Хороший сын (СИ)

Ставлю тачку рядом с дырой в стене, залезаю внутрь, специально шумлю, чтобы они знали: кто-то пришел.
— Тереза! — кричу.
— Кто это?! — кричит в ответ Нюхальщик.
— Микки Доннелли. Мне нужна Тереза Макалистер, — отвечаю, пытаясь говорить басом.
Перешептывания.
— Заходи! — кричит Тереза.
— Сама сюда выйди! — отвечаю.
— Не, ты давай сюда! — От звука ее голоса по коже бегут противные мурашки.
Пробираюсь через пролом в стене, по трубам и металлическим ящикам. Свет полосками падает через крышу, как и в прошлый раз. Свет Господа. Он сияет на Детей Клеевых.
— Порядок? — спрашивает Нюхальщик.
— Ага, — отвечаю я, прикидываясь ардойнским Крутым Парнем. Нужно тренироваться перед Святым Габриэлем.
Сажусь рядом с Терезой. Нюхальщик кладет ладонь ей на ногу.
— Отвали. Она твоя подружка, — говорит Тереза и указывает на Нюхальщицу.
Нюхальщик кладет ладонь Нюхальщице на колено. Не знаю, возражает она или нет. Поди разбери, потому что ее лица мне сквозь мешок с клеем не видно.
— И чего тебе надо, Микки Доннелли? — спрашивает Тереза.
— Пошли прогуляемся? — предлагаю.
— Не, сейчас моя очередь. Эй, давай сюда! — говорит она, выхватывая у Нюхальщицы мешок.
Нюхальщика я не знаю. Он не из здешних. С виду совсем больной на голову. Однако крепкий.
— Как-как там тебя зовут? — спрашивает он.
— Доннелли, — отвечаю я, потому что крутые называют друг друга только по фамилии.
— Микушка-Херушка, на самом деле, — ржет Тереза.
— Давай. — Он пихает мешок, который держит Тереза, в мою сторону. — Твоя очередь.
— Не! — говорю я, этак круто. Может, раз он меня не знает, он решит, что я настоящий ардойнский Крутой Парень. Вот только я сам слышу свой голос, и звучит он все еще вежливо.
— Как это «не»? — удивляется Нюхальщик. — Ты ж не пробовал.
И смотрит на меня злобно.
— Еще как пробовал. Скажи, Тереза?
— Я почем знаю? — Она передергивает плечами.
Заставляет меня расплачиваться за прошлый раз.
— Ну хорошо, ладно, тогда давай, — говорю.
Забираю мешок у Терезы. Они смотрят. Прикладываю мешок к лицу, вдыхаю. И еще раз.
— Ну, во. Говорил, что уже пробовал.
Передаю мешок Нюхальщице.
Легкая голова. Как если встать на ноги очень резко. Нюхальщик улыбается. Видимо, знает, что со мной происходит. Кладет ладонь на ногу своей подружки, а вторую — на Терезину.
— Отвали, блин! Я же сказала!
Она пихает его изо всех сил, и он сваливается назад с обломка стены, на котором сидел. Терезин смех превращается в громкий кашель. Она отхаркивается.
«Как она прекрасна», — поет у меня в голове Стиви Уандер. Чтобы по доброй воле подойти к Терезе, нужно быть Стиви Уандером. Но это же ради Мартины.
Тереза сидит у меня на колене, обнимая меня рукой за шею, прижимается ко мне — можно подумать, я Род Халл, а она Эму. Только Эму покрасивее будет и фиг даст мне погладить свою задницу.
Нюхальщик протягивает к Нюхальщице руку, поворачивает к себе лицом. Она даже глаз не открыла. Он начинает ее целовать. Открывает и закрывает рот, точно рыба. Видимо, вот так люди и тискаются.
— Ну давай. Долго мне, блин, тут сидеть, как дуре?
Тереза наклоняется вперед, закрывает глаза и открывает рот. Я тоже открываю рот, но и глаза оставляю открытыми. Она присасывается ко мне — точно космический корабль пристыковался.
Она то сжимает, то разжимает губы. Я делаю то же самое, поворачивая голову, чтобы видеть других. Нюхальщик тоже работает губами. Засовывает руку Нюхальщице под юбку. Она кладет руку ему между ног. Я вижу контуры его причиндала, он торчит. Мой причиндал вздрагивает. Хочется смотреть и дальше.
Ф-фу! Тереза засовывает мне в рот свой язык. Откуда я знаю, что она там им лизала. Я своим выталкиваю ее язык обратно к ней в рот, но она почему-то решила, что это такая битва языков. Я вижу у себя во рту крошечного Люка Скайуокера, который держит световой меч — мой язык. А у нее во рту Дарт Вейдер держит ее. Наши мечи скрещиваются. Она издает какой-то смешной звук. Похоже, ей нравится. Она хватает меня между ног. Мой дружок как раз начал твердеть, но сейчас она придушит его до смерти.
