Тернистая звезда (СИ)

Астер глубоко вздохнула и нырнула в спокойствие, как в ледниковое озеро Норга. Вселенная безгранична. Возможно, однажды на её бесконечных просторах Астер встретит мужчину, с которым они будут двигаться по одной траектории. Или нет. Не важно, в общем-то. Главное, что Джегг останется на Орионе. Спасибо тебе, Орион, бесстрашный охотник! Тебе и твоему Большому Псу. Если б это совместное путешествие длилось до самой Спиральной станции, священника стало бы слишком сложно забыть. У него слишком манящий запах. И слишком ласковые руки. И слишком уютная грудь, к которой слишком приятно прижиматься.
  
Астер безжалостно выбрасывала кусочки воспоминаний в холодные бездны Вселенной, как ракета-носитель выбрасывает кассету орбитальных спутников. Пусть летят, греют кого-то направленным сигналом связи. Кого-то там, в Священной Миссии, непонятной и непостижимой для неё, бесчувственной к таинствам священников. А она, как и ракета-носитель, распрощается с ними навсегда.
Платформа вздрогнула и остановилась. По канту зажегся оранжевый индикатор. Снова потеряли сингал интерсети. Она только подумать об этом успела, а Джегг уже проверил приёмник сигнала – всё с ним было в порядке. Что-то ей это напоминает.
Хмурый, с почерневшим лицом и судорожно сжатыми губами, Джегг открыл панель ручного управления. Астер не возражала. Ему нравится управлять, пусть играет. Она сейчас чувствовала такую усталость и апатию, как будто позади был длинный, изматывающий рейс. А, впрочем, кто скажет, что не было?
Джегг заставил платформу сдать назад. И ещё назад. И ещё… хорошо, что дорога, прежде такая загруженная, постепенно очистилась, а на этом участке и вовсе сделалась пустынной: оглядевшись, Астер заметила лишь пару пассажирских мобилей, да и то на некотором отдалении.
Её мультикуб радостно пискнул, сообщив, что снова поймал интерсеть. Кант платформы весело мигнул зелёным и погас.
– Что за… – Джегг проглотил едва не сорвавшееся грязное ругательство. Он не чувствовал внешней угрозы, никакого враждебного присутствия. Очень, очень плохой знак!
– Интерсеть с той стороны периметра глушат, – сообщила Астер, успевшая покопаться в мультикубе. – Тут говорится, что Павитра парти… пар…
– Павитра Пратирод кии Сина, – подсказал Джегг. – Армия Священного Сопротивления. Или Армия сопротивления священникам. От контекста зависит. Повстанцы. Борются с колониальной экспансией.
– О. Ты слышал о них? – её поразил не столько факт осведомлённости чёрного священника, сколько нейтральный тон. И что он перестал так яростно сжимать зубы.
– Да, на Бхаре целый корпус базировался. Но довольно давно. Я ещё ребёнком был.
– Они не опасны?
– Чрезвычайно опасны. Но не здесь. Атакуют, как правило, центр города, большие скопления людей. Фестиваль даст им массу прекрасных поводов себя проявить. А легионерам – доблестно пресекать. В общем, все заняты, а мы можем спокойно двигаться, куда собирались. Если у тебя автономная карта есть. Интерсеть они глушат, чтоб пропаганда Миссии до подконтрольного населения не добивала.
– Карта есть, – она протянула ему мультикуб с отмеченной точкой назначения.
– Вот и прекрасно.
Джегг вернулся к пульту, платформа проехала немного и снова зажглась оранжевым. Интерфейс оказался немного непривычным, ему пришлось сосредоточиться на управлении, так что реплика Астер застала врасплох:
– Я думала, священники считают свои доктрины непреложной истиной, а не пропагандой.
Инженер довольно долго наблюдала за спутником. Он всё ещё хмурился, но теперь, очевидно, не из-за мрачных размышлений о судьбах мира, а потому, что опасался не вписаться гружёной платформой в крутой поворот. Астер разглядывала Джегга в невольном желании получше запечатлеть в памяти его точёные черты. Приятное было приключение. Но «Гибралтар» подлатают через пару недель. Может быть, три. Может бить, не бортовых, а местных, в которых по девять дней и сутки в полтора раза длиннее стандартных. Но, тем не менее, очень скоро инженер со своим транзитным кодом полетит дальше. И даже не узнает, чем кончится его противостояние с этими повстанцами. Самоназвание у них зубодробительное. А странно, кстати, что Джегг назвал их повстанцами. Не мятежниками или боевиками.
