Алый флаг Аквилонии. Железные люди
Особую пикантность зрелищу упражняющихся на палубе бойцов придавал взвод «волчиц» Сергея-младше-го, без всякого смущения сверкавших оттопыренными сосцами. А вот и сам товарищ младший прогрессор - делает упражнения впереди своего личного взвода, как молодой мускулистый Аполлон (это еще господа офицеры Гуга не видели), среди целого выводка юных прекрасных Артемид (ибо за простых пастушек принять этих воинствующих девиц совершенно невозможно).
- И что... так тут всегда? - выражая общее обалдение, спросил каперанг Толбузин у стоявшего рядом командира «Медузы».
- Да, - коротко ответил тот, - так каждый день. Синьорита-маринайо гимнастика не делает, их гимнастика по вантам рано утром - вверх-вниз, вверх-вниз.
Офицеры «Азии» задрали головы - и увидели на мачтах застывших в ожидании матросок, посмотрели направо - и увидели заросшую лесом гористую оконечность острова Тинос, посмотрели налево - а там разлегся такой же лесистый, но гораздо более пологий остров Миконо, составлявший один массив с островом Риния и множеством мелких островков.
- Мы будем делать еще два маневр, - любезно пояснил Раймондо Дамиано, - а потом прямой курс до остров Милос, и я их спускать вниз.
Единственными, кто в это время ощущал себя не в своей тарелке, были подчиненные капитана первого ранга Толбузина. Впервые за всю их службу корабль находится в море, все заняты, а они не при делах. Предыдущим вечером их приняли на борт, накормили, разместили и, ничего не объясняя (некогда), дали команду «отбой». И вот теперь наверху творится не пойми что: на камбузе дикие бабы шипят будто бешеные кошки - идите, мол, отсюда, не лезьте без команды; за занавеской с крупной черной надписью «САМОФРАКИ» (правда, мало из матросов «Азии» кто умеет читать), пищат и хнычут младенцы и звучат женские и детские голоса на греческом языке, который матросы с «Азии» мало-мало могут разбирать.
Однако вскоре оттуда, из-за занавески, опираясь на посох, вышел лысый старик в поношенной военной форме с чужого плеча, и на ломаном русском сказал, что тут живут спасенные греческие беженцы с острова Само-фраки - бабы и ребятишки. Они стесняются чужих и не выходят к людям, потому что с целью борьбы с платяными зверями докторские барышни обстригли их наголо во всех местах и дали чужую мужскую одежду, а их платья забрали, пообещав вернуть уже после прибытия на место назначения.
Сергей-младший, конечно же, заметил это безобразие, и после завтрака собрал совещание командного состава в узком составе: только офицеры «Азии», капитане ди фрегато Раймондо Дамиано, капитан Гаврилов и командиры взводов морской пехоты.
- Значит, так, господа и товарищи офицеры, - сказал он, - в настоящий момент требует искоренения ситуация, при которой на военном корабле одно из подразделений шарахается по трюму и палубе без толку и смысла.
- Наши матросики и рады бы помочь, - ответил каперанг Толбузин, - но тут для них просто нет никаких мест для деятельности. Удивительная команда господина Дамиано со всем справляется сама. Да и мы, офицеры, тоже чувствуем себя тут совершенно лишними, ибо, когда не требуется командовать людьми, мы тоже не знаем, что делать.
- Сделаем так, Никифор Васильевич, - сказал младший прогрессор. - Вы лично поступаете в мой штаб в качестве советника-консультанта по морским делам. Мало ли какая может сложиться ситуация, требующая умного совета: для синьора Дамиано обучение парусному кораблевождению было данью консервативной традиции, а для вас это основной род деятельности, как говорится, на всю жизнь - от материнской титьки и до гробовой доски. И в то же время этого основания совершенно недостаточно для того, чтобы отставить синьора Дамиано от должности и заменить его вами. Говорю об этом прямо и откровенно, чтобы всем было понятно: решения о кадровых назначениях могут быть изменены только в силу чрезвычайных обстоятельств.
- Лично меня, Сергей Васильевич, ваше решение вполне устраивает, - кивнул Толбузин. - Ведь вы же тут вроде Наместника, и для чина капитана первого ранга должность советника при вашей персоне вполне пристойна.
