Пустоши Альтерры, книга 1 (СИ)

Мамочка — строгая, отсранённая, тогда еще женщина подошла к ней, голос звучал мягче, чем обычно.
— Ты должна перестать плакать, девочка. Жизнь жестока, но ты сильная. Я вижу это. Сегодня у тебя будет клиент. Он немного странный, но тебе нужно постараться.
Тогда Лисса ещё не понимала, что значит "странный". Но когда мужчина зашёл в комнату, желудок сжался от страха. Ему было за сорок, лицо и тело покрывали глубокие шрамы, словно кто-то пытался разорвать его на части. Лицо утопала в жесткой щетине и запах курительных трав сбивал с ног. Он усадил Лиссу на свои колени, будто игрушку, и не обращал внимания на слёзы. Голос был тяжёлым, как удар о наковальню.
— «Ка друла некс тарэ врас, тиа хас?» — спросил он своих подельников, стоявших у двери.
Они рассмеялись, будто фраза была острой шуткой. Один из них ответил:
— «Дрэ хас, вракса канс долрен аро!»
— Слышала, шлюшка — сквозь смех сказал бородач, коверкая слова странным акцентом — Они сказали, что такой молодой девушке как ты, здесь самое место.
“Тин, Вракса. Молодая, девушка? Долрен… место?” — против своей воли вспоминала Лисса.
Мужчина снова заговорил, потирая шрамы на запястье. Его рука лежала ниже талии, и он продолжал с улыбкой:
— «Вракса си диен, тен лорша хакас.»
Лисса тогда ничего не понимала, но звук этих слов врезался в память. Каждая фраза была короткой, рваной, как будто язык сам по себе был изломан, как пустоши, из которых они пришли. Когда она всхлипнула, мужчина обернулся к ней.
— «Тиа вракса, тен кралс?» — спросил он, похлопывая по внутренней стороне своего бедра, с издевкой явно ожидая ответа.
Она не знала, что сказать, и в панике просто кивнула. Он рассмеялся, а его подельники, улыбаясь, покинули комнату.
Лисса почувствовала, как начинает вспоминать тот день во всех подробностях, когда ее выдернули в реальность.
Мужчина перед ней снова повторил:
— «Тин вракса ка долрен?»
“Кажется он спрашивает, что девушка делает здесь” — лихорадочно размышляла Лисса.
Она подняла взгляд, притворяясь уверенной.
— «Вракса канс долрен, тен кралс» — ответила она, повторяя то, как слышала в юности. Кажется, эта фраза означала что “Девушка знает место”. Хотя по изумленным глазам верзилы она поняла, кажется “кралс” означало что-то вроде “член”...
Мужчина напрягся, глаза сузились. На мгновение воцарилась тишина, а затем его напарник, стоявший позади Лиссы, громко заржал.
— «Си тия хас, дрэ канс долрен?» — бросил он сквозь смех.
Лисса почувствовала, как внутри всё дрожит, но внешне сохраняла хладнокровие.
— Я не так хорошо владею языком, давайте перейдем на общий.
Они снова переглянулись. Мужчина, стоящий сзади ней наклонился ближе, уже отсмеявшись, его голос стал угрожающе тихим:
— Зачьем ты здесь?
Девушка ответила жёстко, голос звучал уверенно, хотя внутри бушевал страх:
— По делам к людям пустошей.
Воцарилась тишина, Лисса понимала, либо ее пропустят, либо убьют. Эти люди явно оценивали, ей нужно и взвешивали риск.
Наконец первый из мужчин, прищурившись, махнул в сторону.
— Проходи.
В голове всё ещё звучали рваные фразы из прошлого. Она шагнула вглубь зала, оставляя за собой массивную металлическую дверь и взгляды охранников, которые прожигали спину. 
Люди сидели группами или в одиночестве, прячась в тенях, как звери, привыкшие к охоте. Лица скрывались под капюшонами, а движения казались нарочито медленными. Лисса почувствовала лёгкий холодок, пробежавший по позвоночнику: атмосфера этого места была чужой, враждебной. Она огляделась, стараясь не выглядеть растерянной, но каждый шаг давался ей с трудом.
Слева кто-то раскладывал карты на столе, о чём-то спорил, а справа два человека вели тихую, но явно напряжённую беседу. Ещё дальше Лисса заметила троих, которые передавали что-то друг другу под столом, избегая лишних взглядов.
