Развод и девичья фамилия (СИ)

— Нет, — принял решение, — Лана, я подал на развод. В понедельник суд.
На том конце повисла тишина, точнее, жена замолчала, обдумывая слова. А потом взвизгнула так, что у меня заложило ухо.
— Ты не посмеешь! Я! Я! Оставлю тебя нищим, как до нашего брака!
Усмехнулся, понимая, какую чушь она несет.
— Милая, ты, наверное, позабыла, что мы с тобой оба не были миллионерами?
  
— Тогда заберу половину имущества! Слышишь⁈
— Хорошо, — к такому раскладу я был готов. Это будет честно.
— И фирму твою отсужу! Так и знай! Половину доли! — предприняла она последнюю попытку меня напугать.
— Как пожелаешь. — Спокойно согласился я. Вообще блефовал, фирма моя ей ни к чему, и начни я упираться, спорить и доказывать ей, что это мое, то спор бы затянулся. Решил пойти другим путем.
— Как? И что вот так просто расстанешься с делом всей своей жизни? — растерялась Лана, растеряв всю браваду. Словно не она секунду назад выплевывала угрозы.
— Ну да, — пожал плечами, хоть она и не могла видеть, — Правда, я не знаю, зачем это тебе нужно? Думал предложить тебе другие условия.
— Какие?
И я возликовал, расчет на ее жадность оказался верным.
— Ну, например, предложить тебе чуть больше половины…— закинул удочку.
— Насколько больше? — наш разговор из скандала перешел в торги, что мне было только на руку.
— А сколько ты сама хочешь? — и лично я был уверен, что она попросит отдать все. Но мне было интересно, есть ли предел ее наглости?
— Я хочу наш дом в Испании! — первое, о чем она вспомнила, — твой дом мне тоже нравится, — продолжала она, а я был уверен, что шепот на заднем плане — подсказки ее подружек. — И хочу три четверти со счетов.
Я даже присвистнул от наглости. Ну а с другой стороны, оставшиеся двадцать пять процентов — это очень большая сумма. И мне ее хватит на первое время, да и на второе тоже. И на третье. Заработаю еще. И я кивнул, позабыв, что жена не видит.
— Ну! Чего ты молчишь! Так и знала, что ты жалкий жмот! — торжествующий тон жены вызвал улыбку. Никакого раздражения, злости. Мне вдруг стало так смешно. И ведь еще пару месяцев назад я бы ни за что не согласился на такой грабеж. А сейчас вдруг понимаю, что в жизни есть вещи гораздо важнее денег.
— Я согласен, увидимся в понедельник.
— Что? Алло…— но я отключился, потеряв интерес к разговору, самое главное я сказал, да и услышал все, что хотел.
Телефоном с местной симкой сын еще не обзавелся, а тот номер, что у него был, он отключил. Зато он оставил на столе в гостиной записку, что сегодня первая репетиция, и он будет поздно. Что ж, тогда и мне нет смысла тут оставаться. Достал из шкафа спортивную сумку, покидал вещи на первое время. Раз этот дом больше мне не принадлежит, то и делать в нем нечего. Переночую в гостинице, вряд ли Алиса позволит остаться у нее, хотя я с большим удовольствием бы и остался.
Гудок авто за окном, а вот и Сергей, пора. Погасил свет и закрыл двери без сожаления. Не так много светлых моментов связывает меня с этим местом. Я ухожу без сожаления.
То ли моя мрачная физиономия, то ли огромная сумка на плече намекнули Сергею, что я не лучший собеседник, и он всю дорогу не пытался заговорить со мной. Смышленый парень! Будет очень жаль с ним расставаться. Такого работника я бы хотел переманить к себе. Но он тренер и в стройке ни бум-бум, а у меня не спортклуб, предложить ему работу по профилю я не смогу. Крутить баранку он вряд ли согласится.
По дороге пытался построить разговор с Алисой. Нам надо уже объясниться, что мы как дети малые? Очевидно же, что нас тянет друг к другу. Но все слова и фразы казались глупыми, искусственными. Что сказать я так и не решил, подумал, что разберусь на месте. Если меня, конечно, пустят, потому что времени уже почти девять.
Мерседес остановился у подъезда, и лишь тогда Сергей спросил.
— Мне ждать или…?
— Нет, я пришлю СМС, откуда меня завтра забрать. — сам не знал, где я проснусь утром, потому точнее сказать не мог.
Помощник кивнул, и джип растворился в вечерней темноте. А я, закинув на плечо сумку, направился к Алисе. Еще на подходе к ее двери напрягся — она приоткрыта, а внутри громкие голоса, очень похожие на скандал. И судя по знакомому мне мужскому голосу, ее муженек там. Прекрасно, потер я руки, — вот сейчас я его с лестницы и спущу!
** Алиса
Совещание мамского совета продлилось почти до восьми часов. Как ни пыталась я к ним заглядывать, меня под различными предлогами выставляли в коридор. Все ясно, спелись голубушки. Сын умчал встречать Кирюху к метро, оставив чудовище сестре на поруки. Элайджа, развалившись пузом кверху у батареи в нашей спальне, наслаждался жизнью. А я приводила в порядок детскую, убирая перья и остатки подушки после его пиршества.
Первой из гостиной вышла свекровь, моя мама за ней, обе сменили мимо деткой комнаты на кухню и загремели посудой, проголодались, конечно. Так долго разрабатывали план примирения, что я их не знаю, что ли?
— Алиса-а-а, иди к нам, давай поужинаем вместе? — позвала свекровь.
Именно она хозяйничала на кухне, когда я вошла. Мама же сидела на стуле нога на ногу и следила, как на столе появляются тарелки, вилки, чашки, не предпринимая попыток помочь.
— Кухня маленькая, чего толкаться? — заметив мое удивление, поспешила оправдаться она. Поскольку ужин свекровь не готовила, была занята сплетнями, но погрела то, что я приготовила накануне, к приходу Ивана. Вспомнив о нем, расстроилась, за весь день ни звоночка. И как бы я ни скучала, но втайне надеялась, что он сегодня не появится. Объясняться с мамами, кто это и что он тут делает, не хотелось.
— А почему тарелок пять? — удивилась я странному количеству, — Димка ушел, а нас всего четверо.
— Так, сейчас Антоша придет с работы, голодный, покормить надо. — Заявила свекровь, накладывая еду.
  
