Юрий Долгорукий

Утром Иван сказал Юрию, смущенно улыбаясь и отводя глаза:
– Наверно, я скоро женюсь…
– Девушку нашел?
– Влюбился… И знаешь кто она?
– Ну-ну?
– Из мерянок. Такая замечательная!
– Мой сын женат на мерянке, – вмешался в разговор хозяин. – Вот уже с десяток лет живут. Не нарадуюсь, жена попалась послушная, трудолюбивая.
А потом, подумав, добавил:
– Мерянский народ – очень спокойный, уживчивый. Кто женился на мерянках или которая замуж вышла за мерянина – все довольны.
– Они что, даже спокойнее нас, славян? – спросил Юрий.
– Намного. Это смирные, безобидные люди. И говорок у них тихий, словно ручеек журчит. Когда собираются вместе, уж не пошумят и не побалагурят, как мы, славяне, а все у них мирно, ровно, без волнения и шума.
– Все! Решено! – забегал по избе Иван. – Возвращаюсь в Суздаль и сразу засылаю сватов! Никто не сможет отговорить!
– Вот дурачок! – засмеялся Юрий. – Да кто ж тебя собирается отговаривать? Сам первый приду погулять на твоей свадьбе!
На озере Лача проживали рыбаки и охотники. Весть о приезде князя быстро распространилась по окрестностям. Юрия и дружинников накормили отменной ухой и приготовленной на костре лососиной, нашлось и хмельное. А потом начался обстоятельный разговор.
– Не скажу, чтобы новгородцы явились внезапно, – говорил пожилой охотник, одетый в звериные шкуры, в руках здоровенный лук, на поясе – длинный нож, на ногах – поршни из оленьей кожи. – Плохими мы были бы охотниками, коли не знали, что творится в наших лесах. Чужаков мы сразу определяем и оповещаем своих. Но что толку? Их сотня пришла в доспехах, со щитами. А мы что? Нам даже укрепиться негде.
– Но что они говорили? Как оправдывали свой грабеж? – допытывался Юрий.
– Что это издревле их волость, а, мол, суздальцы отняли когда-то. Вот они обратно вертают ее.
– А это правда?
– Да как сказать? Старики говорят, что они пришли из Новгорода в эти края, сначала вроде бы Новгороду подчинялись. А потом под рукой суздальского князя оказались.
Юрий и раньше слышал, что новгородцы шли с севера, а с юга двигались суздальцы; где-то они встречались и не могли поделить вновь приобретенные земли. Такие стычки были раньше, как видно, будут и в будущем.
– Что будем делать, князь? Край богат промысловым зверьем, озеро и речки кишат рыбой. Жаль отдавать такое богатство новгородцам.
Юрий думал то же самое, поэтому ответил:
– Не дадим отобрать никому. Поэтому завтра начнем возводить крепость и назовем ее Лачинской.
Место выбрали на крутом берегу озера, при впадении в него лесной речки. С двух сторон крепость получила естественную защиту. В основание положили большие камни, они в достаточном количестве были разбросаны вокруг. Затем из дубовых бревен стали сооружать срубы вроде тех, из которых строятся дома, только гораздо уже. Срубы ставили на каменное основание и забивали землей: такую стену не просто было пробить тараном, да и зажечь нелегко. Поверх стены из брусьев сбили забрала – защиту от вражеских стрел и каменьев. Башню поставили одну, в ней навесили крепкие дубовые ворота.
– Вот теперь никакой ворог нам не страшен! – восхищенно оглядывая выстроенную крепость, говорили охотники. Юрий тоже любовался добротным сооружением. Не мог знать он тогда, что это первая построенная им крепость откроет счет многим другим, возводимым в Ростово-Суздальской земле, что прославится он не столько военными подвигами, а больше градостроительством, что его небольшие крепости и города превратятся в крупные центры промысла и торговли.
Вернувшись с озера Лача, Юрий отправился в Смоленск. Правивший там его брат Вячеслав женился на местной боярыне и приглашал на свою свадьбу. Собрался торжественный поезд со знатными людьми Ростова и Суздаля, отобраны были подарки жениху и невесте, в сопровождение взяты рослые, красиво одетые дружинники.
