Убийца читал Киплинга (Где и заповедей нет)

— Я верю, что мой господин будет отомщен.
В ту самую секунду они услышали шум моторов, и две черные машины остановились перед въездом в Мандалай-хауз.
  
Глава 12
 
Где же деньги?
 
Стараясь не встретиться взглядом с Паркером, Джо поднял голову и посмотрел налево, где на краю высыхающего скального перешейка был павильон. Вновь было жарко, к голубому, уже безоблачному небу возвращался водяной пар, так недавно пролившийся на землю стремительным бешеным ливнем. Джо подумал о душе Сомервилля. Так, верно, представлял ее себе Чанда: маленькое белое облачко, стремящееся к далекому берегу, где среди склоненных над спокойной водой пальм стоит старая пагода. Моулмейн, «край, где солнце, и заливы, и колокола гремят».
Через открытую дверь павильона были видны люди, внимательно осматривающие его.
— Ты даже не спросил меня, как я тут оказался, — прервал затянувшееся молчание Паркер.
— Да. Не спросил, — Джо только теперь взглянул на него и попытался улыбнуться, но улыбка угасла раньше, чем успела родиться. — Я спрошу об этом. Но не сейчас, хорошо? Понимаю, что должна быть какая-то причина…
— Была! — Паркер повернулся спиной к гремящей пропасти, начинавшейся тут же, за балюстрадой. — Я приехал, потому что…
Он замолчал. Двое в белых халатах ступили на перешеек, держа в руках носилки, которые легко раскачивались. Было видно, что вес человека, которого несли санитары, был не так уж велик. Накрытое белой простыней тело казалось маленьким и хрупким, будто принадлежало ребенку. За носилками шел человек с перекинутым через плечо штативом, за ним — его помощник, несший два ящика. Потом появился дактилоскопист, тоже с помощником, два сыщика, причем в руках у каждого было по две папки, большие, коричневые, с надписью: «Ведомость. Дело №», замыкал шествие седовласый господин в черном котелке и непромокаемом плаще, несший в одной руке туго стянутый зонт, а в другой — маленький черный саквояж, очевидный признак его профессии.
— Как скоро мы можем рассчитывать на информацию от вас, господин доктор? — обратился к нему Паркер.
Полный достоинства господин в котелке задержал шаг и окинул комиссара высокомерным взглядом.
— Если вы имеете в виду результаты вскрытия, можно не сомневаться, что я тотчас же приступлю к делу. Но как долго продлится экспертиза, предсказать нельзя, не так ли? Это зависит от многих обстоятельств, тесно связанных с медицинскими проблемами, — он с достоинством откашлялся. — Да, от многих обстоятельств. Куда следует послать протокол?
— Буду вам признателен, если вы позвоните мне и сообщите предварительные данные, выявленные при вскрытии, сюда, в Мандалай-хауз. Моя фамилия Паркер, я заместитель начальника уголовного отдела Скотланд-Ярда, — из кармана он достал визитную карточку, которую подал врачу. — Мы начинаем следствие, и, как всегда в таких случаях, фактор времени может оказаться чрезвычайно важным. Поэтому я с нетерпением буду ждать вашего мнения, господин доктор.
— Следствие, господин комиссар? — Врач машинально сунул визитную карточку в карман плаща. — Не хочу опережать события, но разве не очевидно, что имело место самоубийство? Мне это кажется практически неоспоримым… — Он засмеялся. — Конечно, я не не утверждаю окончательно. Но судя по тому, что я увидел, я имею в виду положение тела, самоубийство весьма вероятно. Невооруженным глазом видно, что выстрел был произведен в непосредственной близости… Правда, пуля не пробила тело навылет, поэтому трудно сказать, каков угол ее полета… Но это покажет вскрытие…
Он приподнял котелок и исчез в аллее, ведущей к дому. Похоже, слова «Скотланд-Ярд» произвели на него определенное впечатление.
Паркер и Джо подошли к павильону. Сидевший на пороге сыщик встал и вынул изо рта сигарету.
— Вы останетесь здесь, Бровер, — сказал заместитель начальника уголовного отдела, — пока вас кто-нибудь не сменит. Еду вам принесут сюда, — он обернулся к Алексу. — Полагаю, с этим не будет сложностей?
— Конечно, нет, — Джо осматривал павильон внутри. — Этого никак не могло произойти, — сказал он тихо, — и тем не менее произошло…
 
