Время камней (СИ)

На палубе расстелили роскошный ковёр и принесли изящные кресла, расставив их друг напротив друга, чтобы представители обеих стран могли говорить, глядя друг другу в глаза. Моряки стояли у правого борта, готовые спустить широкий трап, по которому казантарец должен был перейти на трирему Квай-Джестры.
Корабли, наконец, сблизились настолько, что можно было осуществить переход, и рабы подняли вёсла, втянув их внутрь, чтобы не сломать при швартовке. Моряки на триреме Ормака приняли концы и подтянули судно посла. Намотав канаты на баки, спустили трап и отошли, уступив место урдисабанским вельможам и самому Квай-Джестре.
С казантарской триремы раскатали по трапу тёмно-синий ковёр, на который ступили посол и его жена. За ними следовали четыре воина (видимо, телохранители) и двое слуг, один из которых нёс в руках плоскую шкатулку резного дерева, а другой продолговатый свёрток, взглянув на который, Ормак подумал, что там может быть полуторный меч. Невольно он оглянулся на своих гвардейцев: успеют ли они защитить его, если казантарцы задумали покушение? Те стояли близко, но ведь это не всегда имеет решающее значение.
Когда процессия оказалась на борту урдисабанского корабля, Квай-Джестра приветствовал гостей лёгким поклоном. Посол ответил ему тем же, его жена сделала лёгкий реверанс.
— Доброго здравия, — сказал Квай-Джестра. — Меня зовут Ормак Квай-Джестра, я Первый Советник Его Величества Камаэля Марад-Изтаэрда, Императора Урдисабана. Рад приветствовать вас на своей триреме. Это высокая честь для меня. Надеюсь, плавание на ней не покажется вам утомительным.
— Благодарю и приветствую, — ответил посол с вежливой улыбкой, совершенно не вязавшейся со скрипучим голосом. — Моё имя Эл, барон Деморштский, уполномоченный посол. Это моя жена, дама Маэрлинна, — при этих словах Ормак поклонился женщине, та улыбнулась ему и сделала ещё один реверанс. — Мы с благодарностью принимаем ваше приглашение продолжить плавание на этом прекрасном судне.
— Не присоединитесь ли вы к скромному обеду? — сказал Ормак, отступая на шаг в сторону и указывая широким жестом на накрытый стол, стоявший на корме. — Я велел подать лучшее вино Ирменского замка.
— Я слышал о нём, — ответил посол. — Он славится превосходными напитками.
— Мой дед начал собирать, а отец пополнил коллекцию, — сказал Ормак. — Сейчас в нашем родовом имении выращивают лучший виноград в империи.
— В таком случае мы ни в коем случае не можем не принять ваше в высшей степени заманчивое предложение. Но прежде я бы хотел преподнести вам маленький подарок, если позволите, — в ответ на эти слова Ормак поклонился, и посол сделал одному из слуг знак подойти.
Когда тот приблизился, держа на вытянутых руках шкатулку, Эл аккуратно поднял крышку и достал великолепную кольчугу. Она была украшена серебряными пластинками с искуснейшей гравировкой, в узорах которой Ормак легко узнал символы своего родового герба — голову льва в окружении кленовых листьев. Вслед за кольчугой Эл извлёк из шкатулки широкий пояс, собранный из стальных пластин, соединённых серебряной проволокой и инкрустированных горным хрусталём.
— Неужели… — Ормак невольно улыбнулся.
— Да, это сделано в Стальных Копях, — подтвердил его догадку посол.
— Но откуда…? — выговорил Квай-Джестра, принимая подарок и ощущая в руках почти волшебную прохладу металла.
— Не спрашивайте, — отозвался Эл. — Пусть это будет моим маленьким секретом.
Ормак с восторгом рассматривал кольчугу и пояс, прикидывая, во что они обошлись. Если подобное преподнесли ему, то что же приготовили для императора⁈ Очевидно, второй подарок был в руках другого слуги. Его пока не торопились вручать, и Ормак, сердечно поблагодарив за кольчугу и получив в дополнение к ней шкатулку, в которой её привезли, пригласил гостей к столу.
Посол, его жена и небольшая свита (упомянутые телохранители и слуги) перебрались на трирему Квай-Джестры и продолжили путь в Тальбон на ней. Остальные суда следовали за ними на небольшом расстоянии. Один раз на горизонте заметили пиратов, но те не захотели связываться с несколькими кораблями и постарались поскорее скрыться из виду.
Через два дня все суда вошли в порт Тальбона. За четыре часа до этого Ормак послал в столицу Урдисабана почтового голубя с письмом, в котором предупреждал о скором прибытии посла Казантара, поэтому на пристани приплывших ждала толпа встречающих: любопытные, стражники, вельможи и сам император в окружении пышной и многочисленной свиты.
  
