Псайкер. Путь изгоя (СИ)

Руксус попытался сфокусировать взгляд, который будто заволокло дымкой, и с удивлением заметил себя ближе к берегу Кардены, на пути к скалам Прозрения. Где-то совсем рядом, за белокаменными зданиями шумело Море Страхов, дул солёный ветер, даже слышались приглушенные голоса людей с пляжа.
Вконец ошарашенный Руксус почувствовал, как в плечо ему впилась чья-то рука. Повернув голову, он увидел Дариона. Верный друг что-то ему говорил с широко раскрытыми от страха глазами. Рядом мельтешил Велмин, но он скорее вопил что-то невразумительное. Руксус не понимал и его.
К группе мальчишек неспешно приблизились четыре грозные фигуры арбитров в черной панцирной броне. Руки, облаченные в тёмные перчатки, были безоружны, держались на виду. Тяжёлые силовые палицы и болт-пистолеты висели у них на поясе немым напоминанием об огромной власти Адептус Арбитрес, непреклонных стражей Закона, вечных пастырей Лекс Империалис.
–Кто из вас Руксус Вилморт? Отвечайте честно, иначе увезём всех троих, – заявил вставший впереди всех коренастый законник. Лицо его, как и у остальных, закрывал глухой керамитовый шлем.
–Куда это вы повезёте моего брата? – пискнул Велмин. Похоже, он сам удивился собственной храбрости.
–Твоего брата? Это кто из них? Говори, мы всё равно узнаем.
Руксус молчал; в горле его резко пересохло. Прилив ушёл, оставив лишь испуганного, уязвимого мальчика.
–У нас нет времени, – продолжал арбитр. – Давайте, смелее, ребятишки. Вы же хотите повидаться с семьей?
Руксус не выдержал.
–Что? Где они? Что вы с ними сделали?
­–Значит, это ты Руксус Велмин, – судя по глухому звуку, раздавшемуся из-под шлема, законник усмехнулся. – Отлично. Забирайте его, ребята. А ты не рыпайся, мутант, а не то убьем на месте. Я не шучу.
  
Глава 2
 
Арбитры достаточно грубо схватили и повязали Руксуса. С едва слышимым шипением сошлись за спиной электромагнитные наручники. «Где я провинился? Я что, преступник?», не понимал мальчик.
С Велмином обошлись немногим мягче. Законники вообще не делали никаких скидок на то, что работают с совсем ещё детьми. Скорее наоборот: главный арбитр даже повелительно произнёс, прежде чем они сели в «Носорога»:
–Едва почувствуете, как начнет колдовать – пулю в лоб. Не думайте ни секунды, парни.
Руксус поднял испуганный взгляд, полный немого вопроса, но в ответ получил лишь болезненный толчок в спину. Ласковое солнце Сионы скрылось за темной дверью «Носорога».
Внутри БТРа оказалось мало места, было душно, а царивший полумрак разгонял лишь тусклый свет красных фонарей. Арбитры сели по бокам от Руксуса, и всю дорогу хранили гробовое молчание.
Перепуганный мальчик не совсем ещё пришел в себя, а потому не понимал, куда едет, а главное – почему. Мысль о том, что он преступник, не укладывалась в голове. Он раз за разом спрашивал себя, в чём его вина, однако голос, его задававший, звучал будто издалека и принадлежал другому человеку. Разум словно покрылся ледяной коркой, которая начала таять только сейчас. Лишь ближе к концу пути, когда «Носорог» стал сбавлять ход, Руксус внезапно всё понял. Его пробила ледяная дрожь.
Он – несанкционированный псайкер, колдун, про ненависть к которым он слышал из проповедей Церкви с малых лет.
Руксус приобнял себя за плечи. Арбитры словно не заметили этого. «Что же со мной будет?», со страхом спрашивал он себя раз за разом. Ужас сковал движения, вновь заморозил мысли. Мальчик ничего не понимал, действуя и говоря скорее на уровне инстинктов.
Двери машины распахнулись, внутрь хлынул приятный свежий воздух. Руксуса небрежно выволокли наружу.
Первые десять секунд мальчик привыкал к свету, после чего увидел перед собой внутренний двор одного из участков Адептус Арбитрес. Кажется, его называли «Сектор №4», но полной уверенности в этом не было. Руксус никогда не заходил в центральные участки Кардены так далеко. Впрочем, какая разница, как называлось это место? Он здесь как преступник, вот что действительно имело значение.
  