 
Господи Иисусе, какая гадость. Прости, Иисус, что произнес Твое имя, когда занимался неприличным делом. Похоже, учиться тут больше нечему. А если и есть, то совсем не хочется. Прости, Мартина. Я отталкиваю Терезу.
— Мне пора, — говорю.
— Куда? — спрашивает она.
— К Ма в лавку, ужин забрать.
Импровизация меня еще никогда не подводила.
— Ну побудь еще секундочку, — просит Тереза.
— Да я бы с удовольствием, но мне дома голову оторвут, — отвечаю: вот как я вошел в роль. Да, классный я актер, когда нанюхаюсь. — Но я постараюсь выпросить у Ма чего-нибудь вкусного и притащить сюда.
— Правильно, давай, блин, проваливай, — говорит Нюхальщик.
Тереза вроде мне поверила, но двигаться не двигается. Отпихиваю ее, встаю.
— Ладно, пока, ребята, — говорю.
— Угу, — отвечает Нюхальщик.
— Я с тобой пройдусь, — заявляет Тереза.
— Да не стоит, я сам, мне бежать надо.
Бегу на свет Нюхальной дыры, выбираюсь наружу.
— Микки, стой! — кричит Тереза.
И лезет прямо за мной. Да чтоб тебя! Такая толстуха и так быстро бегает. Выскакиваю из дыры на забетонированную дорожку.
— Мне бежать нужно! — ору я, не оглядываясь.
— А чьи это щепки? — спрашивает она.
Блин, блин, блин! Придется назад, прямо к ней.
Она высовывается из Нюхальной дыры и обнимает меня руками за шею. Я плотно закрываю глаза и быстренько запихиваю язык ей в рот, чтобы она не успела запихать свой ко мне. Произношу про себя: «Мне не нравится», пока мы тискаемся. То есть это ничего не значит. Вырываюсь, хватаю тачку.
— Ай-й!
Как же руки болят. Толкаю изо всех сил.
— Смотри, конфеты не забудь! — орет она.
Бридж, Ройзин и Шейла стоят у нас на дорожке. Видно, пришли звать Мелкую Мэгги. Я проталкиваюсь мимо, прямо в дом.
— Порядок? — спрашивает Бридж, Большая Гадина.
— Порядок. — Подыгрываю ей, даже не скажешь, как люто мы друг друга ненавидим.
Мэгги подходит к дверям, кидает на меня злобный взгляд. Захожу, залезаю в карман маминого пальто — кошелек там. Кладу в него деньги, оставшиеся после того, как я расплатился с миссис Маквиллан. Ничего себе, сколько я заработал. В следующий раз верну Минни часть маминого долга. Сжимаю в руке 10 пенсов, думаю про конфеты. Но есть конфеты без Мелкой совсем неинтересно. Может, отдать ей, чтобы она пошла и купила? Может, тогда она вспомнит, что когда-то мы были лучшими друзьями?
Протискиваюсь мимо Мелкой — она так и стоит в дверях.
— Ты как, выйдешь? — спрашивает Бридж.
Я?! С какой радости? Не могла же она забыть. Ну, разве что ей в голову попала резиновая пуля.
— С чего бы? — спрашиваю.
— Мы собираемся играть у стенки. В «Раллио». Будешь с нами?
Я смотрю на Мэгги, у нее вид такой, будто ее ударило током. Не верит. Я и сам не верю. Что-то тут не то. Как-то это подозрительно. Но очень уж мне хочется к Мартине — я ведь теперь могу ей показать, как тискаются. И вообще, если мы будем парой, мне придется помириться с ее лучшей подругой.
— Ну, ты как, идешь? — спрашивает Бридж.
— Да, сейчас. — Пытаюсь изображать спокойствие.
— Погоди-ка, — говорит Шейла и подходит к Бридж. Они о чем-то перешептываются, хихикают.
Мэгги подходит ко мне сзади, дергает за штаны.
— Лучше не ходи, — шепчет она.
Она уже сто лет мне не говорила ни слова.
Шейла возвращается.
— Мы заранее не договаривались, но мы хотим пойти к Мартине в гараж репетировать новый спектакль. Нам нужен мальчик. Ты как, идешь с нами или нет? — спрашивает она.
Я? Ничего себе! Сбылась моя главная мечта. Я знал, что когда-нибудь так и будет. Спектакль. Мартинин гараж. Мэгги хватает меня за руку.
— Ай-й-й!
Боженька, у нее силищи, как у борца — она так и вдавила все занозы мне в мясо. Лицо — как грозовая туча. Почему она все время думает только о себе? Наверное, просто завидует — она же думала, что теперь это ее друзья. Не видать ей десяти пенсов, как своих ушей.