90-е: Шоу должно продолжаться 13 (СИ)

— Благодарю, но не интересует, — сказал я, отодвигая Камиллу, чтобы выйти в коридор.
— Придурок! Да, точно, ты подходишь этой дуре! — заголосила Камилла, замахиваясь рукой. От ее пощечины я уклонился, и вдоль стены скользнул в прихожую. Одной рукой схватил кроссовки, другой — открыл замок.
— А ну стой, идиот! Быстро вернись! — кричала мне вслед Камилла.
Я выскочил на темную площадку. «Какого черта?» — подумал я и запрыгал вниз по ступенькам в одних носках. Демонически хохоча и размахивая над головой кроссовками.
  
— Кретин! Дятел придурошный! Ну и иди, маменькин сынок несчастный! — Камилла тоже выскочила на площадку и швырнула мне вслед что-то со звоном разбившееся об стену. Я мысленно попросил прощения у соседей.
Грохнула дверь подъезда, выпуская меня в прозрачные летние сумерки. Новокиневск, конечно, не Питер, белых ночей здесь не бывает, но летом ночи такие короткие, что, кажется, темнота почти не успевает наступить.
Сел на скамейку, перевел дыхание и сунул ноги в кроссовки.
Засмеялся еще раз.
Вот ведь блин, неудачно зашел! Внимательнее нужно быть, товарищ Велиал!
Я вернулся к машине. На минуту замер, размышляя, как бы мне поступить. Если сейчас поехать к этой самой тете Марте, то придется оставлять авто на улице. Что здесь в девяностые может быть очень большой ошибкой. А если…
Я рывком посмотрел на часы. Так, надо поторапливаться…
Я прыгнул за руль и помчался к гаражу. Поставил машину на место и рысцой погнал к остановке. Троллейбусы в Новокиневске — самый поздний транспорт, так что есть шанс, что успею.
Грохочущую светящуюся коробчонку я заметил еще с поворота. Моментально ускорился и запрыгнул в уже закрывающиеся двери. Перевел дух.
— Следующая остановка — кинотеатр «Россия», — сказал женский голос из динамиков.
И как-то мне стало так пронзительно хорошо от вот этого всего. От этой реальности. От не очень яркого света фонарей, золотящих листья вездесущих тополей, уже выкинувших пушащиеся сережки. Совсем скоро город завалят сугробы тополиного снега, и мелкие хулиганы будут подкрадываться к особо крупным его скоплениям со спичками. Чтобы сделать то, что все им так старательно запрещают — поджечь гору пуха, радостно пронаблюдать, как она мгновенно вспыхивает, а потом убегать от гневных окриков прохожих, которые это баловство наблюдали. Троллебус, выбросив сноп бело-голубых искр, повернул на Ленинский. Первую же скамейку аллейки оккупировала компашка «волосатиков». Они радостно терзали гитару и что-то там пели. Площадка перед кинотеатром «Россия», теперь уже бывшим, была до отказа заполнена неформалами всех мастей. А вон там, во весь торец дома — здоровенный рекламный баннер «Рок-Виски-Браво».
Обалдеть. И я серьезно размышлял о том, не зря ли я во все это ввязался?
Да нет, блин, конечно же, не зря! Вот же он, фестиваль! Еще до открытия живет и дышит в унисон с городскими улицами! Поет на скамейках, гуляет по аллеям и скверам.
И я в этом всем сыграл далеко не самую последнюю скрипку.
К дому тети Марты я подошел в весьма радужном и приподнятом настроении. Ну да, длинный день, Камилла еще эта дурацкая. Но как-то так сложились кусочки пазла в моей голове, что все встало на свои места. И это было хорошо…
Утром, когда мы перевезли вещи, я толком не успел познакомиться с хозяйкой нашего временного пристанища. Отметил, что это элегантная пожилая леди. В чем-то даже немного похожая на Еву. Мы вежливо представились друг другу, а потом я сразу же умчался, так что составить хоть какое-то впечатление о ней не успел.
Открыл калитку, прошел по дорожке между буйных кустов сирени.
«Свет во всех окнах, не спят еще?» — подумал я и тихонько постучал в дверь.
С той стороны послышались легкие шаги Евы, дверь распахнулась.
— Добрый вечер, вельможный сэр, — смеющимся шепотом сказала она. — Желаете отужинать?
— Ну я, конечно, всегда не против пожрать, — сказал я, обнимая свою девушку. — Но почти полночь же, я думал, что вы давно спать легли.
— О, это ты плохо знаешь порядки тети Марты, — прошептала Ева мне на ухо. — Нельзя садиться за стол, пока все не соберутся.
