно ждал.
Ввалившись в квартиру и сбрасывая с ног обувь, он громко фыркнул, встряхивая слипшимися кудряшками и шваркая на пуфик сумку, которая состояла из влагоотталкивающего материала, чего нельзя сказать о ее носителе… Или переносчике? Потаскуне, как выражался отец. В общем, сумка не промокла, в отличие от Полтавцева.
Выйдя в коридор, Димка улыбнулся:
— Привет, мокрым мышам, — Ерошихин, подойдя, аккуратно поддел подбородок Арса и сладко поцеловал, чувствуя, какие холодные у него губы. — Хэй, да ты не только мышка, но и лягушка! Срочно нужно в душ и чай горячий.
  
— Аг-га, — мелко закивал Полтавцев, смешно растопырив руки в стороны. — В душ! Минут на десять.
И он пошлепал по коридору, оставляя за собой мокрые следы.
Под теплыми струями Арсений быстро согрелся и порозовел. Покончив с этим, выполз и спохватился:
— Блин! А шмотьё-то в комнате… — пришлось запахнуться в полотенце и заорать: — Дима-а! Кинь в меня, пожалуйста, какими-нибудь штанами!
Димка сразу услышал просьбу и заглянул в комнату Арса, где нашел его домашнюю одежду. Зайдя в распаренную ванну, с осевшим на стенах и стекле конденсатом, Дима увидел полуголого Арсения в несколько недвусмысленной позе — тот стоял спиной и выуживал со дна ванной упавшую мочалку. Сползшее полотенце приоткрывало поясницу и обрисовывало округлые ягодицы. Ерошихин сглотнул.
Разве что, кто-то б помахал ему ладонью перед лицом — он бы пришел в себя и отвел взгляд. Тело Арса не уступало в красоте его собственному; но друг был более тонким, грациозным, изящным, с золотисто-розовой кожей, словно высеченной из гладкого драгоценного мрамора. Мокрые кудряшки на голове смешно вились и пушились.
Димка зстыл, стискивая в руке одежду Полтавцева.
— Ты специально хочешь, чтобы у меня от недотраха кровь из носа пошла? — сипло выдавил Димка.
Он впервые завис при виде мужского тела. Нет, не просто какого-то там, а именно Арса — только на нем останавливался взгляд, лучившийся удовольствием и неприкрытым желанием.
Полтавцев удивился. Он еще не привык к тому, что Димка может на него засмотреться, поэтому, «голодный» вид Ерошихина и произнесенные слова, не на шутку взволновали.
— Нет, — тихо ответил он, делая шаг к парню и аккуратно забирая у него одежду. — А разве… Я тебя привлекаю? Ну, физически…
— Да, Арс, — не имело смысла это скрывать.
— Тогда… Я хочу, чтобы ты меня… То есть… Дим, я не буду против, если ты просто что-нибудь сделаешь! — отчаянно воскликнул Арс, запутавшись в словах.
— Что именно? — хрипло спросил Дима, качнувшись в его сторону.
— А что бы ты пожелал? — тихо уточнил Полтавцев.
Рука Ерошихина скользнула на оголенную талию Арса, и по телу парня тут же пробежали мурашки. Безумно красиво выглядящий, он так и манил коснуться, погладить и приласкать. Склонившись, Дима сократил расстояние между их лицами и выдохнул в самые губы:
— Тебя. Я желаю тебя, — запуская другую руку во влажные кудряшки.
Сердце Ерошихина, при этом, билось, как ненормальное, а во рту все пересохло. Пульс, казалось, чувствовался от перенапряжения прямо в глотке.
Арсений судорожно выдохнул, словно только и ждал этих слов. А, впрочем, так и было — ждал. Подсознательно, робко, не смея надеяться всерьез, даже после стольких действий Ерошихина, говоривших о многом. И сейчас в ушах звенело от напряжения, а дышать стало тяжело, и не из-за влажного горячего воздуха в прогретой ванной комнате, а от невероятной правды, которую уши впитали, как самое прекрасное в мире обещание.
Он подался навстречу всем телом, влипая в Димку, вжимаясь так, что между ними не осталось места даже волосу. Губы призывно раскрылись, впуская чужой язык, с глубоким вдохом, больше похожим на стон, а руки обвили, притиснули к себе, хотя, казалось — куда еще ближе?
Они целовались исступленно, жадно, с всевозрастающей страстью. Ладони слепо шарили по телу, стягивая ненужную футболку и отбрасывая в сторону, полотенце на бедрах нещадно мешало, давило, нелепым препятствием зависнув между жаждущей плотью и такой же — горячей, требовательной и твердой.