Кома. Выжившие (СИ)
— Так вот, я знаю где стоит, пусть и не целый, но почти бронепоезд. Он как экспонат, музей под открытым небом. Оружия там нет, муляжи и пушки не стреляют. Но смотрится он очень даже.
— Подожди, дорогая!.. — Георгич смотрел на Владу удивлённо. — Чёрт, как же я забыл!!! В Устье Сибирском! Там музей Победы под открытым небом!!! Вот старый! Совсем памяти нет. А ведь там и правда, бронепоезд стоит. Не весь, конечно. Несколько броневагонов и пара платформ с орудиями. Пушки на самом деле уже не стреляют и вместо пулемётов муляжи. Но это всё ерунда. Вооружения свои поставим. Марк! Главное сами вагоны, они то и правда бронированные. Этот бронепоезд, кстати, у нас на заводе, где сейчас наш стоит, делали в 1943 году. Он так и называется, бронепоезд: «Сибирский комсомолец»! Это один из последних советских бронепоездов. Между прочим, участвовал в штурме Берлина. Части вагонов уже нет, но зато есть бронепаровоз. Я вот только не знаю в какой он готовности. Но это ерунда. Самое главное, это сами вагоны. Вот, вместо пассажирских возьмём эти. Подшаманим внутри, комфорт сделаем и вперёд!
— Устье Сибирское в той же стороне, где и «Белогорье», а мы туда как раз и собрались завтра. — Сказал я. — Проверим заодно герметичность наших вагонов и локомотива, наличие вагонов для перевозки скота и броневагоны посмотрим.
— Кто с тобой пойдёт? — спросил Стас.
— Георгич, Илья, Коля. — Посмотрел на жену, эта наплюёт на приказ и попрётся за мной. Ей хоть кол на голове теши. — Ольга пойдёт. Снайпер нужен, а у неё уже неплохо получается. Ещё пару человек нужно.
— Я пойду. — Сказал Артём.
— Ты ранен. Тебе ещё лечиться.
— Нормально уже. А сидеть надоело. Стрелять я могу, если что. Буду в локомотиве.
— Ладно. — Согласился. — И ещё наш бессменный часовой, Павел пойдёт. А то расслабился в наряде. Опять к тебе жёнка бегать начала.
— Я не бегала к нему. Просто сидела тихо в сторонке. — Попыталась оправдаться мадемуазель.
— Всё равно, нарушение караульного устава. — Народ засмеялся.
Костюмы ОЗК и противогазы у нас были. Брали это на складах Росгвардии. Вышли на БТРе. С собой взяли и Джека. До «Красного партизана» дошли без приключений. Так как бронелокомотив был уже отцеплен от остальных вагонов и путь был чистый, медлить не стали. БТР оставили там же, около эшелона. Георгич запустил тепловоз. Погонял его немного в тестовом режиме. Потом кивнул мне.
— Всё нормально, можем двигаться.
— Тогда поехали.
Пока шли до Артиллерийского, постоянно меняли ветки. Тут много было путей. А вот после Артиллерийского началась двухколейная дорога. Что удивительно, но пути были свободные. Перед самым комбинатом остановились. Закрыли полностью весь локомотив, тем более такая функция у него имелась. Надели костюмы ОЗК и противогазы. Джек смотрел на нас удивлённо. Перед тем, как напялить противогаз, Ольга укоризненно посмотрела на меня.
— Марк, у тебя всё нормально, совесть не гложет?
— А в чём дело?
— Мы сами значит в противогазах, а Джек?
— Извини, но на Джека противогаз как-то отсутствует.
— Зачем тогда его взяли?
— А затем, посмотрим, как он будет себя вести. Ведь ему всё равно придётся с остальным зверьём проходить зону. Вот считай, он будет пионером в этом деле!
Ещё на подходах к заражённой территории, уже было видно, что растения пострадали от какой-то дряни. Тепловоз медленно катил по рельсам. Вот проходим мимо огромных резервуаров, огороженных от нас бетонным забором. Но он мало что скрывает. Мы всё видим. Резервуары как гигантские консервные банки.
— В них бензин делали. — Пояснил Гергич. Противогаз он уже снял. Я тоже. — В этих резервуарах фракции бензина разные смешивали, получая в итоге 80-й, 92-й, 95-й и 98-й бензин. — Продолжал говорить наш машинист.
Бронелокомотив хорошо держал дрянь за своими пределами. Джек встав на задние лапы и упираясь передними в панель приборов, тоже, как и мы смотрел с интересом в окна. Постепенно комбинат сместился правее. Мимо нас проплывал довольно унылый пейзаж. Все деревья, так называемой зелёной зоны вокруг производства стояли мёртвые и засохшие. Зелёной травы видно не было. Мне было интересно, концентрация отравы всё ещё высокая или всё же снизилась до приемлемого уровня? Интересно то было, вот только проверять особо не горел желанием.