— А если бы я вообще не пришел? — шепотом же спросил я.
— Тогда ужин мы бы отложили на завтрак, — ответила Ева. — А ты бы получил выговор, что не предупредил о своем отсутствии.
— Жесть какая, — я покачал головой. — Ну ладно, раз такое дело… Чужой монастырь, все такое.
— А я предупреждала, — подмигнула Ева.
Дом тети Марты на самом деле был довольно… хм… стильным. Де-факто, он был все-таки половиной дома, но с отдельным входом с улицы, отдельным садиком, а общей с соседями была только капитальная стена. Почему-то я ожидал увидеть нечто мещанское — кружевные салфеточки, фарфоровые фигурки, абажуры с бахромой, занавесочки с оборочками. Во всяком случае, чего-то такого ожидаешь, когда проходишь через благоухающий сиренью садик. Но нет, ничего подобного. Интерьер оказался эталонно-минималистичным. Беленые стены, деревянная мебель, из декора — только пара небольших пейзажей в простых рамках и разлапистый фикус в углу гостиной. Круглый стол в покрыт белоснежной скатертью, приборы на три персоны расставлены, а сама хозяйка дома, одетая в светлое домашнее платье, стояла у окна. Рядом с фикусом.
— Добрый вечер, Марта Маратовна, — вежливо сказал я, удержавшись от шутовского поклона. Да уж, я думал, что насчет приборов Ева шутит. Но нет. Вилок и ножей было и впрямь значительно больше, чем обычно. — Прошу прощения, что поздно.
— Надеюсь, что впредь, молодой человек, вы будете предупреждать о своем появлении заранее, — поджав губы, сухо сказала тетя Марта, неодобрительно оглядев меня с ног до головы.
— Виноват, больше не повторится, — смиренно произнес я, поймав взглядом смеющиеся глаза Евы.
— Хорошо, — милостиво кивнула тетя Марта. — Ева, можешь подавать на стол!
— Да, тетя Марта, — сказала Ева и скрылась на кухне.
— А вы присаживайтесь, Владимир, — кивком хозяйка дома дозволила мне сесть на один из трех стульев. Темного дерева, с высокой спинкой. Нетипичная такая мебель для бывшего Союза. Или почти антикварная, или сделанная на заказ. Хм, а хорошо, на самом деле! Обстановка дома тети Марты мне и правда нравилась! И сама тетя Марта, невзирая на холодность приема. Был в этом всем какой-то особый шик.
Ева вернулась в гостиную и водрузила на стол фарфоровую супницу. Тоже, кстати, простую, без росписи и финтифлюшек.
«Суп на ужин?» — подумал я и втянул носом воздух. Нда, судя по всему, не только суп, а целый прием на несколько перемен. В желудке предательски заурчало. Так-то я готов был и коня сожрать. Вот только — правила приличия! Я вздохнул, взял с тарелки белоснежную накрахмаленную салфетку и расстелил ее у себя на коленях. Про светский этикет я что-то слышал, разумеется. И вроде бы где-то даже видел, что подобные салфетки кто-то и за воротник заправляет. Но такой финт всегда казался мне смешным и неуместным. Особенно, когда на тебе не смокинг с шелковыми лацканами, а футболка с «Металликой» и джинсы.
Когда за дверь в спальню тети Марты закрылась, и мы, наконец-то остались вдвоем, я вздохнул с явным облегчением. Ну да, весь этот великосветский раут поставил очень гармоничную точку этого хлопотного дня. И, надо признаться, что все было довольно вкусно, и суп со свежей зеленью, и жаркое из курицы, и шарлотка на десерт. И курица, внезапно даже оказалась нормальной курицей, а не вездесущими в девяностые «ножками Буша», к которым я уже даже начал привыкать, но до сих пор испытывал недоверие. Да и сама тетя Марта оказалась не такой уж грозной мегерой. Светская болтовня за столом свелась к обмену любезностями и сдержанному обсуждению погоды.
И все равно я был рад остаться с Евой наедине. Мы вдвоем унесли всю посуду на крохотную кухню. Реально, крохотную, прямо закуток какой-то, в который едва-едва поместились здорвенный холодильник «ЗиЛ», газовая плита и мойка с двумя кранами, соединенными резиновой «лейкой». Странно спроектировано. Дом довольно просторный, а кухня — меньше, чем в хрущобе. Как тетя Марта здесь все это готовила, интересно? Я с ногами взгромоздился на подоконник, чтобы не путаться под ногами у Евы, которая принялась неспешно и тщательно мыть посуду и складывать ее в сушилку прямо над мойкой.