Порочная королева (ЛП)

— Ты все еще идешь с Сэинтом на Black-Gold бал? — Внезапно спросила Хэлли. Я почти не думала о бале, учитывая все, что произошло. Но зная Сэинта, даже если я скажу "нет", он найдет способ затащить меня туда.
— Думаю, да. На самом деле я не думала об этом.
— Не думала об этом? — Они обе уставились на меня, как на сумасшедшую, и в этот момент я им позавидовала. Я хотела бы вернуться назад, в то время, когда Короли Кладбища были всего лишь тремя, по общему признанию, очень сексуальными, но очень раздражающими парнями, от которых я изо всех сил старалась держаться подальше.
  
Но ящик Пандоры был открыт, и теперь я знала слишком много.
Когда я вошла в дом моего дяди на ужин, он попросил одного из своих сотрудников направить меня в его кабинет, где он ждал меня, сидя за своим столом с суровым выражением лица.
— Эверли. Присаживайся. — Он указал на стул напротив него, и я с благодарностью опустилась в него, заставляя свое тело оставаться прямым и вертикальным, а не сползать на сиденье, как мне хотелось.
— Дядя.
Его рот сжался.
— Я слышал от некоторых профессоров, что в последнее время ты несколько ослабила свою концентрацию.
Я кивнула. Несогласие с ним только ухудшит его настроение. Мне пришлось сыграть на его симпатиях.
— Да. После несчастного случая у меня были проблемы со сном. Это в последствии привело к тому, что у меня были проблемы с концентрацией внимания на занятиях.
Почти сразу выражение его лица смягчилось.
— Мне жаль слышать, что ты все еще страдаешь. Я поговорю с профессорами, расскажу им о твоей ситуации. Я не люблю дергать за ниточки, но в данном случае я чувствую, что это оправдано.
— Спасибо. — Я слегка улыбнулась ему. — Становится лучше, чем было, но, думаю, пройдет немного времени, прежде чем все вернется на круги своя.
Он поднялся на ноги, обошел стол и подошел ко мне, коротко похлопав меня по плечу.
— Я понимаю. Мы больше ничего не скажем, и если ты чувствуешь, что тебе трудно, приходи ко мне, и мы посмотрим, что мы можем сделать.
Ему было достаточно моего кивка согласия, потому что он направил меня в столовую, где стол был накрыт на пятерых. Мой дядя был во главе, отец Робби должен сидеть напротив него, а Робби напротив меня со своей матерью рядом. Казалось, не прошло и минуты, как раздался звонок в дверь, а затем пришло время встретиться с мэром и его женой.
Мэр был довольно высоким, может быть, немного выше моего дяди, с темными волосами, в которых пробивалась седина, а его жена была статной блондинкой, идеально ухоженной и накачанной ботоксом с точностью до дюйма, так что ее лицо было почти совершенно невыразительным. Она могла улыбаться мне или хмуриться — я бы не смогла сказать в любом случае. Робби был таким же, как обычно, элегантно одетым, хотя ему было неудобно, судя по тому, как он переминался с ноги на ногу. Мы все заняли свои места за столом, и мой дядя завел слегка высокопарный разговор о чем-то, связанном с зонами городского планирования, которые мы с Робби игнорировали. Мать Робби сидела с пустыми глазами, двигаясь только для того, чтобы привлечь внимание персонала и снова наполнить свой бокал вином. Она допила третий бокал еще до того, как мой дядя выпил треть своего первого.
Ужин продолжался в том же духе: мать Робби пила все больше и больше, а мой дядя и мэр беседовали все более оживленно, время от времени втягивая в дискуссию меня или Робби, когда разговор заходил об университете Блэкстоун. В некотором смысле это было облегчением — мне не нужно было беспокоиться о том, чтобы самой поддерживать беседу, кроме случайных вежливых ответов. Мэр, казалось, едва замечал меня — опять же, он, едва обращал внимание на свою жену или сына, так что я не приняла это на свой счет.
Когда трапеза наконец закончилась и последняя тарелка была убрана, мой дядя повернулся ко мне.
