Кома. Выжившие (СИ)

Ворота воинской части были закрыты. Всё верно. Объект режимный, вопрос — охраняется он по-прежнему или нет? Прошёл на КПП. Там никого не было. Вручную, покрутив рукоятку механизма, приоткрыл ворота, настолько, чтобы обе машины могли пройти. Загнав машины, ворота закрыл назад. Первым делом проехали с мамой в парк к боксам. Хотел посмотреть, какая техника здесь осталась. В парке было три длинных гаражных строения, по пять боксов в каждом. Ворота боксов были закрыты и опечатаны. Закрыты изнутри. Калитки в воротах крайних левых боксов всех трёх гаражных строений, так же были закрыты на висячие замки и опечатаны. Ну это для меня не было проблемой. Печати сорвал, душки замков перекусил болторезом. В первом гаражном строении техники почти не было, за исключением одного военного бензовоза на шасси Урал. Проверил, цистерна бензовоза пустая. Всё ясно, техника отсюда куда-то ушла. А я точно знал, что здесь должны были быть бронемашины «Тигр», Уралы с бронированным кунгом, так называемые «покемоны», УАЗы, в том числе «санитарки» и БТРы-80. Во втором гаражном строении обнаружил бронированную машину «Тигр» (праздник продолжался) и, чего вообще не ожидал увидеть здесь, бронированная разведовательно-дозорная машина, сокращённо БРДМ-2М, модернизированный вариант с независимой подвеской от БТР-80, новыми водомётами, для преодоления водных преград, дизельным двигателем и прочими новшествами. Одним словом, это был тот же БТР-80, только короче и на четырёх колесах, а не на восьми. Броня таже, вооружение тоже. У меня не только челюсть упала, но и началось бурное слюноотделение. Зеленое земноводное моей души заверещала как в зад укушенная. Эта машина даже лучше «Тигра», так как умеет плавать и вооружение более мощное. На «Тигр» на турель можно поставить либо автоматический гранатомёт или пулемёт калибра 7,62 мм. А БРДМ имела крупнокалиберный пулемёт Владимирова калибра 14,5 миллиметров, плюс пулемёт Калашникова танковый калибра 7,62 миллиметра. Причём, управлялась так же как и обыкновенная машина.
— Ты чего на этот броневик вытаращился, Марк? — Услышал я голос мамы. Посмотрел на неё. Она покачала головой. — Да ты совсем не в себе. Поехали домой, я тебе таблеточку дам.
— Мама! Оцени какая техника!
— Оценила. Ты что собираешься на таком ездить? Ты с ума сошёл?
— Почему с ума? Или что, боишься, что меня ДПС остановить и оштрафует или прав лишат?
— Не смешно, Марк.
— Конечно не смешно! Ты понимаешь, что это? Это тот же бронетранспортёр, только короче. Зато, мама, это броня! И мощное вооружение. Понимаешь? Броня? Её не прострелишь из пистолета, автомата или винтовки. Даже из пулемёта Калашникова не прострелишь. Но сейчас это вряд ли. Тем более эту БРДМ модернизировали, усилили броневую защиту. Теперь, чтобы его прострелить, крупняк нужен будет типа «Корд», например, или «Утес», или вот такой вот пулемёт Владимирова, который на ней установлен. Это БРДМ-2М. Она ещё и плавать умеет. И проходимость запредельная. Ей дороги не нужны. А управляется как твой «Ровер».
— И что ты хочешь сказать?
— Оставляет здесь твой «Ровер», подожди мама. Оставляем твой джип. Уходим отсюда на этой БРДМ и на УАЗе. Потом вернёмся, заберём твоего англичанина. Я тебя прошу.
— Мда, сына. Ты точно на всю голову у меня больной этими игрушками. Как и твой отец, царство ему небесное. Хорошо. Но я этим управлять не буду. Я тогда на твоём УАЗе поеду.
— Договорились. Так, всё, что взяли в «Автограде», перекинем в «Бардак».
— В какой ещё бардак?
— «Бардак», это так в войсках БРДМ называют, вернее называли. А в «Буханку» оружие и боеприпас закинем.
Проверил броневик, оба два аккумулятора были на месте. Включил зажигание и запустил двигатель. Дав машине поработать, открыл ворота и выехал. Встал около маминого джипа. Проверил боекомплект, ожидаемо, его не было. Ничего возьмём на складах. К крупняку Владимирова идёт 500 патронов в 10 лентах. К пулемёту Калашникова 2000 патронов, тоже в 10 лентах. Нормально. Снарядим дома. Открыл багажник «Ровера», чтобы начать перекидывать одежду и обувь в «бардак» как услышал маму:
 
