Пока мы не исчезнем (ЛП)

Но процесс, который позволял информации мгновенно передаваться на межзвездные расстояния, не имел очевидного соответствующего механизма для перемещения материи. Так что, кроме голого знания о том, что можно обойти Эйнштейна, у меня ничего не было.
Я продолжил мысль вслух. «Я почти готов клонировать себя кучу раз и заставить каждого клона работать над своей возможностью. Но это была бы огромная трата времени и ресурсов…»
  
Гарфилд привык к тому, что я врываюсь в поток мыслей на полпути, и знал все мои любимые темы. Ему не составило труда подхватить нить. «И все равно может не сработать. Если Хью прав, что мы просто недостаточно умны, чтобы решить эту проблему, то ты будешь не лучше миллиона обезьян, стучащих по клавиатурам».
«Ага. Об этом я тоже думал». Я вздохнул и заказал кофе. «Я не собираюсь сдаваться, Гар, но это начинает разочаровывать».
«Так что было бы здорово, если бы мы могли получить что-то, что указало бы нам правильное направление», — закончил за меня Гарфилд. Я улыбнулся ему и снова вспомнил, как хорошо мы раньше работали вместе. В эти дни у Гарфилда была своя Секретная Лаборатория, но он переключился на более биологическую часть научного спектра. В данный момент он пытался разобраться в абиогенезе, процессе возникновения жизни из неживой материи. Достойное усилие, подумал я, но, вероятно, слишком зависящее от случая.
Но Гарфилд был здесь прямо сейчас, и я не собирался упускать возможность обсудить с ним кое-какие вещи.
«Я сосредоточился на кротовых норах и некоторой вариации двигателя Алькубьерре, хотя бы потому, что это единственные вещи, для которых существуют какие-то конкретные теории. Но обе требуют отрицательной энергии или отрицательной массы для работы, а я не смог их заказать».
Гарфилд усмехнулся. «Да, проблемы с цепочками поставок. Они всегда тебя достанут». Он посерьезнел. «Казимировский источник энергии использует отрицательную энергию вакуума для работы, но он на порядки слабее, чем тебе нужно».
«Ага. Мне понадобился бы массив Казимировских пластин размером с Юпитер, чтобы генерировать необходимые уровни мощности, и нет никакого способа собрать всю эту отрицательную энергию в одном месте. Так что — провал».
«У тебя есть какие-нибудь успехи за это время?»
«Да, на самом деле. Я могу изолировать и захватывать микроскопические пары кротовых нор из космической пены и не давать им коллапсировать обратно друг в друга. Я даже могу удерживать отдельные конечные точки целыми секундами. Мне удалось разделить их на несколько километров. Но в тот момент, когда я пытаюсь что-либо через них протолкнуть, даже фотон, они коллапсируют».
«Как и ожидалось», — ответил Гарфилд, выглядя задумчиво. — «А что насчет другого — двигателя Алькубьерре?»
Я громко рассмеялся. «У нас были проекты космического корабля на основе двигателя Алькубьерре еще с начала двадцать первого века. Удивительно детализированные и полные, за исключением серой коробки, на которой написано «варп-двигатель устанавливается здесь». Не над чем работать, пока не доставят заказ на отрицательную энергию».
Гарфилд улыбнулся мне в ответ. «Так что я буду продолжать работать над Хью. Если он нам что-нибудь даст. Даже малейший намек…»
«Знаю, Гар. Нам остается только надеяться».
  
