Псайкер. Путь изгоя (СИ)

Иона создавала впечатление достаточно живой, даже импульсивной девочки, которая так часто выходила из себя, что порой казалось, что у неё какие-то психические проблемы. По крайней мере, так Руксус думал изначально, но затем, по ходу занятия, он отчётливо почувствовал огромную бурю в душе Ионы. Проклятие девочки разрушало её тело, разум и душу, и этот процесс показался Руксусу уже неостановимым. Переглянувшись тогда с Каме, мальчик понял, что они оба это почувствовали. Более слабая Марианна, к тому же погружённая в необычный для неё урок, оказалась на это не способна. 
–Ну, она достаточно активная, часто кричала, но сила её впечатляет. 
–В том и дело, Марианна, – глухим тоном произнёс Каме. – Ты и без нас хорошо знаешь, какова в нашем случае цена за эту силу. Она слишком велика для Ионы. 
–Сначала мне показалось, что она как Методор, – пробормотал Руксус, ни к кому особо не обращаясь, – но я ошибся. 
До Марианны начал доходить смысл их слов. Девочка вздрогнула в ужасе, и её стал волновать тот же вопрос, что и мальчиков, но она не решилась его озвучить. 
–А что…что они тогда могут сделать? 
–Не думаю, что тут так уж много вариантов, – неохотно ответил ей Каме. 
После смерти Клавдиана каноник Наафалилар действительно объявил всем, что епарх окончательно сошёл с ума и решил свести счёты с жизнью. Сёстры битвы, осаждавшие на тот момент собор святого Меркурия, незамедлительно вошли внутрь и устроили охоту на приспешников почившего епарха. Дочери Императора ловили сдававшихся, безжалостно при этом расстреливая тех, кто пытался бежать или того хуже, оказывать сопротивление. Несмотря на колоссальные размеры собора, святые воительницы справились всего за полтора часа.
Таким образом была поставлена финальная точка в бессмысленном фанатичном мятеже епарха Клавдиана, и в Кардене, как и в её окрестностях, вновь на какое-то время воцарился мир. Город начали постепенно отстраивать, однако процесс замедлялся беспощадной охотой Тоббе за немногочисленными приспешниками Клавдиана, успевших сбежать. За последующие полтора месяца инквизитор сделал всё, дабы подобный бунт не повторился вновь. 
Руксус и Каме пришла на следующее занятие хмурыми, подавленными. К их удивлению, Иона уже сидела в аудитории и о чем-то оживленно разговаривала с Методором. Наставник с улыбкой отвечал ей, но Руксус чувствовал его напряжение. 
Во время урока Иона едва не обратила всё помещение в лёд, так что Методору пришлось прервать занятие. 
Каме сидел дальше всех, погруженный в медитацию, Руксус впервые использовал свою силу не по указанию учителя, и остановил рвущийся в его сторону ледяной поток струей огня, а вот Марианна оказалась в ловушке. Сначала Руксус хотел помочь подруге, но Методор властным жестом остановил его, справедливо заметив, что мальчик ещё недостаточно хорошо контролирует свои силы, а значит, может случайно задеть Марианну. Юному псайкеру этот аргумент показался убедительным, и он предоставил всё учителю. Тот в свою очередь не спеша приблизился к ледяной тюрьме, и медленным движением, в котором чувствовалась сила, расколол клетку на куски. Марианна мешком плюхнулась на пол, обмёрзшая и ничего не понимающая. Учитель позвал слуг, и те отнесли девочку в медпункт. Иона всё это время сидела с виноватым видом. 
Сначала Руксуса волновало лишь состояние подруги, однако затем взгляд его упал на Иону, и он понял, что ей от природы не дано владеть своей силой. Судя по поведению Методора, он думал так же. 
Однако девочка присутствовала и на следующем уроке, львиную долю которого наставник всеми силами пытался научить её контролировать рвущуюся из неё мощь. Первую половину занятий казалось, что у Ионы что-то даже начинает получаться, однако ближе к их завершению произошло то, чего дети никак не ожидали: девочка невольно открыла прямо в аудитории небольшой Разлом. В школу на какие-то мгновения ворвалась чистая энергия Царства Хаоса, и Руксусу уже было показалось, что всё кончено, но Методор, похоже, был готов к такому повороту. Таким же властным движением пожилой псайкер без особых усилий закрыл Разлом, и ещё долго в ушах Руксуса стоял невероятный, противоестественный демонический вой в ушах. 
  
