Потерянное дитя (СИ)

Мужчина мрачно и холодно посмотрел на Десятого.
— Ценность человеческой жизни, — только и ответил тот, сжал в кулаке кольцо и после чего ушел из зала.
И что хотел мусор сказать этим?..
***
К концу весны следующего года война начала затихать, хотя ее отголоски сотрясали некоторые районы северной Латинской Америки.
Почти целый год прошел, как Занзас в последний раз разговаривал с дочерью.
Следы Вика появились в Колумбии, и остановились в Венесуэле, а через какое-то время обнаружились снова в Мексике, в Юкатане. Она курсировала по этим территориям, вызывая еще больше вопросов.
А потом Варии удалось поймать ниточку.
Девятая группа оправдала ожидания босса.
Поэтому Занзас быстро собрался и отправился в Америку, в то место, которое стало домом его дочери.
В Колумбию.
К особняку, обнесенному высоким каменным забором, на зеленом холме вела дорога серпантином. На ближайшие километры лишь густые джунгли и ни единой живой, разумной души. Белоснежный особняк буквально возвышался над миром, сливаясь с чистыми голубыми небесами. Лишь на горизонте за дымкой виднелось море.
Что ж… Занзас оценил виды, как и досмотр при въезде, усмехнувшись. Охрана на это даже не дернулась, продолжив свое дело, фиксируя все и всех.
Вымуштровали их хорошо — они стойко выдержали давление Ярости, лишь косо поглядывая на мужчину.
И у всех на плечах черной формы герб — крадущийся сверху вниз оранжево-алый соболь по левому краю, и по правой стороне семь золотых горизонтальных линий разной длины. «Sable» — слово внизу на кайме, что с испанского переводится как «Соболь».
Впустили только после команды Начальника Безопасности. Точнее начальницы — мужчина удивился, узнав в голосе, доносившемся из рации, Лупе.
Въехав на территорию, его направили в сторону парковки, где стояло множество машин.
Сам передний двор состоял только из просторной парковки, куда и вертолет бы сел, — и, наверное, садится, когда надо, — ровного газона и башни охраны у въезда. Ничего лишнего, никаких украшательств. А судя по характерным следам — все это было убрано или уничтожено. Явно при захвате.
На входе в дом все та же охрана, которая хоть и окинула мужчину внимательным взглядом, но пропустила, следуя приказам свыше. А Занзасу на это было смешно — чтобы его, да после каждого шага так проверяли… тут явно сидели параноики.
Либо местные не знали его, что вероятней.
В таком случае хорошо, что он в особняк приехал один на арендованной машине, а небольшая команда прикрытия осталась в городе с девятой группой. Конечно, Акула тоже рвался с ним в Колумбию, чтобы высказать все племяннице, но Занзас оставил на того Варию.
Кто знает, на сколько затянется приезд Занзаса к дочери?..
Его никто не встречал и не провожал, оставив в особняке один на один.
В холле как ходили патрульные, так и мелькали слуги из местного гражданского населения.
В интерьере преобладали светлые оттенки и минимализм — порой мужчину удивлял аскетизм дочери, которая переносила тот на окружение. Тяжелое детство и жизнь в приюте явно оставили в ребенке след. И если некоторые с радостью после такого ныряли в роскошь, принимая ту как данность, то Вик сторонилась богатств и относилась к ним с подозрениями.
Но аскетичный дизайн особняка смотрелся крайне стильно, показывая хозяина как человека, который умеет ценить и видеть.
А еще каждый метр дома был пропитан Пламенем дочери. И даже искать ее не надо было — клубок из раздражения и злости явно ощущался в другой части особняка, куда он и пошел.
Несмотря на казавшуюся свободу, за каждым его шагом следили, он это прекрасно чувствовал.
И ему даже створки двери распахнули, пропуская в просторный конференц-зал, утопавший в полумраке, с полукруглым столом, где в центре восседала Кристина, а по правую и левую руки от нее люди, нервно и взволнованно дергавшиеся, а кто-то и в страхе.
Проектор на стене показывал карту Латинской Америки, центрированной на северной ее части, с пометками, стрелками и цветовым обозначениями территорий разных кланов и картелей. Их территория имела яркий оранжевый цвет и охватывала все прибрежные регионы Карибского моря и Мексиканского залива — малая часть Венесуэлы штрихом, Колумбия, Центральная Америка и Мексика. Чем-то напоминало змею, начавшей свой путь с севера на юг. Либо того самого соболя на нашивках охраны особняка — крадущегося сверху вниз. А те полосы на гербе — подконтрольные страны. Ведь не считая Венесуэлы, где их влияние явно слабое, Вик умудрилась построить Империю, включающую в себя семь стран.
 