- Теперь перейдем к вашим офицерам, - продолжил Сергей-младший. - Господа Балашов, Касаткин и Некрасов поступают в распоряжение синьора Дамиано в качестве вахтенных стажеров и штурман Никифоров тако же переходит в команду «Медузы» на должность штурманского ученика. Чем больше у нас людей, которые после притирки к нашему обществу будут способны стоять самостоятельные вахты, тем лучше. И усвойте раз и навсегда, что у нас в Аквилонии нет господ и нижних чинов, а есть начальники и подчиненные, действующие в таком же едином согласии, как ладонь и растущие из нее пальцы. Вся дисциплина в нашем обществе может быть только сознательной, проистекающей из общего для всех единого целеполагания.
- Матушка-императрица вкупе с графом Григорием Потемкиным тоже хотели добиться чего-то подобного по всей России, - сказал каперанг Толбузин, - но, как я понимаю, ничего у них не получилось.
- И не могло получиться, ибо тяжело плясать кадриль с роялем на ноге, - ответил Сергей-младший. - Но, Никифор Васильевич, давайте не будем сейчас вдаваться в исторические подробности, отложим этот вопрос на потом, ибо сперва нам требуется решить назревшие организационные вопросы.
- Согласен, Сергей Васильевич, - кивнул капитан первого ранга, - из нашего офицерского состава нераспределенными вами остались корабельный секретарь Петр Бородин и констапель Валерьян Зыков.
- Господин Бородин так же, как и вы, прикомандировывается к моему штабу, - усмехнулся младший профессор. - Сейчас особой надобности я в этой должности не вижу, но, как говорил один человек, «пусть будет - вдруг спросят, а у меня есть». Только вот господину корабельному секретарю предварительно необходимо пройти переобучение у товарища Антона Уткина, исполняющего в настоящий момент на фрегате обязанности суперкаго. Видите ли, господа, сто пятьдесят лет тому вперед от вашего времени в России случилась реформа по упрощению правописания, после которой я, пожалуй, не прочту написанного вами, а вы сочтете мою записку полной самых ужасающих грамматических ошибок.
- Будет сделано, Сергей Васильевич, - склонил голову корабельный секретарь Бородин. - Буду рад служить вам так же, как служил Никифору Васильевичу.
- Не мне вы будете служить, а Аквилонии, - вздохнул Сергей-младший, - ну да ладно. Теперь перейдем к господину Зыкову. Констапель - это как я понимаю, младший артиллерийский офицер?
- Так точно, ваше высокопревосходительство, - вытянулся в струнку молодой офицер.
- Не надо так тянуться и называть меня высокопревосходительством, - поморщился младший профессор. -Достаточно, если вы будете соблюдать правила элементарной субординации и так же быстро и точно исполнять все мои распоряжения. А теперь к делу. Поскольку ваши пушки - это в наши времена далекая седая древность, пригодная только в качестве памятников славным победам вашей эпохи, вы поступаете на обучение к кандидату в командиры артиллерийскому кондуктору Деревянко для обучения устройству орудий, обычных для середины двадцатого века. Таковых у нас в Аквилонии три: одно легкое - прямо тут, на «Медузе», и два тяжелых - в береговой батарее у главного поселения. В случае успеха быть вам командиром одного из трех расчетов, а если нет, то придется воевать в пехоте. Тут все, как говорится, зависит от вас. Готовы вы, господин Зыков, к такому решению своей судьбы?
- Так точно, господин Петров, готов, - ответил констапель.
- Ну вот и хорошо, - кивнул Сергей-младший, - а теперь давайте перейдем к решению судьбы унтер-офицерского, рядового и прочего состава. Доктор Юнге по факту уже перешел в подчинение военврача третьего ранга Блохина - человек он, как я понимаю, неплохой, только в силу происхождения из отсталого прошлого несколько малообразованный. Но сие легко исправимо стажировкой. Решением судьбы отца Макария займется, в силу своего старшинства на тысячу сто лет, отец Бонифаций - большой специалист по обращению язычников и просвещению заблудших. Корабельные плотники, шкиперы, подшкиперы, а также остатки парусной команды и специалисты по такелажу поступают в распоряжение синьора Дамиано, ибо лишними в команде эти люди не будут. Всех остальных необходимо распределить между нашими взводами морской пехоты и занять двумя главными вещами: изучением матчасти британской винтовки «Ли Энфилда» и ликвидацией личной безграмотности. Первое необходимо потому, что, возможно, биться нам придется еще до возвращения к родным берегам, а второе - потому, что в Аквилонии вовсе не должно быть неграмотных людей. Каждый гражданин, по нашим законам, должен как минимум уметь читать, писать и считать, не загибая пальцы. На сем, господа и товарищи, все, больше никаких ценных указаний с моей стороны не будет. Прошу всех приступить к исполнению назначенных обязанностей.