Единственная для Зверя (СИ)
Вполне возможно, что это какая-нибудь знакомая ещё с той, бедной жизни, когда Дашуткина мама только пыталась поставить на ноги свой пекарный бизнес. Начинала она принимать заказы на своей крошечной кухне в Бирюлёво, где я обожала гостить — ведь там всегда так вкусно пахло. А потом расширилась, сняла помещение, и поставила производство своих фирменных булочек на поток.
Киваю.
— Ладно, узнай адрес. Но учти — ты едешь со мной!
— Разумеется!
Глава 2
Вика
*****
Смотрю в грязное окно электрички, за которым проплывают деревенские пейзажи, и зябко поёживаюсь от той неизвестности, которая нас ждёт впереди. Мне совсем не улыбается ехать в незнакомое место, на ночь глядя, но таинственная гадалка, к которой меня записала приставучая Дашка, приказала мне прибыть к полуночи.
И вот, мы едем на последней электричке, которая несёт нас неизвестно куда. Хорошо хоть подруга поехала со мной, набрав в дорогу пакет разнообразных кондитерских изделий, смакуя их всю дорогу.
Всё-таки, зря Дашкина маман щедро снабжает её разнообразными плюшками — совсем скоро моя подружка располнеет ещё больше, а ожирение, как известно, ведёт к развитию многих болезней. Нет, всё-таки мне нужно серьёзно поговорить с Дарьей об этом, рассказать, что я волнуюсь за неё. Ладно, этим я займусь завтра.
— А чего так поздно?
Шепчу Дарье, застёгивая ну груди тонкую курточку, и отворачиваюсь от пыльного окна, за которым проплывает унылый тёмный пейзаж. Может быть, в дневное время этот бурелом и выглядел бы притягательным для глаза благодаря исходящей от него атмосферы естественности, но сейчас, без искусственного освещения он кажется магически пугающим и опасным. Пожалуй, если бы сейчас из-за этих поваленных, сучковатых деревьев вылез какой-нибудь огромный лохматый хищник, я бы ничуть не удивилась.
— Как мы будем ночью выбираться из этой деревни?
— Насколько я знаю, она всегда ночью принимает, так обряды легче проходят, говорит.
Шумно выдыхаю воздух через нос, покачивая головой. В меня вселился злой бес, не иначе. По-другому я не знаю, как назвать то, что я согласилась на эту бредовую идею. Или Дарья незаметно укусила меня, лишив способности здраво мыслить и размышлять.
Других объяснений нет.
— И мы, наверное, всю ночь у неё пробудем.
По позвоночнику бежит заряд мелкой дрожи, и мои пальцы мгновенно леденеют, а подушечки на них становятся деревянными. Я сглатываю слюну, уставившись на невозмутимую Дашутку, которая занята тем, что методично вытирает каждый пальчик влажной салфеткой, пытаясь освободиться от запаха жареной выпечки. Сканирую её хищным взглядом, разбирая на атомы.
— Чего это?
— Ну, она же денег за свои обряды не берёт. Ей по дому помогают. Кто дрова наколет, кто воды принесёт, кто пирогов напечёт.
Надуваю щёки, как рыба Фугу, мечтая прямо сейчас задушить свою подругу. Ведь об этой маленькой детали она мне ранее ничего не говорила, небрежно отмахнувшись после моего вопроса о стоимости услуг деревенской гадалки. Ведь знала, что на таких условиях я непременно откажусь от поездки!
Прокатываюсь возмущённым взглядом по полной фигуре подруги, одетой в ярко-красную куртку и качаю головой.
Она просто издевается!
— Ты действительно считаешь, что я ночью, после гадания сумасшедшей бабки, буду с радостью печь ей пирожки?
— Посмотрим. Но, на всякий случай, я позаимствовала у своей маман просто потрясающий рецепт! Пальчики оближешь!
— Не собираюсь я ничего печь, прекрасно ведь знаешь, что готовлю я неважно.
— Я тебе помогу!
— Исключено, зубудь.
Дашка пожимает плечами, заискивающе мне улыбаясь, и я выпускаю носом воздух. Ладно, я сама ввязалась в эту авантюру. Так что поглядим, сможет ли мне рассказать эта таинственная гадалка что-нибудь интересное, или это всё очередные наивные Дашины сказки про экстрасенсов.