Закрыв Разлом, Методор покачал головой, казалось – с сочувствием, после чего сказал, что урок окончен и взяв Иону за руку, увёл за собой. Больше ребята её не видели. 
–Понимаю твоё желание, Валерика, однако она абсолютно не поддаётся контролю. Отбрось эту идею. Я рисковал, но сделал всё, о чем ты меня попросила. Признаться честно, во мне самом до последнего теплилась надежда, но нет. Если бы на нашем уроке присутствовали Стражи, они бы убили её на месте. 
Валерика стояла бледная, как мел. Можно было даже подумать, что она едва слушала Методора, но на самом деле верховная настоятельница лишь собиралась с силами.
–Вы говорили господину Наафалилару? 
–Ещё нет, но он и сам всё отлично понимает. После урока он подозвал меня к себе и сказал только: «ещё раз почувствую колдовскую дрянь у вас в аудитории – и мои Стражи устроят там чистку». Похоже, наш церковник немного на взводе после бунта. 
–Я его даже понимаю, – рассеянно ответила Валерика. – И вас тоже, уважаемый Методор. Хорошо…Надеюсь, Вечный Император простит мне этот грех. 
–Он милостив к своим детям, особенно к тем, что чтят свой долг. Ты поступишь мудро, Валерика. 
–Как верховная настоятельница – да. Как любящая мать – нет. 
Вечером, после ужина, слуга, молодая девушка, привела Иону в кабинет верховной настоятельницы. Девочка выглядела удивлённой и напуганной. 
–Заходи, дитя, прошу. Не бойся. 
Валерика подошла к девочке, нежно взяла её за руку, усадила на ближайшее кресло.
–Меня накажут? – вместо приветствия выпалила Иона. Если бы она была чуть взрослее, то увидела бы в скорбных глазах настоятельницы ответ на свой вопрос. 
–Что ты, ничуть. Помнишь, когда ты пришла сюда, я говорила, что буду защищать каждого из вас? Ты в безопасности со мной. 
Иону эти слова, похоже, успокоили не до конца; она нервно заёрзала на месте. 
–Но ведь я так плохо учусь…Меня взяли сюда всего неделю назад, но у меня ничего не получается. Дедушка Методор выглядел сердитым после последнего урока, когда я…
–Не бери в голову, – Валерика чисто материнским жестом погладила девочку по голове, – поверь, мало у кого получается что-либо с первого раза. Все мы ошибаемся. Смотри, у меня есть печенье. Будешь? 
–Ого! Конечно буду! 
Верховная настоятельница приподнялась, взяла со стола хрустальную тарелку с угощением и подала девочке. Та с охотой принялась хрустеть. 
–А зачем меня тогда привели сюда? – кое-как прожевав большой кусок, спросила Иона. 
–Я хотела тебя видеть.
Валерика снова погладила девочку по тёмным волосам, внезапно обняла, со всей нежностью прижала к себе. Скорбный нежный поцелуй застыл на лбу Ионы. 
–…и лично попросить у тебя прощения. 
Девочка не успела даже дёрнуться; рука Валерики, облачённая в темную перчатку, молниеносно легла там, где всего мгновение назад остался поцелуй. Застыв всего на мгновение, верховная настоятельница направила мощный пси-импульс девочке прямо в мозг. Через секунду Иона была уже мертва. Она встретила мимолётную, абсолютно безболезненную смерть.
Обливаясь горькими слезами, Валерика вновь прижала к себе тело девочки. 
–Прости меня, дорогая, умоляю, прости…Я не хотела, правда не хотела…Я сделала всё, но как всегда, этого оказалось мало. Умоляю, прости… 
  
Глава 12
 
Верховной настоятельнице не в первый раз пришлось убить несостоявшегося ученика, но каждый такой случай «вынужденного милосердия» врезался ей в сердце, словно ножом, калечил душу. Она не сдерживала слёз ни тогда, когда пришли забирать холодное тельце Ионы, ни после, когда уже легла в постель. Сон пришёл к ней лишь под самое утро, но женщина не чувствовала усталости или утомления, только боль утраты и муки совести.