Приятные вещи (СИ)

Хорошим решением стал бы стационарный портал, обеспечивающий переход между временным лагерем и нашим домом, это позволило бы убить двух мух одной мухобойкой — ночевать дома, а днём закреплять практические навыки где-то в диком лесу. И подобный портал я собирался сделать в любом случае — чего-чего, элир, требуемой для портального перехода, у нас хватало, причём бесконечных источника теперь было два: не только Кенира, теперь ставшая моей женой, но и Мирена — моя тёща. От создания портала меня удерживала лишь пара соображений: для того, чтобы просчитать структуру парного артефакта требовались время и ментальные усилия, к тому же ничто не могло помешать закреплять навыки во время самой охоты на монстров. Опять-таки, в первую очередь требовалось задуматься о безопасности портала: убедиться, что им не сможет воспользоваться никто посторонний, и продумать предупреждение о возможной засаде — а это тоже легло бы дополнительной нагрузкой на мозг.
— Мирена, что у тебя со зрением? — спросил я, когда мы преодолели холмы и вышли заросшему лесом предгорью, ведущему в заболоченную долину — конечную точку нашего текущего маршрута.
— Плохо, — призналась она. — Я действительно пытаюсь видеть магию, но до сих пор никаких успехов.
— Не расстраивайся, — успокоил я её. — Кенире это тоже далось не сразу. Чуть сильней направь элир в глаза и просто постоянно желай видеть. Именно эта часть высшей магии абсолютно ненаучна, слишком она похожа на техники бойцов. Дреймуш, ты тоже не отлынивай, бери пример с Ксандаша!
— Зато у меня получается само по себе! — похвастался Хартан.
— Неудивительно, учитывая, чем ты занимался раньше, — ухмыльнулся я. — Тут как с кинетической защитой у всех людей — требуются настойчивость и желание, а уже магия рано или поздно откликнется. Очень хорошо, что ты этим занялся до того как обрёл силу. Чем больше у человека элир, тем это сделать труднее.
Мы растянулись цепочкой и наши звери пробежали между двумя высокими поросшими мхом валунами, а до тех пор было не для разговоров.
— Нас учили ощущать магию, — сказал Дреймуш, — но о выработке бойцами магического зрения никто толком не заботился. Я даже не помню пособий в библиотеке.
— Зато техники, чтобы чувствовать жизнь, мы должны были освоить в совершенстве, — добавил Ксандаш.
— Интересуетесь, почему у вас в армии такая странная программа? — спросил я.
Дреймуш, не оборачиваясь, согласно кивнул, а Ксандаш ответил прямо:
— Конечно!
Я перехватил повод одной рукой и задумчиво почесал нос. Никакой точной информации у меня не было, а вводить в заблуждение не хотелось.
— Учтите, это только моё личное мнение и оно может быть ошибочным, — предупредил я.
— Пап, да хватит строить из себя школьницу на первом свидании, — проворчал Хартан. — Мы все в курсе, что ты знаешь всё. А если чего-то не знаешь, то обязательно придумаешь! Ты как Гарналзан, ответ у тебя есть на всё.
— Гарналзан? — удивился я.
Наши круншаги подбежали к глубокому отвесному обрыву. Высота была не очень большой, всего полтора ярда, но прыгать отсюда не стоило.
— Ксандаш первым, — скомандовал я. — Структуру опоры создаёте в момент, когда опускается лапа, сразу же убираете. Синхронизируйте магию и шаги зверей с помощью Поводка. Кенира страхует. Не беспокойтесь, чары простые, мы это много раз делали на тренировках. Санд, зрение и технику обнаружения не отпускать, клин оставь автономно!
Круншаг Ксандаша потоптался на краю обрыва, а затем, понукаемый поводком, сделал неуверенный шаг вперёд. Из руки Санда вышел поток элир, сплетающийся в ажурную конструкцию с широкой похожей на шляпку гриба площадкой, и когда лапа опустилась, она нашла опору. Ободрённый зверь сделал следующий шаг. На этот раз вышло не так удачно, два потока прошли слишком близко один от другого, из-за интерференции едва не слившись в один. Я быстро зачерпнул элир из накопителя в животе и, выставив вперёд палец, поправил конструкцию.
— Санд, внимательней! — сказал я.
