Псайкер. Путь изгоя (СИ)

–Выражайся яснее. Что именно ты хочешь сказать?
–Что это не мой сын! Пожалуйста, делайте с этим монстром что хотите, только не наказывайте нас, умоляю! В конце концов, наша вина лишь в глупости! Право же, я не знал, что это…это проклятие не исчезает со временем!
–Или ваша вина – наглая ложь прямо в лицо уполномоченному инквизитору, отлавливающего беглых колдунов вот уже одиннадцать лет. Впрочем, это мы ещё посмотрим. Я решу ваш вопрос на этой неделе, а пока посидите в одиночных камерах, вы трое. Тебе же, малыш, - Тоббе беспристрастно посмотрел на Руксуса, – предстоит встреча с Божественным Императором. Да смилостивиться Он над твоей нечестивой душой.
Руксус стоял, как молотом оглушенный. Он перестал понимать происходящее еще двадцать минут назад, если не раньше.
Внезапно металлическая дверь распахнулась, и в помещение вошла высокая, стройная женщина в тёмном закрытом одеянии с капюшоном, плотно закрывающим голову.
–Позвольте, инквизитор Тоббе.
–А, верховная смотрительница Валерика Винезия. Рад, что вы добрались до сюда целой и невредимой, однако увы, похоже, вы опоздали. Я вынес решение без вашего вмешательства. Вы можете быть свободны.
И направился к двери.
–Подождите, инквизитор, мне есть что сказать. Вы можете уделить мне пару минут вашего бесценного времени?
Руксус стоял к Валерике почти вплотную, и таращился на неё, приоткрыв рот. Его поразила стройность этой женщины, её грациозность, бледность кожи, но главное – аура. Валерика излучала вокруг себя мощный фон, благодаря которому Руксус обрёл внезапную ясность мысли и который, как был уверен мальчик, чувствовал даже Тоббе.
-«Не бойся, малыш». 
Внезапная, чужая мысль вошла в его разум, как в родной дом. Несмотря на то, что мальчик понятия не имел, что такое телепатия, и никогда до этого с ней не сталкивался, он подсознательно понял, что это дело рук Валерики, этой странной, величественной женщины, такой же колдуньи, как он сам.
Похоже, на инквизитора давила аура верховной смотрительницы, поэтому нижняя его губа нервно дёрнулась, прежде чем ответил:
–Ну хорошо, только быстро. У меня ещё уйма дел. Ещё столько беглых колдунов ждёт моего суда… не хватало ещё тратить время на псайкеров санкционированных. Ну?
–Тогда скажу прямо, господин Тоббе. Я чувствую в этом мальчике огромный потенциал. Он не рядовой псайкер, а весьма способный…
–Спасибо, что сказали, настоятельница, – со злорадной ухмылкой оборвал её инквизитор. – Ещё одной причиной уничтожить прогнивший рассадник зла. Теперь я ещё больше доволен собой. Глубокий сорняк приятнее доставать из земли, нежели обычный, не правда ли?
–Подождите. Неужели вы действительно даже не допустили и мысли о том, что незаурядные силы этого дитя можно направить на всеобщее благо? Он может служить обществу так же, как и вы.
–Спасибо за сравнение, однако за в отличие от этого змеёныша, я родился нормальным, чистым человеком, хвала Вечному Императору. Однако что я слышу? «Дитя», – он громко усмехнулся, – неужели вы сочувствуете ему?
–Оставьте свои насмешки и скрытые угрозы, инквизитор. Я прекрасно осознаю силу вашей власти, однако и вам не следует забывать, что перед вами верховная настоятельница одной их школ Астра Телепатика, а не запуганный избитый мальчик. Вам не с руки конфликтовать со мной, инквизитор Тоббе, тем более что я вхожу в наш Центральный Совет.
В ответ мужчина как-то странно улыбнулся. Руксус ощутил его неловкость, сомнения. Валерика поставила его в тупик.
–Для колдуна, пусть даже признанного Империумом, вы ведете себя слишком смело, Валерика. С такими рассуждениями вы когда-нибудь проснетесь с ножом у горла, и тогда Кардене потребуется новая верховная смотрительница.
–Бог-Император, в бесконечной Своей милости даже к таким низменным существам, как я и этот мальчик, Сам решит, когда забрать меня. Я прожила жизнь, полную смирения, инквизитор, уверяю вас, и в смерти пройду дорогой огня и раскаяния. Однако пока что этот час не наступил, и сердце мое принадлежит Империуму Человечества. Внемлите к голосу разума, господин инквизитор: этот мальчик будет полезен. Я лично ручаюсь за него.
  
