Тонущая женщина
– Многим это не по карману, – добавляет Френч, обводя взглядом роскошную обстановку гостиной, – но с адвокатом гораздо сподручнее.
Следователь думает, я богата, и это объяснимо. Однако, хоть я и живу в шикарном особняке среди дорогих вещей и предметов искусства, своих денег у меня нет. Бенджамин давал мне кредитные карты, которыми я оплачивала исключительно одежду, продукты и косметику – и только. Если мне требовались наличные, я могла попросить деньги у мужа, но он не всегда удовлетворял мои просьбы. А в сейфе, что находится в его кабинете, денег почти не осталось. Я нашла код, записанный на клочке бумаги, который был спрятан за рамой картины. Ту наличность я передала Ли, которая, надеюсь, уже в Панаме.
– Так и сделаю, – говорю я, ведь должна же я как-то защитить себя. – Можете кого-нибудь порекомендовать?
– Я дам вам список адвокатов, которые занимаются подобными делами.
– Спасибо.
Она встает, внезапно принимая чопорный казенный вид.
– У нас ордер на изъятие компьютеров и смартфонов в качестве улик. Можете показать, где они находятся?
– К-конечно. – Я поднимаюсь с дивана и веду ее в кабинет мужа, но Нейт преграждает нам дорогу.
– Можно взглянуть на ордер? – спрашивает он. Нейт предан Бенджамину. И он по-прежнему при исполнении. Мы симпатизируем друг другу, но Нейт мне не союзник. Откуда мне знать, может, именно ему поручено меня убить? Впрочем, возможностей сделать это у него была масса, однако я все еще жива. Так каким образом муж планировал избавиться от меня?
Френч показывает ему ордер. Нейт внимательно изучает его и отходит в сторону: по-видимому, документ составлен по всей форме. Следователь взмахом руки подзывает двух полицейских, и я веду всех троих в святилище Бенджамина.
На столе – ноутбук, подключенный к большому монитору. Мобильный телефон мужа полиция, должно быть, изъяла у него при аресте, потому что нигде в кабинете его сотового я не вижу.
– У него есть какие-то другие устройства? – спрашивает Френч. – Айпад? Второй телефон?
– Нет. Во всяком случае, я о них не знаю.
– Ваш телефон нам тоже понадобится.
– Зачем? Ведь я – потерпевшая сторона.
– Возможно, что-то из вашей переписки с мужем мы используем в качестве улик против него.
Сообщения, что присылал мне муж, содержали, главным образом, указания: что приготовить ему на ужин, в каком наряде он хочет меня видеть, где я должна встретить его, если мы шли на какое-то мероприятие. Я почти уверена, что в моем телефоне нет ничего, порочащего меня. Джесси я никогда не писала; в этом отношении мы были осторожны. Полиция обнаружит только бессодержательную болтовню с моими светскими знакомыми. И с Ли. Наши разговоры с ней были наполнены куда более глубоким смыслом. Но в переписке касались только невинных повседневных дел. Я вспоминаю серию ее звонков в тот день, когда она посетила спа-салон, но они легко объяснимы: у подруги возникла проблема с машиной; она уже уехала.
А потом я вспоминаю свое предсмертное видео.
– Мой телефон наверху, – говорю я, чувствуя, как от паники сводит живот. – Я… я собиралась принять ванну.
– Наш сотрудник Дин проводит вас наверх. – Френч взмахом руки подзывает молодого рослого полицейского в форме. – Обещаю, мы постараемся вернуть вам ваш телефон как можно скорее.
На что мне сопровождение? И у меня снова возникает ощущение, что Френч в чем-то меня подозревает. Будто она знает, что перед ней разворачивается куда более многогранная история. Но, быть может, она просто считает, что я слишком ослабела и сама не сумею подняться по лестнице. Я благодушно улыбаюсь молодому полицейскому и вместе с ним иду на второй этаж.
По приближении к ванной я оборачиваюсь к Дину.
– Ме… меня тошнит, – выдавливаю я, зная, что выгляжу убедительно: я бледна, покрыта липкой испариной. Для пущего эффекта хватаюсь за живот. – Дадите мне минутку?
Дин кивает. В его глазах я – женщина, только что узнавшая о планах мужа убить ее. Не более того. Я устремляюсь в ванную и запираю за собой дверь.