Электричка тормозит на очередной станции, и мы с подругой поспешно встаём со своих мест, выходя в тамбур. Минута — и вот мы уже стоим на перроне, кутаясь от пронизывающего холодного потока воздуха, в котором витает какое-то звенящее напряжение вязкости.
— Мы точно на месте?
Оглядываюсь, ища глазами хоть какую-то табличку с описанием станции и вижу как Дарья по-деловому, кивает мне, тыча пальцем куда-то вдаль.
— Смотри, она.
М-да, и вправду, неподалёку, на каком-то покосившемся от ветхости домике прибита металлическая табличка, на которой кто-то дрожащей рукой вывел ничем непримечательное название деревушки, о которой я до сегодняшнего вечера даже и не слышала.
Она вообще обитаема?
Людей в полночь на перроне нет — это ещё понять можно, но не слышно даже дворовых собак, снующих обычно взад-вперёд в поисках пропитания.
Очень странно.
Днём воздух прогрелся до комфортной отметки в двадцать градусов и я, наивно полагала, что он на ней и останется к вечеру. Но погода — вещь непредсказуемая и сейчас у меня просто зуб на зуб не попадает от налетевшего порыва северного ветра.
Если так пойдёт дальше, то я с радостью брошусь рубить дрова и таскать воду из колодца для гадалки, лишь бы наконец-то согреться.
Может быть, поэтому все и соглашаются?
— Ну что, идём?
Даша решительно берёт меня под руку, вглядываясь в темноту, и я, спотыкаясь о придорожные камни, осторожно семеню ногами, проклиная тот час, когда я не думая согласилась на эту дурацкую и, скорее всего, бесполезную поездку.
Ну, какие проклятия могут быть в наши дни?
Ладно, отнесусь к этой поездке как к новому приключению, призванному помочь мне справиться с любовной хандрой. Выслушаю от этой сельской сумасшедшей какую-нибудь чепуху и, рассмеявшись в лицо, уйду — чтобы не повадно было наивных людей вроде Дарьи, облапошивать.
Хорошо хоть мне ума хватило надеть на ноги удобные тёмные кроссовки, а то подпрыгивала бы сейчас на каждой выбоине, шатаясь на каблуках. И на тёмном грязь не так заметна.
Похоже, в этой деревне не знают, что такое электричество — фонари на столбах не горят, а в окнах покосившихся домиков нет света. Эта деревня вообще мало похожа на селение, в котором живут люди — уж слишком заброшенной она кажется на первый взгляд.
— Так деревенские рано ложатся и рано встают, это норма у них.
Дарья спокойно пожимает плечами, отвечая мне что-то невнятное, и я кошусь на неё, заметив в её руке какой-то огромный пирожок треугольной формы. Где она снова его раздобыла? И что ещё хранится в необъятных недрах Дашкиной сумки?
Вдыхаю нежный аромат свежей выпечки и нервно сглатываю слюну — нет-нет, я и так в последнее время слишком много стала налегать на сдобу, заедая свой стресс в личной жизни. А раскабанеть до размеров бочки мне совсем не улыбается.
Такое чувство, что я — пособница Красной Шапочки, и помогаю нести пирожки её бабушке, живущей на краю глухого села.
Пожалуй, с такой формулировкой идти спокойнее и веселее.
— А где же дом этой гадалки?
— А самый последний он на улице, рядом с лесом.
— Я вот даже не сомневалась.
Хмыкаю, пытаясь придать своему голосу как можно более весёлый тон, и смело шагаю рядом с подругой. Отчаянно надеюсь, что совсем скоро мы доберёмся до места, где будет, по крайней мере, не так промозгло и ветрено.
Неожиданно грунтованная тропинка закончилась, уступая место обычной укатанной дороге, по обеим сторонам которой сохранились ещё островки грязного снега, и мне стало совсем не по себе. Пока мы шли мимо домов сельских жителей, было, по крайней мере, спокойно. Я знала, что вокруг нас люди, ведь за старыми деревянными заборами негромко лаяли собаки, защищая нехитрый скарб своих хозяев.
А сейчас, идя по какому-то пустырю, мимо одиноко стоящих ветвистых деревьев, больше похожих на грозных охранников данной местности, стало жутковато. И хоть я не трусиха, по моему позвоночнику пробежала ледяная волна мурашек.
— Ну, где же дом твоей бабки?