Прошли мимо здания вокзала Павловска. Здесь железка разделялась на пять путей. На одном из них стоял товарный состав — цистерны с мазутом, бензином, дизтопливом и так далее. Остальные пути были свободные, но нас стрелка привела именно на этот путь с составом. Пришлось сдавать назад, за стрелку. Посмотрели друг на друга. Чёрт. Придётся выходить наружу и вручную переключать стрелку на другой путь. Надел противогаз, дверь открыл и быстро спрыгнул. Автомат за спиной, в руках ломик. Минут пять поковырялся со стрелкой, наконец переключил её. Заскочил в локомотив в темпе. Смотрели на Джека. Как он себя поведёт. С Джеком ничего не происходило. Он смотрел заинтересованно на нас и помахивал хвостом. Я снял противогаз. Нормально. Чувствовался какой-то запах, но очень слабо.
— Вроде всё нормально. — Сказал остальным. Они тоже все сняли противогазы.
— Наверное за это время концентрация отравы снизилась. Всё же дожди шли, да и ветер дует. — Подытожил Георгич.
— Но расслабляться не стоит. — Повёл итог уже я. Георгич кивнул. Двинулись дальше. Вскоре увидели границу отравленной зоны. Павловск остался позади, как и комбинат. Постепенно появилась зелёная трава и живые деревья с листвой. Облегчённо выдохнули и сняли с удовольствием ОЗК. А то все вспотели в них. Путь по-прежнему был свободен в обе стороны. Это хорошо. Докатились до Усть-Сибирского. Здесь тоже пошло разветвление путей. Переключили стрелку, по указанию Георгича на один из путей. Прошли по нему. Потом опять переключились, на боковую ветку и выскочили к музею Победы под открытым небом. Вот он бронепоезд! Георгич остановил тепловоз. Вы все повыскакивали на улицу.
Бронепоезд состоял из четырёх бронированных вагонов, одной бронеплатформы с артиллерийским орудием калибра 122 миллиметра, гаубица М-30, образца 1938 года. Так же имелся и бронепаровоз. Георгич полез в паровоз. Мы в вагоны. Правда они оказались запертыми, как и паровоз. Походили вокруг состава. Посмотрел на Георгича.
— И что делать будем? Вскрывать ломиком замучаемся. Тут бронелисты.
— Тебе, Марк, всё бы только ломать! — Проворчал Георгич и пошёл в двухэтажное административное здание музея. Вот я тормоз! С Георгичем пошёл Илья и Артём. Вскоре вернулись назад. Илья тащил ручной пулемёт Дегтярёва, времён войны с диском поверх оружия. Явно взял выставочный экспонат.
— Ну и зачем он тебе? — Спросил парня.
— И я ему о том же. — Поддержал меня Георгич. Артём только усмехнулся.
— Не знаю. Но круто же! Всегда хотел из такого пострелять!
— Илья, брось его. Он не исправный. — Сказал Илье.
— Почему?
— Кто будет держать на выставке исправное боевое оружие? Подумай. А если украдут? Дирекция отвечать будет. Понимаешь?
Илья с сожалением смотрел на смертоносную «игрушку». Потом аккуратно поставил его на землю, на сошки. Вздохнул и пошёл к бронепоезду.
— Большого мальчика игрушки лишили. — Засмеялась Ольга.
— Да ну тебя. Смеется ещё. — Махнул рукой на Ольгу мой свояк.
— Илья, не расстраивайся. В Артиллерийское приедем, я там найду для тебя Дектярь такой. Там, где храниться оружие времён войны, такие должны быть. — Пообещал ему.
Георгич притащил связку ключей. Поковырявшись с замками, открыл двери всех четырёх вагонов и двери паровоза. Мы полезли в вагоны. Один из четырёх вагонов был жилой, то есть для личного состава бронепоезда, там распологались двухярусные спальные места стол и лавки. Имелся туалет с умывальником и отхожим местом, не унитазом, справлять нужду нужно было сидя на корточках. Остальные три были боевые с амбразурами, сейчас закрытыми бронезадвижками. Все амбразуры были оборудованы турелями, на которых крепились муляжи пулемётов «Максим». Точнее сказать, муляжи были сделаны из настоящих пулемётов. Только вот стрелять из них было уже нельзя. Илья отодвинул одну бронездвижку и выдвинул по турели ствол пулемёта чуть наружу. Взялся за рукоятки пулемёта и стал издавать звуки, имитирующие стрельбу. Мы все засмеялись.