Занзас действительно впечатлен.
За спиной Висконти был длинный стол, за которым в мягком кресле вольготно сидела Вик в мужской иллюзии, прикрыв глаза. Перед ней на столе ноутбук и пистолет — тот самый, что был подарен отцом в первый Новый Год.
Когда он вошел, то все взгляды сразу обратились в его сторону, лишь Вик не шелохнулась.
Мужчины, среди которых Занзас узнал несколько глав местных криминальных кланов, кто удивился, кто напрягся, кто возмутился, а кто банально пришел в ужас. Мусор. Даже у половины не было в наличие Пламени, а у других оно еле трепетало, подавленное Яростью его дочери, которая угнетала присутствующих.
Кристина не выглядела хоть как-то впечатленной — держать себя в руках девушка научилась. Поэтому просто рвано кивнула в приветствии.
— Папа, — ровно произнесла Вик и приоткрыла сверкавшие алым глаза.
Занзас заметно сбился с шага от обращения.
Вик никогда не звала его так.
Присутствующие заметно напряглись и стали переглядываться друг с другом, кидая взгляды и на пришедшего мужчину.
Дочь резво подскочила на ноги, подхватила пистолет, пряча в кобуру на пояснице, и отошла от стола, захватив ноутбук и махнув рукой Кристине, чтобы та продолжала без своего начальства.
Без дальнейших разговоров они покинули зал и двинулись по коридорам. Занзас шел рядом, отметив, что ребенок почти сравнялся с ним ростом, и это определенно не было частью иллюзии.
Небольшая комната, куда его привели, оказалась кабинетом все в том же стиле минимализма. Даже на рабочем столе ничего не было — Вик поставила лишь ноутбук, который с собой и принесла. Похоже, с ним она редко расставалась, если даже Занзас помнил аппарат, с которым его дочь и дома таскалась в последний год. Полумрак слегка развеивало чуть приоткрытое боковое окно, и слабый ветер трепетал серую занавес.
Занзас занял кресло напротив стола и требовательно уставился на ребенка — хотя какой ребенок, ведь ей уже восемнадцать лет. Вик не торопилась что-либо говорить или объяснять, хмуря брови и поглядывая в окно. Затем она растрепала ладонью волосы, где переплетались знакомые алые бусины и нитки, тем самым развеяв иллюзию.
Девушка действительно была высокой. С длинными и прямыми черными волосами до лопаток, убранными в свободный хвост, где мелькали нити и бусины. Женственной фигурой и аккуратными чертами лица, на котором мрачность и хмурость явно не смотрелись. Как и любовь к черной и удобной одежде — свободная однотонная футболка и узкие джинсы с ремнями на левом бедре с ножнами, где скрывался подаренный Реборном нож; на правой руке браслет из черной кожи с серебряными тонкими пластинами.
Было заметно, что дочери не по душе нахождение здесь родителя, но она мирилась с действительностью, обдумывая, как бы избавиться от нежеланного гостя.
Это задевало и обижало.
— Я все еще жду объяснений, — строго заметил Занзас, не отводя взгляда.
Вик села и положила руки на стол, сцепляя пальцы и стараясь не встречаться с отцом глазами.
 
— Тебя здесь не ждали, — спустя долгие минуты молчания все-таки произнесла девушка.
— Да? — насмешливо вскинул бровь ее отец. — Казалось, как раз наоборот.
Собеседница криво усмехнулась.
— Они все равно не смогли бы тебя задержать. Так что нет смысла зря разбрасываться людьми и препятствовать.
— Поэтому меня и пропустили, — понимающе кивнул мужчина.