Сводный монстр (СИ)

— Не надо! Уйдииии!
Мой крик смешался с глухим звуком удара, и потонул в горячих слезах.
Глава 33
Он упал навзничь, от столкновения с ним качели дернулись еще пару раз и почти остановились. Нетерпеливо спрыгнув с доски я бросилась к нему, ощущая, как сердце скачет где-то почти в желудке. Ничего не могу разобрать, только громкий грохот своей крови в ушах, но то, что вижу, заставляет вскрикнуть от ужаса.
Лицо Макса залито кровью, глаза закрыты, он без сознания.
— Придурок! Какой же ты придурок! — кричу на него, выхватывая его телефон из кармана. Слава Богу, без всяких кодов и отпечатков пальца. Впопыхах вызываю скорую помощь.
Продиктовав адрес и вкратце описав, что случилось (естественно пришлось наврать, что он упал), пытаюсь немного приподнять его голову. Не знаю, зачем я его покрываю, может, пусть бы уже за него взялись хорошенько, может сделали бы только лучше.
Кровь из брови и носа хлещет, продолжая заливать лицо. Отдираю кусок подола своего летнего платья, которое и так уже заляпано пятнами крови, и пытаюсь хоть немного вытереть и остановить кровь.
Довольно быстро приезжает скорая, сажусь вместе с ними, предварительно прихватив документы и кошелек Макса из его машины, что стояла грязной горой у ворот.
В больнице не нахожу себе места, маясь туда сюда, пока его забрали в травм-кабинет. Вскоре выходит весьма спокойный врач, я тут же бросаюсь ему наперерез.
— Как он, доктор? Он очнулся? Не ослеп? Он хоть жив? — всхлипываю, запутавшись сама в своих вопросах. Заново переживаю весь этот кошмар.
Но врач лишь поднимает брови.
— Конечно жив, что с ним станется. Даже сотрясения нет, просто сильный ушиб. Бровь рассек, два маленьких шовчика наложили. Нос не сломан, кровь из сосудов от удара. Что же вы не бережетесь? Взрослые ребята, а все на качели лезете, как малышня — улыбнулся врач, пока я в стояла и в полнейшем затупе смотрела на него.
— А глаза? Его глаза, имею ввиду.
— А что с глазами? Смотрит на меня, хлопает ясным соколом. Так он сейчас выйдет, все хорошо с ним. Синяк только на глазу.
От облегчения готова рассмеяться, но давлю в себе порыв, потому что следом меня обжигает пламя злости. Нет, ну каков придурок! Так рисковать, чтобы что-то доказать мне? Он действительно думает, что мне будет легче, и я перестану винить его, только если и он станет инвалидом? Руки чешутся прибить его.
— Кхм, — кашляет он за моей спиной, выходя их кабинета. Врач отходит от меня и тихо переговаривается с медсестрой чуть поодаль.
С прохладцей смотрю на Макса. Глаз слегка заплыл и налился фиолетовым цветом, на брови специальный пластырь. В остальном выглядит прекрасно, и я чувствую себя преглупейше за свою почти истерику перед врачом.
— Вера…
Размахиваюсь и отвешиваю ему приличную пощечину по щеке, прямо под разбитым глазом. Он морщится и шипит сквозь зубы от боли, но молчит, глядя на меня ошалело и настороженно. Потирает горящую щеку. А что он думал? Что я брошусь со слезами счастья к нему в объятия?
— Забудь ко мне дорогу, — гневно шепчу ему. — Хочешь калечиться, страдать от боли или кайфовать от нее, я не знаю, — делай что хочешь. Только меня больше не трогай! Псих невменяемый.
Макс пытается схватить меня за руки, но я резко отшатываюсь, и торопливо иду к выходу.
— Вера, да постой же… — просит он за моей спиной, догоняя.
Но тут ему наперерез выходит другая медсестра с бумажками в руках. При виде Макса ее лицо светлеет.
— А, вот вы где. Нужна ваша помощь, не могу разобраться в страховке, — радушно просит девушка, пока он пытается ухватиться за мой взгляд. Бесполезно, я смотрю куда угодно, только не на него.
Делать мне здесь больше нечего, я стремительно покидаю коридор и вообще больницу. В руках по-прежнему его кошелек, поэтому с такси у меня проблем не возникает. Думать о том, как он сам доберется домой я не хочу.
Но, оказавшись у ворот коттеджа, я конечно же бросаю кошелек в его машину, а ключ от нее оставляю на крыльце.
