Могущество (ЛП)

Она моя.
Она ждет меня.
Дракон переминается на месте. «Что ты можешь сделать?» — осторожно спрашивает Вайлорен после долгого молчания.
Встречаюсь с ее золотым взглядом. — Мы сражались, ты и я. Я ранил тебя, а моя спутница — твоего всадника. Из-за тебя я оказался в таком положении. Ты собираешься передать меня, связанного и слабого, прямо в руки Достопочтенных, которым я нужен живым по какой-то коварной причине. Я могу умереть или закончить жизнь в длительной агонии. — Впервые за долгое время чувствую спокойствие. Мои мысли упорядочены и логичны, как и всегда до встречи с ней; как и должно быть, когда имею дело с проблемой такого масштаба.
Я — хорошо подготовленный убийца Достопочтенных.
Могу управлять временем.
Они узнают, что им не следовало пытаться убить меня в первую очередь.
Я заставлю их пожалеть о том, что они вообще пришли за мной и той, кто принадлежит мне.
— Мы можем вечно жить так, как и подобает врагам, которыми нам суждено стать, или можем уладить наши обиды. Легенда гласит, что драконы отличаются благородством. Я не стану питать к тебе вражды, если силы, движущие тобой, неподвластны тебе. — Я делаю шаг вперед, понижая голос. Дракон наклоняет голову, внимательно слушая. Хорошо. — Подумай об этом, Вайлорен. Если смогу победить эту болезнь и вернуть свои силы, кого бы ты предпочла иметь своим союзником?
Холодный ветер кружит вокруг нас, завывая вдалеке. На мгновение облака расступаются, открывая луну и звезды, и свет падает на зловещую вершину Черной горы.
Она возвышается над всем остальным, испуская темную, гнетущую энергию.
— Я одолею их, Вайлорен, и заставлю их заплатить. В глубине души ты уже знаешь это.
Дракон издает глубокий, грохочущий рык, от которого тонкий слой снега каскадом падает на склон горы. Из ее ноздрей поднимаются тонкие струйки дыма.
— Я… в оковах, — наконец произносит она, вонзая в землю массивный коготь и ударяя хвостом по снегу. — И слишком сильно я тебя боюсь, чтобы сказать причину.
— Есть ли у тебя причины бояться меня или нет, зависит от твоих дальнейших действий, — тихо говорю я. — Выбирай мудро, дитя Морхабы. Судьба предопределена только в том случае, если ты ее принимаешь.
Огромное золотое тело дракона содрогается. Единственная темная щель ее зрачка сужается, а клубы дыма, поднимающиеся из ее пасти, сгущаются, превращаясь в серый шлейф.
Ее хвост угрожающе вздымается и опускается.
Я напрягаюсь, ожидая, что драконица бросится на меня в ярости, но вместо этого она опускает голову. Ее золотой глаз раскрывается и мерцает, и я почти могу различить намек на слезу в уголке.
Драконы вообще плачут?
«У меня нет другого выбора, кроме как отвести тебя в Мак'тар, — сетует она, поднимая массивный коготь. — Не усложняй мне задачу, Каймениэль. Это не в нашей власти».
Вместо того чтобы спорить с ней, я смотрю на Черную гору, исчезающую за пеленой облаков.
Мак'тар. Это слово пробирает меня до самых костей. Оно кажется древним. И звучит правильно. Почему оно кажется таким знакомым, хотя никогда раньше не слышал этого слова? Инстинктивно понимаю, что это древнее название Черной горы, давно утерянное для человеческих знаний.
Тот же темный инстинкт подсказывает мне, что я должен вернуться туда сейчас и покончить с этим раз и навсегда.
Мак'тар — мой дом; место, где я стал убийцей. Ключ к моему существованию лежит в этом проклятом месте.
Мак'тар зовет меня.
Странно, но мой жар немного спал, и ужасная боль, терзающая мое тело, уже не так сильна, как раньше.
А Вайлорен… она опускает голову, складывает крылья и откидывается назад, как бы сторонясь меня.
Меня? Меня, связанного и беспомощного.
Она — та, кто наделен здесь всей властью, но кажется, что она словно… боится меня.