Подойдя к барной стойке, она сделала вид, что уверена в себе. За стойкой стоял местный аналог бармена: невысокий мужчина с серой бородой и жёсткими глазами, которые тут же уставились, изучая, словно сканируя каждую деталь.
  
— Будешь? — спросил он, не отрывая взгляда.
Его голос был низким, с лёгкой хрипотцой. Он выглядел, как человек, который видел всё, что только можно увидеть в этом месте.
Лисса, стараясь не выдавать волнения, слегка наклонилась вперёд и коротко ответила:
— Где я могу присесть?
Вопрос вызвал у бармена лёгкое удивление. Он поднял бровь, затем скрестил руки на груди, будто сомневался, стоит ли отвечать.
— Ты точно знаешь, куда пришла? — спросил он с лёгкой усмешкой.
— Знаю — твёрдо ответила она, встречая его взгляд. — Скажи мне, где можно сесть.
Бармен молчал несколько секунд, затем неохотно кивнул в сторону дальнего угла зала.
— Любое свободное кресло, девочка.
Лисса проследила за взглядом и замерла. В углу, под лампой, сидел мужчина. Его поза была расслабленной, однако он полностью контролировал ситуацию, наблюдая через сомкнутые веки. Сидел, запрокинув голову, разглядывая тонкие нити дыма, вьющимися под потолком.
Лицо освещалось тусклым бликом и на мгновение ей показалось, он едва заметно улыбнулся, будто знал, что за ним наблюдают. Его ноги были вытянуты под тумбой, руки лениво покоились на подлокотниках. Это лицо показалось ей знакомым, но не до конца. Затем она вспомнила фотографии в папке, которую принес курьер.
"Анклав. Это он." — подумала Лисса, чувствуя, как слегка сжались пальцы.
Мужчина выглядел небрежно, почти беззаботно, но её не обманешь: за этой ленивой позой скрывался человек, который всегда был настороже. 
Лисса медленно выдохнула, собравшись с мыслями, и направилась к креслу напротив. Знала: каждое движение, взгляд, слово будут оценивать.
Когда девушка подошла ближе, мужчина чуть приподнял голову, лениво посмотрев на неё из-под полуприкрытых век. Во взгляде не было ни удивления, ни интереса — только обманчивая ленивая нега. Лисса остановилась перед тумбой, стараясь выглядеть уверенной, хотя сердце гулко стучало в груди.
— Можно присесть? — спокойно спросила она, надеясь, что голос не выдаст волнения.
Анклав молча посмотрел на неё, чуть приподняв уголок рта, словно наслаждаясь моментом. Он сделал приглашающий жест рукой, не произнеся ни слова.
Лисса знала, в подобных ситуациях главное — не показывать, что ты хочешь чего-то слишком сильно. Анклав, судя по виду, был из тех, кто терпеть не мог прямолинейных попыток привлечь внимание. Поэтому вместо того, чтобы сразу вступать в разговор, она решила сыграть в игру, которую давно освоила: заставить мужчину самому захотеть заговорить, и хоть ее внешность сейчас никуда не годилась, Лисса решила попробовать.
Она села напротив него, чуть откинувшись на спинку стула, и ненавязчиво осмотрелась, словно Анклава для неё не существовало. Взгляд задержался на приборе, который принесли ей через минуту. Он выглядел как странная смесь трубки и резервуара, из которого тонкой струйкой вытекал дым.
"Только бы это был не наркотик" — мелькнуло в голове, но она быстро подавила тревогу.
Она взяла прибор в руки, внимательно с интересом изучая. Пальцы легко скользили по металлическим частям, и, наконец, она осторожно сделала первый вдох. Вкус оказался терпким, с привкусом травы и металла, но не вызывающим немедленного отвращения.
Лисса позволила дыму вырваться изо рта медленным облаком, делая вид, что наслаждается процессом. Затем она скрестила ноги и слегка наклонилась, опершись на локоть, погрузившись в свои мысли.
Анклав сидел напротив, но Лисса упорно не смотрела на него. Вместо этого она меняла позы: то тянулась за стаканом воды, который ей принесли вместе с прибором, то неспешно поправляла рукав своей куртки. Она знала: мужчины, привыкшие к вниманию, не любят, когда их игнорируют. И если Анклав был таким, то долго молчать он не сможет.
Так и случилось. После нескольких минут тишины он, наконец, заговорил.