– Я думала, священники считают свои доктрины непреложной истиной, а не пропагандой.
Джегг бросил на неё короткий взгляд, но тут же вернулся к дороге.
– Я чёрный священник.
Как будто это всё объясняло.
***
Баллистическая ракета класса земля-земля прочертила небо расползающейся дугой. Лететь ей не так уж далеко – до скромной периферийной гостиницы, расположенной слишком далеко и от белых кварталов столичного города, и от космопорта, чтоб попадать в зону действия их противовоздушной обороны.
Люди в пыльного цвета балахонах забегали, приводя ещё горячую установку к транспортировочному виду. Ответ от колонии не заставит себя ждать. Но на месте запуска они найдут лишь дикий пустырь. Разве что в паре мест заметят спёкшийся от жара пусковых дюз песок.
Казалось бы, какой смысл тратить точную, очень дорогую ракету? К чему все эти хлопоты с эвакуацией пусковой установки? Обычная гостиница. Днём там и персонала-то наберётся не густо. А постояльцев и вовсе можно по пальцам пересчитать.
Но уникальный сигнал передатчика офицерского комбинезона исходит именно оттуда, а не из флигеля Священной Миссии, куда будто-то бы сопроводил чёрного священника Джегга его пышный кортеж.
Хитрец! Но на этот раз ты, Ракшас, перехитрил сам себя!
***
Заказчика звали Аади, и он поразил Астер тем, что на универсальном трансгалакте мог сказать только:
– Здравствуйте!
Когда уровень взаимного недопонимания достиг критического уровня, Джегг забрал у девушки накладные и переговорами занялся сам.
– С тобой жена его переписывалась, – пояснил он Астер, наблюдая, как Аади с сыновьями разгружают платформу ручными штабелерами. – Она школу при Священной Миссии закончила. Я думаю, будь ты одна, он бы и с накладными разбираться её отправил. Но когда меня увидел…
– Решил по твоей одежде, что с тобой и сам договорится, – предположила инженер.
Джегг собирался сказать, что для аборигенной культуры женщинам считается неприличным показываться на глаза незнакомым мужчинам за пределами строго регламентированных ситуаций, но решил эту не вполне приятную подробность опустить. Вместо этого обратился к Аади на баашане:
– А теперь, любезный, перейдём к делам более приятным и достойным. Мне и этому божественному цветку, – он взглядом указал на стоящую рядом и с интересом прислушивающуюся Астер, – нужна приличная одежда на время пребывания в ваших благословенных краях. Увы, но падшие жители колонии совсем утратили остатки разума и покрывают себя блёстками с ног до головы, без сомнения, навлекая на себя гнев Предвечного!
Аади согласно закивал и разразился длинной тирадой, порицающей современные тенденции моды. Но, увы, живут они с супругой в колонии, поэтому и ассортимент приходится держать соответствующий.
Джегг охотно поддакивал (его самого бесконечные блёстки приводили в неистовство). Но куда больше негодования Аади его интересовал местный акцент, довольно заметно отличавшийся от бхарийского варианта баашана. Священник, привыкший улавливать мельчайшие звуковые оттенки, увлечённо обсуждал с торговцем всё, на что падал взгляд: одежду, аксессуары, его сыновей, погоду, женщин…
Астер между тем проводили на «женскую половину». Супруга Аади звалась Ямика и держала массажный салон в том же здании, что и бутик. Сама она оказалась шустрой черноглазой красоткой, выше Астер примерно на полголовы и на столько же шире в груди.
  
– Ты транзитёрка, – заключила Ямика на безупречном трансгалакте, окинув внимательным взглядом не очень чистый форменный комбинезон Астер. – С того корабля, что Аади шмотки привёз, с «Гибралтара».
Астер подтвердила, что да, это она и есть. Стоять на ремонте долго, так что хотелось бы платье – по городу погулять, на концерт какой-нибудь сходить, и вот это вот всё. А ещё удобное что-нибудь и не жаркое для загородных прогулок. По горам вашим лазить, там, судя по карте, озеро красивое?