Серый кардинал (СИ)

Он порой сам ведёт себя как командир. Похоже, восемнадцатилетний парень-человек для столетнего дроу — не авторитет. Поэтому и спорит со мной постоянно, наплевав на всякую субординацию. Но в данном случае не могу не согласиться.
— Прикрывай, — говорю. — Сейчас осмотрю тела и отходим.
Воздушная стена перегораживает вестибюль. Под её прикрытием подхожу к трупу. На шее его висит медальон — золотой с драгоценными камнями и выгравированными символами. Снимаю артефакт, пробую нащупать пульс эльфа и, не обнаружив признаков жизни, иду вместе с Тауроном и Эрин назад в зачищенную часть дома.
  
— Я должен отдохнуть, — я тяжело опустился на огромный диван в комнате, где мы остановились. — Таурон, следи за двором. Эрин — за улицей. В саду полно квенди. Может подъехать подкрепление. Нельзя прозевать. Иначе нас окружат.
Таурон окинул меня оценивающим взглядом и произнёс:
— Тебе надо уходить. Ты слаб.
— Мне надо всего лишь отдохнуть. И продолжим.
— Зачем тебе умирать? Самый лёгкий способ сдохнуть для мага — вовремя не остановиться. Враг соберёт подкрепление, и нас всех здесь перебьют.
— Это если у них остались сильные маги.
— Ты не знаешь, остались или нет.
— Таурон, исполняй, пожалуйста, приказ.
— Как скажешь, — недовольно буркнул дроу, и они с Эрин ушли.
Осмотрев рану на груди, я пришёл к выводу, что она неопасна. Но регенерацию сейчас включить не получится, придётся потерпеть боль какое-то время. Ощущение такое, словно на меня взвалили тяжеленный груз, который не могу сдвинуть с места. Если враг нападёт, погибну от первой же пули.
Сосредотачиваюсь на собственной ауре и внешней энергии, за счёт которой обычно восстанавливают силы. Это не дело пяти минут. Таурон прав: на восполнение баланса может потребоваться больше часа.
С другой стороны, прямо сейчас никто на нас не нападает, и даже эльфы, засевшие в саду, не рискуют сюда идти. Возможно, Танг сами выдохлись. Мы перебили кучу народу — тридцать особых, в том числе штук пять очень сильных. Такие чудовищные потери кого угодно сломят. Но расслабляться нельзя. У Танг могло быть ещё столько же родственников. И если они сейчас заявятся в дом, я с ними не сделаю ничего.
Прикреплённая к разгрузке рация не работает. Она разбита. Достаю из рюкзака запасную, вызываю Мэллона.
— Серый, говорит Урук. Как дела? Доложи обстановку, — требую я.
— Мы заняли базу! — кричит взбудораженный Мэллон сквозь грохот стрельбы. — Она почти под нашим контролем! Остался один очаг сопротивления.
— Молодцы! Продолжайте в том же духе.
— У них скоро закончатся патроны, и тогда им конец.
Значит, база эльфийской гвардии тоже скоро падёт. Тогда что останется? Сколько ещё особых есть у клана Танг? Сколько квенди готовы сопротивляться? Как минимум один сильный маг воздуха у них точно остался — тот старик со шрамом, которого я не успел пронзить пустотой. Про других ничего не могу сказать.
Скорее всего, часть клана покинула особняк. Но где они обосновались? В одном из соседних домов? Как их теперь найти?
И всё-таки эльф с амулетом оказался довольно глуп. Напялил на себя артефакт и решил, что бессмертный. Правда, он не учёл, что я не только серой энергией владею, но и обычной. А сам парень огромной силой не отличался — максимум четвёртый разряд. Зато теперь у меня в руках — очень дорогая и редкая вещица. А эльф мёртв. Кем он был? Уж не новым ли главой клана? Если так, получается, уже третий сменится за последний месяц. Нормально я поработал.
* * *
Очередной глава клана погиб — третий за этот месяц. А вместе с ним ещё много-много родственников — по предварительным подсчётам около тридцати. И это не считая гвардейцев. Клан таял на глазах, сильных магов почти не осталось. В сегодняшней битве пали сыновья Херендила — Алано и Эленион. Теперь старшим в семье был Алласар, а наследство достанется единственному сыну Ломенгура, коему лишь недавно исполнилось семь лет.