Оставшись одна, я поворачиваю краны на раковине, чтобы шум воды заглушил мою возню. Мобильник лежит на бортике ванной. Я хватаю его, быстро отменяю рассылку видеосообщения, удаляю запись и приложение. А в облачное хранилище мои файлы не дублируются, на это я давно поставила блокировку. Полиции незачем знать, что я собиралась покончить с собой. Это никому не нужно знать. Потому что теперь я хочу жить! Если Бенджамина посадят, я стану свободной женщиной. Смогу быть счастливой! Верну себе свою жизнь!
Бутылку из-под моющего средства, в которую налита водка, я убираю под раковину, снотворное – в выдвижной ящик, и затем выключаю воду. Смотрю на себя в зеркало. Бледная, дрожащая, но живая и невредимая. Пока. Я должна сохранять спокойствие. Не должна раскрывать свои секреты. С телефоном в руке я выхожу из ванной.
Дин стоит в непринужденной позе, прислонившись к противоположной стене, но, едва я появляюсь из ванной, тут же приосанивается.
– Вот, возьмите. – Я отдаю ему телефон. Он надевает резиновые перчатки, телефон кладет в полиэтиленовый пакет. Все так официально, что мне не по себе.
– Вы оденьтесь, поедете с нами в отделение, – говорит Дин.
– А мне-то зачем?
– Мы должны взять у вас показания. Это стандартная процедура.
– Но мне нечего сказать. Я понятия не имела, что муж планирует меня убить! – Какие жуткие слова! Будто я говорю на иностранном языке.
– Мы должны собрать доказательную базу для прокурора. Если что-то упустим, ваш муж уйдет от ответственности.
Меня пронзает страх, пробирает до костей. Если Бенджамина освободят, мне несдобровать.
– Как намеченная жертва вы, возможно, знаете что-то важное для следствия, – наседает Дин, заметив мой испуг.
Намеченная жертва. Только ведь мне самой столько всего надо скрыть.
– Конечно, – соглашаюсь я. – А нельзя поговорить здесь? Я неважно себя чувствую.
– Следователь Френч хотела бы побеседовать с вами в отделении.
На допросе под градом каверзных вопросов я могу дрогнуть и выдать свои тайны, смертоносные планы. Но если откажусь поехать в полицию, мне это очков не прибавит. Будет выглядеть подозрительно.
– Дайте мне несколько минут, – любезно киваю я ему.
Глава 51
В отделении полиции шумно, царит суета, количество тестостерона зашкаливает. Я смотрю вперед, выглядываю Бенджамина. Он где-то в этом здании, и меня все еще сковывает панический ужас, даже здесь. Следователь Френч заводит меня в кабинет для допросов, который намного меньше – и невзрачнее, – чем те, что показывают по телевизору. Усадив меня на деревянный стул, она предлагает мне воду, содовую или сэндвич. Френч – сама доброта, – видимо, обучена обхождению с жертвами преступлений. Но она мне не друг. Об этом я не должна забывать.
Женщина кладет передо мной два листа бумаги.
– Здесь информация о программах помощи потерпевшим. И список адвокатов по правам потерпевших.
– Спасибо.
– Если захотите передохнуть, дайте знать.
В последнее время полиция находится под пристальным вниманием общественности, действия и поведение ее сотрудников оцениваются и анализируются. Следователь Френч ведет себя исключительно вежливо и профессионально – играет строго по правилам. Полиции не нужны судебные иски и критика в прессе. Я понимаю, что ее искусственная доброта продиктована протоколом, но все равно расслабляюсь. А бдительность терять нельзя. Я бросаю взгляд на стеклянную панель одностороннего зеркала и представляю, что за ней стоят полицейские. Те самые, которые забрали моего мужа, производили обыск и фотографировали в моем доме. Некоторые из них до сих пор в особняке. Те, которые сейчас за мной не наблюдают.
– Скажите, мне грозит опасность? – спрашиваю я. – Что вы имели в виду, когда говорили о сговоре с целью совершения убийства? Что Бенджамин планировал убить меня? Кто на него донес?
– Мы позаботимся о вашей безопасности, – заявляет Френч. Ее слова призваны успокоить меня, но впечатление такое, что это просто отговорка. Остальные мои вопросы она оставляет без ответа. – Расскажите про свой брак.