Да здравствует жизнь!

Этот разговор уже раздражает меня сильнее, чем хотелось бы.
– Фран, ты должна бы знать, что это вопрос не столько веса, сколько уважения к себе, самооценки. Странно слышать от тебя такие вещи. Можно быть худой и все равно себя не любить.
– Ты права. Подростком я плохо себя чувствовала в собственном теле и попросила родителей найти мне курс лечения от ожирения. Я сильно похудела, но у меня так и не получилось полюбить себя. Мораль: как видишь, я снова набрала вес, с годами даже больше прежнего. Я понимаю, о чем ты говоришь, Марни, но ты можешь быть толстой и иметь право делать все то же, что и худые: носить купальники, пояс для чулок, кататься на лыжах – и петь на публику. Ты ведь знаешь, что умеешь петь, и тебе этого не хватает.
  
Я вздыхаю.
– Что ты можешь об этом знать?
– Мне достаточно на тебя посмотреть. Можно спросить?
– Давай.
– Что ты перестала делать, когда решила, что слишком толстая? Или что, по-твоему, не можешь делать?
– Э-э-э… Кататься верхом? Лошадку все-таки жалко!
Она хмурится.
– Я серьезно!
– Ах да, извини… Например, прыгать с парашютом, с тарзанкой или кататься на зиплайне [15], чтобы гарантированно разбиться? Нет, на это я не решусь.
Фран явно раздосадована тем, как дерзко я ей отвечаю, но в этот момент официант приносит нам закуски.
Как только он уходит, она возобновляет разговор.
– Ну, а кроме этих бесполезных вещей, на которые ты наложила табу? Что насчет повседневной жизни?
Хм… Я словно ужинаю с коучем по самооценке и больше не могу прятать голову в песок.
Вздохнув, я начинаю перечислять:
– Я не ношу шорты, стараюсь не показывать руки, закрываю ставни, когда мы с Элиоттом занимается любовью…
Она возводит глаза к небу и корчит гримасу.
– Ты меня осуждаешь?
– Вовсе нет, но он наверняка изучил тебя всю, что бы ты ни пыталась от него скрыть.
– Надежда помогает жить.
– А ложь убивает.
Она произносит эту фразу без малейшего намека на шутку.
– Я никому не вру, Фран.
– Ошибаешься, врешь самой себе: ты убедила себя, что не можешь быть свободной.
Кажется, она меня задела…
Я ковыряюсь в тарелке. Севиче из лосося скоро превратится в кашу.
– Фран, а у тебя нет никаких табу, тебе все легко?
Она вздыхает, и в ее глазах я читаю готовность к любому испытанию.
– Я больше не могу тратить время на ограничения, в том числе и свои собственные. Речь идет не о любви или ненависти к себе, а о том, чтобы жить с любыми этими чувствами и наслаждаться каждой минутой. Жить, Марни, на полную катушку. Если тебе что и надо запомнить, то вот что: сожаления приходят быстрее, чем ты думаешь.
И она кладет в рот кусок курицы в имбирном соусе.
* * *
В четверг у меня встреча с терапевтом. Элен Рубен внимательно слушает мой рассказ о неудачном опыте в квартале Сент-Лё и сразу переводит разговор на слова Фран о сожалениях.
– И что вы по этому поводу думаете?
Мы не виделись две недели, и, должна признаться, здесь мне удается привести мысли в порядок. На этот раз я даже вооружилась веером, и теперь жара почти терпима.
– Поразительная и пугающая мысль.
– Почему пугающая?
– Потому что до сих пор я никогда не смотрела на вещи таким образом, словно я слишком молода, чтобы замечать, как проходят годы. Но мне тридцать пять лет, и я понимаю, что полжизни лишала себя того, что, вероятно, уже никогда не смогу наверстать.
Она вытягивает ноги, скрещивает их снова и смотрит на меня.
– Я задам вам один вопрос. Что бы вы предпочли: иметь тело своей мечты или принять себя такой, какая вы есть?
Много лет назад, когда мне было двадцать и я толстела на глазах, я бы выбрала тело своей мечты. Но не сегодня.
– Наверное, принять себя такой, какая есть.
– Разумеется, мы все этого хотим. Но для этого надо предпринять определенные действия. Вы уже составили список того, что вы, по-вашему, не можете делать?
Я качаю головой.
– Составьте, и по возможности объективно.
– Зачем?
– Чтобы продвинуться немного дальше к принятию себя, Марни, и постараться больше ничего в жизни не упускать.
Несколько секунд мы смотрим друг на друга, словно изучая, затем Элен улыбается.
– Мы движемся вперед, Марни, движемся вперед. Никогда еще мы не продвигались так быстро.
* * *
В пятницу все еще жарко – настолько, что мне трудно сконцентрироваться на работе. Маленький вентилятор, который я принесла из дома, только что сдох, компьютер завис, а в подмышках у меня – влажные тропики. Терпеть это больше нет сил. Но приближаются выходные, а с ними – и конец мучениям.
– Пить хочешь? – Мой коллега, графический дизайнер Берни, протягивает мне бутылку воды.
– Да, спасибо.
Берни (на самом деле его зовут Бернар) только-только исполнилось двадцать пять. «Берни» – звучит круто, тем более в этом возрасте. Притом с его внешностью… Я никогда не встречала настолько зажатого парня. У него короткая стрижка, но есть длинная прядь на лбу, которую он зачесывает набок; он не пьет, не курит, без конца слушает Сарду и носит рубашки, вышедшие из моды еще во времена моего дедушки. Даже смех у него странный – смесь мышиного писка с хрюканьем. Услышав его в первый раз, я чуть не подавилась чаем. Но по крайней мере, в отличие от меня, он не выглядит так, словно только что вышел из сауны. Счастливчик.
 
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком,  купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.