Не хотелось видеться с боярином Степаном Кучковым, но миновать его селение было невозможно. Степан решил воздать честь князю и встретил его на границе своих владений и с почетом сопроводил до самого Кучкова. Не обошлось без пира. Юрий видел, как сидевшая недалеко от него Агриппина часто бросала на него горячие взгляды. Захмелев, он решил выйти на свежий воздух, зная, что и она последует за ним.
  
На крыльце он увидел боярина и рядом с ним худенькую девушку. Где-то он ее видел. Ах да, это же та купеческая дочка, которая, по словам боярина, была влюблена в него.
– Я посылал приглашение и твоим родителям, и тебе, – выговаривал он, стоя как всегда в высокомерной позе. – Родители пируют, а ты отчего-то капризничаешь, выдергиваешь меня из-за стола…
– Я хочу, чтобы ты погулял со мной по лесу, – отвернувшись и надув губки, говорила она.
– Вот, князь, полюбуйся на милое создание, – обратился Кучка к Юрию. – У меня собрались гости, я должен их ублажать, а она требует, чтобы я ее сопровождал в прогулках.
– Пригласи меня, – обращаясь к девушке, неожиданно для себя предложил Юрий. – Я с удовольствием погуляю по дубраве.
– Ты что, князь, серьезно говоришь? – удивился Кучка.
– А ты чего, уже заревновал? – с улыбкой проговорил Юрий. – Обещаю, что не стану ухаживать за твоей возлюбленной.
– О Господи! – Кучка картинно вознес взгляд к небесам и облегченно вздохнул. – Да ради всех святых!
И тотчас удалился в терем.
Юрий с интересом поглядел на девушку. И вправду, первое впечатление не обмануло его, красотой она не блистала. И веснушки, и небольшой вздернутый носик да еще большеватый рот никак не придавали ей очарования. Только полные задора синие глаза привлекали внимание своей отчаянностью и, может, даже безрассудностью.
– И куда же поведет меня новая знакомая? – спросил с улыбкой он, забавляясь неожиданным поворотом дела. – Я готов следовать за тобой хоть на край света!
Она, прищурившись, некоторое время смотрела ему в лицо, потом встряхнула тонкой косичкой, и произнесла озадаченно:
– Ты, князь, и вправду согласен пойти со мной, куда я поведу?
– Конечно. В Кучкове я был несколько раз, а вот окрестности мне совершенно незнакомы. Но наверняка есть что-то интересное!
– Еще какое! – тотчас отозвалась она и направилась к крепостным воротам. Юрий тронулся следом. Она была в платье из тонкой льняной ткани, расшитым по краям узорами; это были обереги, которые защищали человека от злых духов. Она шла широкими шагами, на ее худеньких ногах красовались маленькие башмачки из тонкой козьей кожи.
Они вышли из ворот и направились к реке Москве. Вокруг был луг с высокой травой, его красили разнообразные цветы. Он думал, что она сейчас примется срывать их и плести венок, однако ошибся. Девушка, не сбавляя шага, направлялась к мосту. Он прибавил шагу, догнал ее и спросил:
– Мы что, пойдем на ту сторону?
– Здесь скучно, – тотчас отозвалась она. – Этот длиннющий луг, который мы называем Кучково поле, а там следуют перелески, только потом начинаются настоящие леса. Я ходила туда, знаю. А за Москвой-рекой сразу идут чащобы с болотами. Вот там – настоящая красота!
– Не люблю я лесов, – поежившись, сказал Юрий. – А болот я вообще не терплю. Фу, сырые, промозглые места! Значит, и у вас такие?
– Конечно! И реку назвали так, потому что здесь часто стоят плотные, тяжелые туманы, воздух мозглый, вот отсюда и Москва.
Они перешли на другую сторону и сразу оказались в лесной чащобе. Воздух застоялый, сырой, под ногами плотным слоем лежали темнокоричневые листья, часто встречались поваленные, полусгнившие и покрытые темно-зеленым мхом толстые деревья с вывороченными черными корнями; густо росла молодая поросль.
Юрий сразу заскучал. И черт его дернул поплестись за этой бедовой девицей, сидел бы сейчас за столом с едой и питьем в окружении льстивых подданных. А всему виной хмель, который ударил в голову и толкнул на неожиданный поступок.
– Звать-то тебя хоть как? – спросил он, досадуя сам на себя.
– Анной, а в миру Листавой, – ответила она, не оборачиваясь и продолжала: – Немного потерпи, скоро придем на мое любимой место.