Перед их «Носорогом» остановился другой, и оттуда выгружали небольшой конвой из пяти человек, сцепленных между собой электрической цепью. Если арбитру покажется хотя бы тень неповиновения, или, не дай Бог-Император, попытка побега, то одним нажатием на небольшую кнопку можно было изжарить нарушителя закона до костей. Мощность тока легко регулировалась на том же устройстве , но испытывать на себе его действие Руксусу не хотелось. «Я не преступник!», крикнул он себе. «Я ни в чем не виноват! За что со мной так? В чем моё преступление? Что я таким родился? Это не мой выбор!».
Ужас перед неизвестностью сделал его будто на несколько лет старше.
Двор оказался достаточно просторным; здесь бы поместилось не меньше десятка «Носорогов». По периметру стояли сторожевые башни, автоматические турели. Сверху стену венчала колючая проволока. Шестиэтажное здание Сектора №4 больше напоминало железобетонную крепость, чем участок арбитров. Прочные белые стены, слепые толстые окна, обрамленные металлическими решётками. Ангар для парка техники, расположенный где-то под землёй, в западной части здания. Туда и поехал «Носорог», из которого вытащили Руксуса и Велмина.
Мальчик-псайкер ощутил очередной болезненный толчок. Его били, словно взрослого.
–Двигай давай! В здание, за арбитром Коулманом. И ни шагу в сторону. Ты у нас на прицеле, помни это, отродье Варпа.
Руксус шмыгнул носом. Только сейчас захотелось искренне, навзрыд, заплакать.
Когда его тащили рядом с остановившимся впереди «Носорогом», мальчик услышал:
–Это кто такие?
–Один мошенник, вот этот. Эти двое – воры. Последние трое жалкие агитаторы. Хотели других условий работы на своем мануфакторуме.
–Мы хотим послаблений! С нами обходятся как с…
–Молчать!!
Руксус обернулся и увидел, как молодого парня лет девятнадцати ударили болт-пистолетом по спине, ближе к шее. Парень плюхнулся на землю от мощного удара.
–Встать! Тебе ещё отвечать перед Законом, жалкий агитатор. Колени преклонишь после заслуженного наказания.
–Куда пялишься, сучонок?! – взревел собственный палач Руксуса. Не думая ни секунды, он сильно ударил мальчика кулаком в лицо.
–Господин Коулман, а нам точно нельзя его калечить? – с задором в молодом голосе спросил конвоир справа от Руксуса, пока тот пытался встать, сплёвывая кровь изо рта. – Я бы прострелил грязному колдуну какую-нибудь ногу. К чему они ему, а?
–Отставить, Саймон. Его судьбу решаем не мы. Пока что.
Руксус их не слушал. Ему совсем не хотелось вставать. Пока он видел перед собой желтую теплую землю, он не видел этих бездушных арбитров в их темных панцирях. Мальчик всё же не выдержал и заплакал, слёзы смешивались с кровью из губы и разбитого носа. К этой густой мешанине прилип песок.
Видя, что задержанный не очень спешит вставать, старший арбитр кивнул в сторону:
–Саймон, поднять несанкционированного колдуна. Так, как ты умеешь.
Молодой законник лёгкой походкой приблизился, с ходу ударил тяжелым керамитовым сапогом мальчика по груди. Лёгкие будто сжались изнутри, стало тяжело дышать. Каждый вдох приносил боль. Саймон сел на одно колено, стальной хваткой вцепился в светлые волосы задержанного, приподнял к себе его окровавленное лицо.
–Объясняю один раз, кратко и доходчиво. Лучше иди сам, варпова мразь, иначе мы воспримем твои действия как акт неповиновения. Знаешь, что это значит?
Он достал из кобуры болт-пистолет, приставил дуло ко рту мальчика.
–Стоит только представить…как такие вот грешники, мерзкие взору Вечного Императора, не повинуются нам, молоту Его закона…Как бум! Рука дёргается сама – и одной тварью в Галактике становится меньше. Поверь мне, я с удовольствием нажму на курок и посмотрю, как твои мозги растекутся по земле. Однако приказ есть приказ. Иди, если не хочешь закончить свою жизнь здесь.
Руксус беззвучно заплакал ещё сильнее, однако нашел в себе силы кивнуть, встать.