— Марк!
Я посмотрел на неё. Она стояла в воротах, карабин на перевес и смотрела куда-то позади меня. Разворачиваясь, присел, уходя с возможной линии огня, перехватывая из-за спины «Ксюху». Метрах в десяти от нас стоял солдат. В его руках был АК-74М, полноценный калаш. Солдат был в форме Росгвардии и он был совсем молоденький, лет 19–20. Парень вцепился в автомат, направив его на нас, его потряхивало, был бледный. Я медленно выпрямился на ногах. Свой автомат держал нацеленным на него. Понял, что парень боится. Не хватало ещё, чтобы он со страху стрельнул. Опустил свою «ксюху».
— Эй парень, спокойно. Опусти ствол. Мы не сделаем тебе ничего плохого. — Я выставил обе ладони перед собой. Откуда он взялся? Чёрт. Солдатик переводил взгляд с меня на мою маму и обратно. — Опусти ствол, пожалуйста. Нам не нужны проблемы. Мы не хотим никому причинять вреда.
— Сынок и правда, опусти ствол. Давай поговорим. — Обратилась к нему мама и повесила свой карабин себе на плечо, за спину. Потом медленно пошла к парню. Он смотрел на неё. Я видел, как парнишка судорожно сглатывал.
— Кто вы? — наконец спросил он.
— Просто люди. Меня зовут Вероника Антоновна. А этот молодой человек мой сын, зовут Марк. Он старший лейтенант. А как тебя зовут, сынок?
— Илья.
— А фамилия у Ильи есть? — Мама остановилась в нескольких шагах от парня.
— Колосов. Колосов Илья, рядовой Росгвардии.
— Ну вот и хорошо, Илюша. Опусти автомат. — он послушал мою мать. Опустил ствол автомата вниз. Я вздохнул облегчённо. Не хотелось почему-то валить парня. Мама подошла к нему вплотную. Провела рукой ему по щеке. — Ты один здесь или ещё кто есть?
— Один. Последний мой товарищ, который ещё оставался здесь умер три недели назад. Там в санчасти много мёртвых.
— Ты здесь три недели один живёшь?
— Да. — Илья посмотрел на меня. — А Вы правда старший лейтенант?
— Правда. — Как это не парадоксально, но я почему-то продолжал носить с собой своё служебное удостоверение. Мой шеф отдал его маме, когда я попал в госпиталь. Потом уже в клинике, когда я пришёл в себя, мама передала его мне. Хотя по большому счёту оно уже было недействительно, так как само МВД к этому времени перестало существовать. Я достал удостоверение из нагрудного кармана и подойдя к ним обоим, передал его Илье. Он прочитал и вернул удостоверение мне назад.
— А вы возьмёте меня с собой? — спросил он с надеждой. — А то мне одному тут страшно.
— Конечно возьмём. — Мама улыбнулась. — У нас места много, а людей мало. Я и Марк. Вот и всё. А теперь будет трое.
Неожиданно Илья закрыл лицо руками и заплакал. По сути, он был ещё совсем мальчишка. Я даже представить себе не могу, что он тут пережил один в окружении мертвецов. В воздухе чувствовался запах гниения. Он везде в городе чувствовался. Просто в одних местах сильнее, в других слабее. Мама обняла его и гладила по голове, сняв с его головы кепи.
— Всё хорошо, Илюша. Ты теперь не один.
— Простите меня. Я просто не сдержался. — Он вытирал ладонями слёзы. Мама достала носовой платок и дала ему. Потом полила Илье на руки из канистры, чтобы он умылся.
— Илья, ты голоден? А то у нас и чай есть с брусникой, и кофе, и бутерброды с белым хлебом и копчёной колбаской.
— Я недавно ел. Но если можно, то бутерброд дайте. Я по свежему хлебу соскучился. Хлеба то нет уже давно, одни сухари. Здесь на продскладе продуктов много, крупы, сахар, мука, чай, картофель, свекла, лук, соль, консервы разные, галеты и сухари.
 
Мама налила ему в кружку чай с брусникой и бутерброды. Илья с жадностью ел их и запивал из кружки чаем. Мама смотрела и улыбалась. Я тоже усмехнулся.
— Илья, — спросил я его, — у тебя права есть? Машину водить можешь?
— Да, — кивнул он, — я перед армией успел в автошколе отучиться. И у моего отца свой грузовик есть, я на нём с детства учился ездить.