— Эверли. Почему бы вам с Робертом не пройти в гостиную, пока я обсуждаю дела с его отцом? — Он сделал паузу, и мы все повернулись, чтобы посмотреть на мать Робби, которая каким-то образом умудрилась заснуть в своем кресле, ее пальцы все еще сжимали бокал с вином. Щеки Робби вспыхнули, и я почувствовала неожиданную вспышку сочувствия к нему. Он, конечно, был мудаком, но было ясно, что у него не самые лучшие родительские образцы для подражания.
— Оставь ее. — Мистер Паркер-Пеннингтон закатил глаза, вставая и похлопывая себя по животу. — Эта еда была замечательной, Мартин. Мои комплименты шеф-повару.
Мой дядя улыбнулся.
— Очень приятно. Теперь, что бы вы сказали о сигаре? Кубинскую, конечно.
Их голоса затихли, когда они исчезли, оставив меня наедине с неуютно выглядящим Робби и коматозной миссис Паркер-Пеннингтон.
— Гостиная — следующая дверь справа, когда ты выйдешь из этой комнаты. Я сейчас вернусь, — сказала я Робби, нуждаясь в минутке, чтобы передохнуть. Пора собраться с силами, прежде чем я столкнусь с Робби один на один.
Я пошла по коридору в направлении лестницы. Проходя мимо кабинета моего дяди, я замедлила шаг, услышав низкие голоса, доносящиеся изнутри. Подкрадываясь ближе, я остановилась, приложив ухо к двери. Возможно, это было пустяком, но с тех пор, как в моей голове зародились подозрения относительно моего дяди, каждое его действие было потенциальным источником информации.
Итак, я затаила дыхание и слушала.
— … кто это был…
— … церковь… опасность…
— … нет… мы скомпрометированы…
— … перевезти товар…
Я могла слышать только несколько приглушенных слов сквозь толстое дерево, но этого было достаточно.
У меня не было никаких сомнений.
Эта ситуация… что бы ни происходило с моим дядей, однако Эрик и Дейв внесли свой вклад в уравнение…
В этом замешан Роберт Паркер-Пеннингтон-старший, честный гражданин и мэр Блэкстоуна.
18
Единственное, на что вы могли рассчитывать, так это на то, что дьявол всегда приходит на зов. Вы не смогли заключить с ним сделку и надеяться, что он забудет о вас. И это то, что мы сделали с Лоренцо. Он отошел на второй план по отношению ко всей этой ерунде, которая происходила. Наконец-то получение информации, которая могла бы быть полезной для нас, наполнило нас волнением, которого раньше не было.
Дни пролетали быстро. Заполненный учителями, раздающими больше домашних заданий, набирающими обороты внеклассными мероприятиями, а мы с братьями выворачиваем Блэкстоун наизнанку, пытаясь найти больше информации. Весь город был минным полем.
Нам приходилось быть особенно осторожными с тем, как и кому мы задавали вопросы, но одно было ясно наверняка: мы не могли доверять никому по обе стороны от следов.
После ужина со своим дядей Эверли не связалась с нами. Естественно, мы сходили с ума. Я не думал, что когда-нибудь поймаю себя на беспокойстве о ее безопасности. Ее молчание напомнило мне о той ночи — о том, как я держал ее безвольное тело в своих руках. У меня уже был длинный список сожалений, и я не хотел, чтобы она стала одним из пунктов. Я никогда не хотел спрашивать себя: "Что, если бы я сделал больше", когда дело касалось ее.
Она заставила меня чувствовать, она заставила меня хотеть защитить ее. Ни одна женщина никогда не делала этого. Наверное, можно сказать, что отношения моих родителей испортили меня. Вы можете пытаться спасать женщин сколько угодно, но если они не хотят, чтобы их спасали, вы просто теряете время. Вот такой была моя мать — она зря тратила время людей.
  
Чем больше я думал об этом, тем больше убеждался, что здесь должен быть кто-то еще. Кто-то местный. Я бы не удивился, если бы какой-нибудь влиятельный ублюдок вроде мэра приложил руку ко всему этому беспорядку. С нашей стороны было бы глупо не замечать его. Конечно, Мартин Уокер был влиятельным, но он просто правил кампусом. Он не правил городом.
Это также объясняет, почему ни одно из раскрытых дел так и не вышло за пределы нашего местного участка. Возьмем, к примеру, мэра. Он крепко держал полицию. И мы никогда не знали, потому что задавали неправильные вопросы или потому, что эти гребаные продажные копы получали больше денег, и бизнес не должен был смешиваться.