Тоббе поднял на неё сощуренные глаза.
–Вы его впервые видите.
–У нас, прокаженных Варпом, особая связь. Вы правы, я впервые его вижу, однако при взгляде на него меня не покидает чувство, будто мы знакомы целую жизнь. – С этими словами Валерика тепло, по-матерински улыбнулась, и от её улыбки у Руксуса отлегло от сердца. Он понял, что всё было решено ещё тогда, когда верховная смотрительница вошла в комнату для допросов.
– Не хочу даже знать о подобной мерзости. Хорошо, будь по-вашему, – Тоббе пожал плечами. Лицо его внезапно стало равнодушным. – Он будет вашей головной болью, не моей. Однако не забывайте, что мы пристально следим за вашей структурой, верховная смотрительница. Вы их только обучаете, но жизни их в наших руках.
Валерика со смирением сделала полупоклон.
–«И под вечным осуждающим взором Бога-Императора шагают они, и нигде им не видать покоя».
  
Глава 3
 
Он не помнил, как покинул Сектор №4, не понимал, что входя сюда преступником, над которым висела угроза страшной смерти, уходит почти полноправным санкционированным псайкером. Произошло настоящее чудо, но мальчик, слишком много переживший за последние два часа, пребывал в таком глубоком шоке, что состояние его было близко к апатии. Он ничего не осознавал, и не хотел осознавать. 
Валерика мягко вела его за плечо, чуть склонившись. Нежно усадила возле себя, когда они садились в её личный бронетранспортёр. Будучи от природы человеком прагматичным, верховная смотрительница предпочитала крепкую броню, нежели пустую помпезность. «Всё позади», тихо сказала она Руксусу, когда «Носорог» двинулся с места. Мальчик на неё даже не посмотрел.
Первые несколько минут они ехали молча. Телохранители старшей смотрительницы, рослые люди в странных панцирных доспехах и шлемах с закрытыми металлическими шлемами, сидели рядом, и, казалось, даже не дышали. Грозные лазерные винтовки покоились у них на коленях.
Валерика осторожно коснулась его разума, словно нежной рукой разогнав листья на глади неспокойной воды. Мальчик выпал из прострации, и всё недавно произошедшее рухнуло на него сплошным потоком. Однако он не испугался, не заплакал вновь, а попытался хоть как-то осознать эти события. Бледные губы верховной смотрительницы тронула слабая улыбка, когда она увидела, как мысли спасенного ею мальчика проясняются, как из них уходит буря и наступает штиль. 
–Госпожа…
–Зови меня просто «смотрительницей», или, если рядом нет официальных лиц, просто «Валерикой», дитя. 
Руксус нахмурился, кивнул в сторону телохранителей.
–А они официальные лица? 
Женщина вновь улыбнулась, ещё шире. 
–Нет. 
–Хорошо. Скажите, Валерика, а отец…отец действительно просто отказался от меня? От своего сына? – Мальчик нахмурился ещё сильнее. 
Улыбка исчезла с лица верховной смотрительницы. 
–Это так, дитя моё. Крепись. 
–Но ещё этим утром, когда я делился с ним своим сном, он вместе с мамой клялся мне в любви, обещал защищать и никогда не бросать…
–Таков этот мир. Страх твоего отца перед законом оказался сильнее любви. Я понимаю твои чувства, но в равной степени понимаю и его порыв. Он понял, что потерял тебя, но хотел уберечь остальных членов своей семьи, твоих маму и брата. Не сказать, что у него это получилось, Тоббе ничуть не трогают чужие слёзы, однако твоих родных в ближайшее время не накажут, это я могу сказать со всей уверенностью. Они в безопасности до официального суда. 
Руксус помрачнел.
–Да пропади они все пропадом. Они все отказались от меня. А я думал, мы семья…
Он сжался в кресле, поджав под себя ноги. Жгучая злость от такого гнусного предательства от тех, кого он ещё два часа назад считал самыми близкими и важными для себя людьми, смешалась с внезапно нахлынувшим холодом одиночества. Он чувствовал себя ненужной игрушкой, выброшенной на улицу.