Глава 39
 
Сафир тоже находился в числе сопровождавших императора и стоял в первых рядах, так что прекрасно видел, как причалили все четыре триремы, среди которых выделялось своими резкими цветами судно казантарского посла: чёрное с оранжевым, со слепыми глазами на носу.
Под звуки оркестра спустили трап, и посол в сопровождении Первого Советника сошёл на берег Урдисабана. С ним была женщина, самая прекрасная из тех, что видел Сафир. На ней были очень просторные одежды, и, приглядевшись, он понял, что она беременна. Посол держал на руках странное животное, цеплявшееся за него длинными пальцами и хлопавшее выпуклыми глазами. Сафир знал, что многие вельможи Казантара держат дома экзотических зверей и часто носят их с собой, считая талисманами.
Началась долгая церемония знакомства и обмена дарами. Сафир стоял в двух шагах от императора Камаэля с безразличным видом, как и полагалось оруженосцу. Он впервые участвовал в подобном торжестве и поэтому старался ничего не упустить. Его восхитил подарок посла — великолепный полуторный меч, который он преподнёс императору. Было удивительно, насколько клинок оказался прекрасно сбалансированным и идеально ложился в руку повелителя Урдисабана, что тот и подтвердил во всеуслышание, тут же примерившись к подарку. Можно было подумать, что меч ковали личные мастера императора, которым были известны мерки его руки и личные вкусы. Гарда тоже отличалась как удобством, так и украшением: сделанная из серебра, она была покрыта глубокой гравировкой и инкрустирована рубинами. На эфесе красовалась орлиная голова, символ императорского Дома Марад-Изтаэрдов.
В конце церемонии Сафира ждала приятная неожиданность: его представили в числе других вельмож, и император Камаэль объявил, что лорд Маград является уполномоченным сопровождающим посла, после чего Сафиру пришлось занять место позади казантарца и, таким образом, пополнить его свиту.
Во дворец добрались в паланкинах. Вокруг шли закованные в доспехи мечники, а дорогу расчищали гвардейцы. Сафир ехал на своём новом жеребце и прислушивался к разговору посла и императора. Его услуги пока не требовались. Он не очень понимал, почему его заранее не предупредили о роли, которую ему отвели на время пребывания казантарцев в Урдисабане, но подозревал, что от него потребуется не только сопровождать посла, но и следить за ним, выполняя обязанности шпиона.
Во дворце сотни слуг расстилали ковровые дорожки перед процессией, распахивали двери, разбрасывали лепестки роз, которые летели с высоких балконов и галерей подобно фантастическому благоухающему дождю.
Приём начался с торжественной трапезы. Зал был украшен флагами Урдисабана и провинций. Под потолком пестрели пышные гирлянды цветов, натёртые воском полы сверкали в солнечных лучах, будто стеклянные. Слуги в длинных ливреях носились по дворцу с подносами, столовыми приборами, посудой, яствами и прочим.
Сам обед, устроенный в честь посла Казантара, тоже был великолепен. Ещё накануне повара и их помощники принялись стряпать кушанья и отбирать вина, начищать столовые приборы и посуду. Всю ночь кипела работа, и утром поваров сменили их товарищи, которые с новыми силами принялись за приготовления.
Некоторые сорта вин заливали в особые приборы для подогревания — бронзовые сосуды с трубой посередине, куда засыпался горящий уголь. Также был популярен армол, очень крепкий и терпкий напиток, который готовили из айхевая, корнеплода, основным поставщиком которого были Дома Маградов и Квай-Джестров.