Глава Двенадцатая: Технологическое расследование
 
Икар
Сентябрь 2320
Чужая система
«У них должен быть какой-то идентификатор адреса», — размышлял я, глядя на созданную мной карту.
«Каким образом?» — ответил Дэй.
Я указал на карту, которую мы составили из сотен врат кротовых нор на их различных орбитах. «Иначе это просто куча случайных кротовых нор. Что делали местные — просто выбирали одну и надеялись? Должны же быть какие-то уличные знаки».
Дэй кивнул. Он последовал за мной через кротовую нору и теперь сидел в своем любимом патио-кресле, когда бывал у меня в ВР, с моей кошкой Спайк на коленях и кофе в руке. «Теории?» — спросил он.
«У каждой кротовой норы есть пара станций или спутников, и каждый из них выровнен по галактической оси. Так что это сделано намеренно. Логика подсказывает, что они удерживают кротовые норы открытыми с помощью какой-то отрицательной энергии или чего-то в этом роде. Логика также подсказывает, что они предоставят идентификационные данные».
«Которые мы сразу же сможем прочитать, потому что все говорят по-английски».
«Заткнись. И нет. Но у нас есть, сколько? Триста сорок два отдельных образца для работы? Если мы вообще сможем вызвать ответ от спутников, у нас не должно возникнуть проблем с извлечением огибающей, полезной нагрузки и идентификации».
«Или мы пульнем радиосигналом в спутник, а он сочтет это атакой и собьет нас с небес».
«Конечно. Или так». Я сделал паузу. «Впрочем, радио — хорошее начало. Оно направленное; мощность сигнала быстро падает, что делает его идеальным для выборочной активации. Держу пари, это даже не должен быть сложный запрос».
«Отличная теория, — ответил Дэй, — но если бы любой случайный сигнал мог вызвать ответ, спутники постоянно реагировали бы на случайные звездные флуктуации, тебе не кажется?»
Потребовалось несколько часов экспериментов, чтобы обнаружить частоту, на которую обращали внимание спутники — частоту, что неудивительно, не совпадающую со спектром излучения ни одного элемента из периодической таблицы, и поэтому не генерируемую естественным путем. И механизм был прост. Направь эту частоту на спутник более чем на пять миллисекунд, и он в ответ излучал нечто похожее на сетевой пакет.
Я посмотрел на окно, отображавшее ответ в шестнадцатеричном формате. «Хорошо. Я несколько раз отправлю запрос на ту же станцию, чтобы выделить временные метки и тому подобное, пока ты попробуешь кучу разных, чтобы сопоставить изменения, которые, вероятно, являются полезной нагрузкой».
«Есть, капитан», — ответил Дэй. Кротовые норы были распределены по орбитам, начинающимся чуть дальше одной а.е., так что ему пришлось бы совершить полет с использованием двигателей, чтобы опросить все спутники. Чтобы сделать это должным образом, потребовалось бы около двух дней.
Как только Дэй завершил круг, мы обновили мою карту данными «уличных знаков». Судя по результатам, эта цивилизация использовала десятибитный байт и пятибайтовое слово. Не так уж много, но это все равно помещало диапазон числовых значений в квадриллионы, что, вероятно, было достаточно для одной галактики. Проблема, конечно, заключалась в том, что у нас не было способа интерпретировать адресную информацию.
«Дэй, сделай одолжение, вернись в домашнюю систему и получи адресные данные от тамошних кротовых нор».
«Без проблем. Сейчас вернусь».
Пока он этим занимался, я начал согласованный анализ всех данных о кротовых норах, которые у меня уже были. Возможно, полезная нагрузка данных включала информацию как об источниках, так и о пунктах назначения, и в этом случае все кротовые норы в этой системе имели бы идентичный адрес источника.
Конечно, ничего никогда не бывает так просто, но я быстро выделил полезную нагрузку и определил временную метку. Поскольку я пялился на шестнадцатеричный дамп, я чувствовал, как мои глаза хотят расфокусироваться, когда Дэй хмыкнул.
Он развернул окно, над которым работал, чтобы я мог его видеть. Пара полей была обведена. «Эти поля имеют одинаковые значения, только поменяны местами на кротовой норе, которая привела нас сюда, и ее паре на этой стороне. Источник и пункт назначения?»
  
«Полагаю, ты прав. Мы можем проверить это, отправив дроны через несколько других кротовых нор и получив данные об адресах на той стороне. Если мы также потратим время на определение галактических местоположений, мы могли бы определить их стратегию отображения».
«Если только это не что-то произвольное, вроде «Главной улицы».