Глава 51
 
— Ну уж нет, — разозлись я. И невзирая на причитания обеих мам, решительно убрала лишнее со стола, — пусть его в другом месте кормят!
— Алисонька, детка, — запричитала Ирина Геннадиевна, — Мариночка совсем не умеет готовить.
Я было открыла рот ответить, даже едкий ответ на языке вертелся, но дверной звонок ожил, сообщая, что к нам гости. Пулей сорвался в прихожую Элайджа и, выпучив глаза, залаял на двери.
— Иди, встречай мужа, — подтолкнула меня в спину свекровь, — А я пока тарелочку-то достану. — уже когда я была на полпути, пробормотала она.
На пороге и правда стоял Антон с букетом красных гвоздик в одной руке и шоколадкой в другой. Три чахлых цветочка представляли весьма жалкое зрелище. А шоколадка от тепла ладони подтаяла и выглядела не очень аппетитно.
— Привет, — протянул мне цветы пока еще супруг. — Как дела? — Прозвучало так буднично, словно ничего не произошло, и он просто вернулся с работы. — Отвали, чудовище, — отпихнул ногой Элайджу, который при виде любимого хозяина, пускал слюни от счастья и запрыгивал на него передними лапами.
При этом глаза Антона шарили по вешалке, явно отыскивая мужские вещи. Убедившись, что и ботинок тоже нет, снял верхнюю одежду и, весело насвистывая, направился в ванную.
Моим первым порывом было отправить принесенный веник, а иначе эти гвоздики назвать нельзя, в мусорку. Но потом передумала, решив сыграть на контрасте, и понесла его на кухню. Где притихшие мамы сидели в ожидании нашего появления.
— Ой, какая красота! — глядя на три чахлика в моих руках, произнесла моя мать, явно кривя душой, потому что даже свекровь деликатно промолчала вздохнув.
— Угу, неописуемая. — усмехнулась я и засунула подарок мужа в банку к тюльпанам.
  
— Кстати, Алиса, — строго спросила мама, делая какие-то странные намеки глазами свекрови. Та моментально поняла и подорвалась в коридор. — Откуда столько букетов?
— В цветочном распродажа была, прикупила по случаю. — Огрызнулась, провожая удивленным взглядом Ирину Геннадиевну, которая промчала мимо ванной и принялась копаться в сумке моей мамы. Я-то сперва подумала, что она к Антону навстречу спешила, а вот нет. Не угадала.