Дома я закрыла дверь на все замки и поспешила наверх, думать, что же мне делать дальше.
 
Собирать вещи? Бежать опять в Россию? Или может все-таки поговорить с Максом, расставить все по своим местам?
При мысли о сводном брате снова хочется рычать от ярости. Чего я только не испытала в те мгновения. Вот так всегда будет с ним: он будет причинять себе боль, и тем самым будет причинять ее и мне. Но он даже об этом не думает. Его жизненно необходимая потребность в боли всегда будет в чем-то проявляться. Пусть той коробки со стеклом уже нет, ему она и не нужна вовсе. Заниматься самоуничтожением можно как угодно…
Через примерно час слышу, как в дверь колотят изо всей силы. Братец вернулся.
Игнорирую стук, но спускаюсь на кухню что-нибудь перекусить, потому что в животе уже урчит от голода.
— Вера! Открой дверь! Просто поговорим! — орет Макс за дверью, пока я мажу масло на булку. — Вера!
Через минуту крик умолк, по всей видимости незваный гость понял, что дверь ему никто открывать не собирается. Вообще у него есть свои ключи, но, судя по тому, что он ими до сих пор не воспользовался, смею предположить, что он их попросту забыл в Австрии. Что ж, тем лучше.
Со второго этажа было прекрасно видно заляпную машину у забора и его самого, торчащего в окне этой самой машины. Я не успела спрятаться за занавеской, и на секунду наши взгляды встретились. Думала, он встрепенется и будет опять ломиться в дом, кричать мне в окна, но он на удивление спокойно встретил мой взгляд. Расслабленно. Даже не по себе стало. Отпрянув от окна, пытаюсь забыть о нем, делаю какие-то абсолютно неважные выдуманные дела.
Весь день Макс сидел в машине. Никуда не отъезжал. Ничего не ел. Еще с предыдущей ночи он голодный. Но я поджимаю губы и стараюсь поменьше подходить к окну и вообще не думать о нем.
Включила какое-то кино, бредовую комедию, но даже не улавливала суть, постоянно размышляя о том, что сводный брат сейчас делает в своей машине.
Раздавшийся звонок телефона заставил меня подпрыгнуть от легкого испуга. Почему-то ожидала увидеть номер Макса, но на экране высветилось мамино лицо.
— Напугала меня, — бурчу в трубку, почти бесшумно двигаясь на второй этаж. Уже стемнело.
— Макс у тебя? — строго спрашивает мать, и ее тон мне очень не нравится. Я решила слукавить.
— Нет, с чего ему быть здесь? — Ну а что? Он и впрямь не у меня. Я не вру.
— Вера, что у вас происходит? — устало спросила она. — Я не понимаю. Он уехал накануне свадьбы, Паула в истерике, винит во всем тебя, отправляет всех гостей домой.
— До сих пор? — поднимаю бровь, притормаживая на лестнице.
Эх, дура. Выдала себя с головой. Мать о чем-то недолго размышляет.
— Он был у тебя? Где он? — нападает мать. — Куда ты вообще влезла? Он станет отцом! Они почти семья!
— Да не станет он отцом, — хмыкнула я, но мамин выпад меня выбешивает. Как говорится: в своем глазу бревна не видим, в чужом соринку подмечаем. Слышать такое от нее — по меньшей мере странно. — Паула его за нос водила, чтобы женить на себе.
В трубке воцаряется тишина. Мама переосмысливает услышанное. А я опять продолжаю подниматься на второй этаж, предварительно выключив свет, чтобы спокойно понаблюдать за Максом.
- Только не говори, что спала с ним! — На этих словах я подавилась воздухом в горле, закашлявшись.
— Мама!
— Спала?!
— Какая тебе разница! Я не обязана отчитываться!
— О Боже! Вера! Что ты наделала! Вы же почти как брат с сестрой! — вопит мать на проводе, но я тоже уже начинаю раздражаться.
— Мам, ну какие брат с сестрой? Ну что ты говоришь? До прошедшей зимы я видела его всего раз в своей жизни! Мы друг другу никто! Что за бред!
— Но он же тебя обидел! — не унимается она, спешно хватаясь за новый аргумент.
— Да, обидел, — покорно соглашаюсь я. — И мы его, между прочим, тоже.
— Вера!
— Мам, оставь. Прошу тебя! — Я уже готова сорваться на крик, устала от непонятного осуждения.