— Что не могло произойти?
— Я сам не знают что говорю. Но кольт 45 калибра гремит, как пушка. Конечно, мог быть глушитель. Но тогда выходит, что после смерти генерал Сомервилль встал и выкинул глушитель в море?.. Твои люди уже сняли отпечатки пальцев?
Не говоря ни слова, Паркер кивнул головой. Алекс подошел к столу. Минуту он рассматривал пол, где мелом были обведены места, в которые упирались ноги покойника. Рядом обведен контур револьвера…
— Здесь было четыреста тысяч в стодолларовых банкнотах, — сказал он тихо. — Вы их не нашли, не так ли? Где же они?..
— Четыреста тысяч? — Брови Паркера поползли вверх. — Ты не говорил мне об этом…
— Нет. Я растерялся впервые в жизни, Бен… так растерялся, что только сейчас обретаю способность разумно мыслить, — он попытался улыбнуться, но это не получилось. — А ведь я действительно ничего не мог предотвратить. Я должен был помешать встрече Сомервилля с этим Пламкеттом… Конечно, Пламкетт мог каким-то образом проникнуть сюда… кусты густые, а Хиггс и я, мы всего лишь люди. Если Пламкетт пробрался сюда, убил старика и похитил деньги, — он зажмурился, — как я посмотрю в лицо этой девушке? Она верила мне…
— Ни Пламкетт, ни кто-нибудь иной не мог проникнуть в Мандалай-хауз или в парк поместья…
В голосе Паркера звучала такая твердая уверенность, что Джо быстро поднял голову и с удивлением посмотрел на него.
— Откуда ты знаешь?
— Вчера вечером, после телефонного разговора с Хиггсом, я принял меры чрезвычайной предосторожности. Был установлен надзор за всеми пристанями, занимающимися сдачей в прокат лодок и яхт, и мои люди получили приказ мгновенно передавать сведения обо всех, пытающихся отправиться сюда водным путем. Кроме того, со вчерашнего вечера вся территория поместья окружена наблюдательным кордоном. Ворота поместья сегодня переступили только молочник, мальчик из пекарни и мясник. За фургоном мясника издали велось неусыпное наблюдение, более того, под каким-то благовидным предлогом он был осмотрен, когда вновь появился на шоссе. Я сам прибыл в городок в шесть утра и лично следил за всем.
— Хиггс сказал мне, что говорил с тобой по телефону, — проворчал Алекс. — Что ты в Лондоне… Почему ты поступил так, Бен?
— Я не был в Лондоне, а сержант Хиггс получал от меня приказы и точно их исполнял, так что ты не можешь иметь к нему претензии, ибо это я позволил себе столь невинный обман… А почему я так поступил? — Паркер секунду помолчал. — Я не хотел мешать тебе. Но я считал, что кордон из моих людей вокруг Мандалай-хауз и мое присутствие поблизости не могут в чем-то помешать тебе. А в случае непредвиденных осложнений я мог бы тебе очень пригодиться. Как оказалось, частично я был прав. Теперь я прошу тебя рассказать все, что тебе известно…
И Джо кратко поведал Паркеру все, что знал сам. Когда он кончил, Паркер тихо присвистнул сквозь зубы.
— Значит, это он сам писал письма! Теперь понимаю… У тебя не было ни малейших оснований предполагать, что Сомервиллю что-то угрожает, раз Пламкетт не объявился. А он ни лодки не нанимал, ни пешком, по суше, не пришел в Мандалай-хауз. И все-таки генерал погиб… Может быть, все же самоубийство? Его шантажировали, все его жизненные достижения могли обратиться в пух и прах. Он был очень стар и понимал, что жить ему осталось немного. Он мог выбрать самоубийство как лучшее решение.
— И отказался от своего плана обезвреживания Пламкетта прежде, чем произошла встреча, результаты которой он с такой «оптимальной точностью» разработал? — Джо покачал головой. — К тому же никто не слышал выстрела! И глушитель не обнаружен. Кроме того, я хочу знать, где деньги? С восьми часов утра здесь была пачка банкнот, если верить свидетельству Чанды, а у меня нет причин ставить под сомнение его слова. Если мы не найдем деньги… — Джо замолчал.