Я делаю шаг вперед. — Как уже сказал, дракон, выбирай с умом. — Я продолжаю идти, мои ноги утопают в мягком снегу. Достигнув ее бока, опускаюсь на колени рядом с ее вытянутыми когтями. Наклонившись вплотную, смотрю ей прямо в глаза. — Ах, ты, должно быть, скучаешь по своему молодому хозяину, Древняя. Я понимаю, что есть такие узы, которые связывают так крепко, что нет иного выбора, кроме как быть обязанным им следовать. Я прекрасно понимаю, Вайлорен, и не виню тебя. Так что теперь ты должна вернуть меня в Мак'тар и следить за тем, как меня пытаются сломать. Смотри внимательно и увидишь, что произойдет.
 
Возможно, только возможно, если бы у меня не было Амали, я бы смирился со своей участью.
Но сейчас я зол.
По-настоящему чертовски зол.
Моя половинка взывает ко мне, и я найду способ связаться с ней, чего бы мне это ни стоило.
 Глава 14 
Амали
Ветер начинает завывать, как баньши в полночь. Волны разбиваются все выше и выше, обливая меня ледяной соленой водой. Вода попадает мне в глаза, в горло, в волосы. Я промокла, замерзла и страдаю от морской болезни из-за того, что меня швыряет, как тряпичную куклу, в эту ужасную погоду.
Идет сильный дождь, крупные капли воды превращаются в снаряды под напором ветра. Дождь жалит, ударяя по лицу, и я даже не могу поднять руки, чтобы прикрыться.
Но я в полном восхищении.
Гроза пришла. Я рискнула и прочитала покрасневшее небо и облака, и оказалась права.
Может быть, жестокий человек, который отказал мне в воде, испытывает небольшой страх.
Но все равно никто не приходит.
Закрываю глаза и сдерживаю дыхание, когда очередная мощная волна обрушивается на меня.
Морская вода такая чертовски холодная.
Сколько еще я смогу это выдержать?
Триз и его мидрианские моряки не очень-то стараются сохранить меня в целости и сохранности. Я — драгоценность нового императора, его фетиш-игрушка для мести. Конечно, они придут и заберут меня отсюда.
Но опять же, они слишком заняты борьбой с бурей. Она налетела так быстро, что у них было очень мало времени на подготовку.
В своем ограниченном поле зрения я наблюдаю хаос и суматоху на палубах. Мужчины бегают по палубе, кричат, что-то делают с большими белыми парусами, используют странные приспособления и шкивы, чтобы накрутить полотнище на длинные деревянные балки, горизонтально идущие от мачт.
Веревки летают повсюду. Кто-то чуть не соскальзывает за борт, зацепившись за поручень в самый последний момент. Сильная волна ударяет в борт корабля. Мы сильно раскачиваемся, опрокидываемся назад и вперед, вода льется по палубе и на меня.
Я выплевываю соленую морскую воду изо рта и глотаю сладкий воздух.
— Мидрианские дураки! — кричу я сквозь ветер и дождь, заставляя свой хриплый голос звучать как можно громче. — Если вы не будете уважать пути богов, вы все умрете здесь. — Я уже даже не понимаю, что говорю. Это все напускное, насколько это возможно. Просто хочу привлечь их внимание. Вспоминаю, что Кайм говорил о мидрианах и их нелепой боязни темноты. — Вы направляетесь в кромешную тьму, где защита Элара будет на пределе. Если вы не снимите меня отсюда, вы все покойники.
К моменту окончания речи я уже выдохлась. Грудная клетка вздымается и опускается. Я задыхаюсь и отплевываюсь, когда вода снова и снова бьет мне в лицо. Во дворце я слышала о чем-то, что называется мидрианской пыткой водой. Наверняка это именно то, на что она похожа.
Я больше не чувствую ни ног, ни рук. От ледяной воды они онемели.
Я могу умереть здесь.
«Нет, Амали, тебе нельзя здесь умирать». Строгий голос Кайма звучит в моей голове, и хотя я не знаю, реальный он или воображаемый, это музыка для моих ушей.
«Открой глаза.
Посмотри вверх».
Воображаемый Кайм отдаёт приказы в моей голове, выталкивая меня из состояния жалости к себе.
Я открываю глаза.
Передо мной стоит человек на носу корабля. Кажется, это один из мидрианских солдат. Не могу точно сказать, потому что он вымок, как тонущая крыса, как и я. — Что ты несешь? — кричит он сквозь ветер. — Ты там умираешь, женщина? Ради Элара, закрой свой рот. Ты пугаешь моряков.