Битва продолжалась. Гвардия терпела поражение, особняк Херендила был занят противником. А остатки клана собрались в доме Мандила — брата Херендила Танга. После смерти Херендила Мандил оказался старшим членом клана.
Алласар сидел на диване в кабинете и наблюдал за остальными. Мандил — немолодой, бритый на лысо квенди расположился за столом. Его двоюродный брат Эирвель, который был младше Мандила всего на четыре года, владел магией воды и чуть не погиб сегодня в бою, устроился в кресле. А в соседнем сидела Айвэ — мать наследника. Она вместе с большинством женщин и детей покинули особняк, когда стало понятно, что ситуация очень серьёзная. Алласар лично вывел всех их через подземный ход.
Теперь судьба обезглавленного клана лежала на плечах этих четырёх. Больше некому было принимать решения.
Алласар понимал, что клану конец. Не так давно он хотел уехать вместе с матерью и двумя братьями, но не смог это осуществить, поскольку боялся обвинений в предательстве. А сейчас у него в голове созрел план получше. Алласар решил спасти остатки клана. Он подумал, что сделать это будет относительно просто: надо всего лишь заключить мирное соглашение с людьми.
Он с недавних пор поддерживал связь с неким Уруком — загадочным типом, который владел «гвант» и чьё появление в Гланкарасе стало кошмаром для клана Танг. Это Урук выглядел вполне договороспособным. Он не собирался вырезать клан под корень, а всего лишь пытался защитить компанию Одоевских от посягательства эльфов. Возможно, у него был собственный интерес. Какой именно? Алласар так и не смог понять. Установить личность Урука тоже не получилось.
Проблема заключалась в том, что Мандил и Эирвель был по-прежнему настроены непримиримо. Алласар считал их упёртыми баранами. Дураками, которые не способны понять собственную выгоду и жаждут подохнуть ради эфемерных идей и дурацких обычаев, давным-давно потерявших актуальность. Кому сейчас нужна эта кровная месть, к примеру? Какой от неё прок.
Мандил и Эирвель после смерти Алласара стали старшими в клане, вот только их слово вряд ли что-то значило. Алласару удалось склонить на свою сторону мать наследника. Та скорбела по погибшему супругу, но о мести больше не помышляла, понимая всю тяжесть ситуации.
Остальные не понимали. Итого двое против двух.
— Ты собираешься пойти на соглашение с убийцами? — возмущался Мандил. — Они… они должны умереть! Все! Это — проклятые дроу. За ними стоит Унгол. Когда-то тридцать лет назад Херендил не добил подонков, а они теперь мстят. Пришло время вырезать их под корень.
— Нет, за ними стоит не Унгол, — покачал головой Алласар. — Возможно, Унгол им помогает. Но это люди. Дворяне Одоевские. У них здесь нефтяная компания, которую отец хотел присоединить к нашей.
— Тогда и они поплатятся. Мы уничтожим всех, кто посмел перейти нам дорогу. Я не прощу. Кровь моих близких взывает к отмщению, а ты… — Мандил показал пальцем на Алласара. — Ты предлагаешь с ними договариваться? О чём можно говорить с убийцами⁈
— Я предлагаю тебе и всем, кто желает отмщения, пойти в особняк и заняться этим. Ну? Почему ты до сих пор сидишь здесь, а не вырезаешь наших врагов? Я скажу почему. Потому что будь ты там, то уже лежал бы мёртвым.
— Попридержи язык! Или ты хочешь обвинить меня в трусости? — Мандил блеснул глазами.
— Вовсе нет. Мы поступили разумно, что остались здесь. Какой смысл нам всем погибать? — Алласар наклонился вперёд и проговорил тише. — И подумай о нашем общем деле. Если нас не станет, кто вернёт народу квенди землю? Не это ли главное?
Алласару совсем не нравилась идея восстания, он не собирался бунтовать против императора в попытке воссоздать эльфийское королевство. Но такого упёртого фанатика, как Мандил, наверное, только этот аргумент мог вразумить.
Мандил нахмурился и промолчал, его ноздри раздувались от гнева.
— Подумай, дядя Мандил, что важнее? — продолжал давить Алласар. — Месть или то славное будущее, которое предки уготовили нашему народу? Посуди сам. На одной чаше весов — жалкий человек и три десятка наших невинно убиенных родственников, а на другой — будущее всего народа квенди!