Дальнейший спуск его зверя прошёл без происшествий, каждая следующая «шляпка» оказывалась всё ниже и ниже, пока, наконец, лапы не коснулись земли. И пока Санд стоял, высматривая опасность, спустился сначала я, затем Хартан, а после него Дреймуш. Мне пришлось несколько раз вмешаться, особенно когда конструкция под одной лапой круншага Дреймуша рассыпалась из-за чересчур сильной подачи элир, но в целом, всё вышло неплохо. Хартан справился вообще хорошо — сказывались его воровские навыки и контроль, отточенный на вскрытии охранных систем.
 
— Мирена, теперь ты, — сказал я. — Не бойся, ничего плохого не случится.
Та лишь лукаво улыбнулась, и её круншаг сделал большой прыжок вперёд. Полыхнула сырая элир, взметнулась трава и прошлогодние не до конца истлевшие листья, и зверь со всадницей мягко опустился на землю.
— Что это было? — строго спросил я.
— Спуск. Быстро и без проблем, — всё продолжала улыбаться Мирена.
— Миру, — вздохнул я, — мне прекрасно известно, сколько у тебя магической силы. Ты самый сильный человек изо всех, которых я когда-либо встречал. Если не считать мою любимую, то твоя сила больше, чем у всех жителей Нирвины. По чистой мощи ты превосходишь некоторых, если не всех, Повелителей Чар. Ты будто оживший протуберанец Эритаада, словно солнечная корона.
— Спасибо, Ули, — ещё шире улыбнулась моя тёща, и мне даже показалось, что её щёки порозовели.
— Это не комплимент! — припечатал я. — Твоя магия — одновременно твоя самая большая сила, и точно так же твой главный недостаток. И я прикладываю немало трудов, чтобы этот недостаток ликвидировать. Для мага самое главное — контроль. И сейчас я видел всё что угодно, но только не его. То что ты использовала — что-то наподобие воинских техник, которые в долгосрочной перспективе могут сформировать привычки, от которых придётся долго избавляться. Пожалуйста, так больше не делай.
Мирена опустила голову.
— Прости Ули, но… мне до сих пор не верится, что я могу использовать магию, мне хочется это делать по любому поводу, а… я не знаю как тебе сказать, но…
— Но те способы, что я тебе показываю, слишком долгие, слишком скучные, они не позволяют магией насладиться, превращают радость в кропотливую работу? — подсказал я.
Мирена кивнула и вновь опустила голову.
— Миру, мне не хочется быть скучным старым пердуном, убивающим твою радость, — сказал я. — Но сейчас у тебя очень важный этап, который нельзя запороть. Представь, что ты учишься писать. Все эти палочки, кружочки, крючки, которые совершенно неинтересно и занудно приходится ровными рядами записывать в тетрадь. И если ты привыкнешь делать кое-как, то чтобы переучить себя, придётся приложить вдвое, а то и втрое больше усилий.
— Как совсем недавно пришлось переучиваться Тане, — добавила Кенира, которая давно спустилась и теперь спокойно откинулась в седле, с интересом слушая мои нотации. — Почерк у него был ужасный, Лексна даже пошутила, что он хоть сейчас может идти работать военным врачом.
— Ей легко говорить! У неё самой-то буквы ровные красивые! — обиженно засопел Хартан.
— Так сколько лет прошло, как она уволилась, — рассмеялся Ксандаш. — У нас ходили шутки, что записи врачей следует нести сразу в криптоотдел на дешифровку.
— Мне всегда казалось, что они только делают вид, что пишут. А на самом деле рисуют закорючки, чтобы выставить нас, неспособных прочитать, дураками, — добавил Дреймуш.
Разговор снова свернул куда-то не туда, мы стояли на месте и ничего не делали, а Мирена продолжала стоять, опустив голову. Поэтому я сжал ногами бока своего круншага, направляя его медленным ходом вперёд и всё-таки решил вернуться к текущей проблеме. Остальные последовали за мной.
— Миру, ты совершенно зря расстраиваешься, — сказал я. — Ты ни глупая, ни неумелая. Твой прогресс ничуть не медленней, чем у Кениры, а если бы его попытался описать кто-то со стороны, он назвал бы это чудом.
— Это и так чудо, — ответила Мирена, но, похоже, мне удалось нащупать какую-то нужную струнку, так как она теперь твёрдо глядела мне в глаза. — Чудо, созданное госпожой Ирулин и её святым. Прости меня за нетерпение, просто, просто…