Больше, чем товарищи по кораблю (ЛП)

PLAYLIST
На случай, если ты захочешь послушать песни, упомянутые в книге.
(В нем много музыкального театра).
Если вы знали меня до того, как я научилась ходить, будьте любезны, либо закройте эту книгу, либо закройте рот.
Ладно, хорошо. Читайте. Но вам, возможно, стоит пропустить главы семь, восемь, тринадцать и пятнадцать… И вам ОПРЕДЕЛЁННО следует пропустить главы десять, двадцать, двадцать одну, двадцать две, двадцать четыре и тридцать две.
Остальные, я хочу видеть ваши разноцветные стикеры.
ОНИ. ДОЛЖНЫ БЫТЬ. ПОВСЮДУ.
Глава 1
Не знаю, что тому виной — смена часовых поясов или мое подсознание отсчитывало последние часы свободы, но этой ночью я не сомкнула глаз. У меня щиплет глаза, когда я в последний раз судорожно нажимаю на кнопку телефона, наслаждаясь роскошью бесплатного Wi-Fi в ожидании автобуса. Я прощаюсь с ошеломляюще малым количеством людей перед моим шестимесячным перерывом на общение с внешним миром, а в перерывах между ответами проверяю, кто из тех, с кем я каждый день раньше общалась, а теперь стала бы активно избегать, если бы увидела их лично, видел мою историю в Instagram. Тревога бурлит в моих венах. Поправка: волнение. Я должна превратить свою тревогу в волнение, если хочу прожить сегодняшний день без нервного срыва.
На меня дует удивительно теплый ветерок, и я принимаю его за сигнал поднять глаза от телефона и выйти на сушу, пока еще есть возможность. Обычному человеку эта парковка отеля не покажется чем-то особенным, но для меня обилие пальм, окружающих стоянку, и маленькие фонтанчики по обе стороны от входа в него кажутся куда более экзотическими, чем в любом другом отеле Англии.
Во время перелета в Майами я написала список всех причин, по которым эта работа могла бы мне подойти, — то, за что я благодарна сейчас, но что в то время казалось мне бесполезным. Сомнение в себе росло в геометрической прогрессии; я наконец столкнулась с реальностью импульсивного решения, которое приняла несколько месяцев назад. Неприятно признавать, но я позволила себе раздумывать над этим даже не садясь в самолет. Какой бы заманчивой ни была эта мысль, она просто не могла быть принята. Последствия отказа от полета были бы гораздо хуже, чем контракт, на который я подписалась.
Пытаясь успокоить нервы, я сунула руку в задний карман, чтобы достать список и позволить глазам просканировать первую строчку:
Дома для меня ничего не осталось.
Ну, это, конечно, скорее угнетает, чем успокаивает. Настоящее отражение моего душевного состояния, когда я начала все записывать. Возможно, ближе к концу списка у меня появилось больше надежды…
Это работа моей мечты. Пожалуйста, не облажайся.
Никакого давления.
И давайте проясним одну вещь: это место работы моей мечты, а не работа моей мечты. По словам моего брата, я не способна сделать ничего правильно, так что я, должно быть, загадала желание не на ту звезду. Или же я так ошиблась, что вообще пропустила все звезды и загадала желание на Плутоне, потому что, как и эта карликовая планета, я тоже недостаточно хороша, чтобы попасть в список.
К счастью, мое личное вещание "Самоуничижения FM" прерывается дуновением прохладного воздуха, проникающего через раздвижные двери позади меня, и грохотом чемоданных колес по коврику. Оглянувшись, я вижу молодого парня, бегущего за своим багажом, мчащимся вниз по склону рядом с бетонными ступенями. Я не могу сдержать ухмылку, которая появляется на моем лице, когда он в конце концов теряет контроль над собой, отправляя чемодан в свободное падение. Он ругается себе под нос, прежде чем поймать мой взгляд и тепло мне улыбнуться. Его очевидная уверенность в себе во время столь унизительной ситуации почти впечатляет.
Здесь все намного дружелюбнее. Стоит улыбнуться незнакомцу в Лондоне, и на тебя либо вызовут полицию за подозрительное поведение, либо пырнут ножом. Это то, почему я не буду скучать, — постоянный страх подвергнуться легкой опасности в любой момент.
 
Когда он наклоняется, чтобы вернуть чемодан в вертикальное положение, из его небрежно расстегнутого рюкзака вываливается несколько вещей. Пластиковая папка скользит по тротуару и оказывается прямо передо мной. Я засовываю список, который сжимала в руках, обратно в карман и приседаю, чтобы помочь ему, пока он снимает свой рюкзак и отчаянно пытается запихнуть в него вывалившиеся вещи. Я терпеливо жду, пока передам ему папку, хотя он замечает пропажу только тогда, когда видит меня.
"Спасибо. Без этого мне бы пришлось туго". Из его уст вырывается американский акцент. Я уже должна была привыкнуть к нему, но каждая новая встреча все равно радует меня.
Он берет у меня папку и запихивает ее в сумку, а затем проводит пальцами по своим теперь уже всклокоченным каштановым волосам, убирая едва заметные волны в небольшую челку. Несмотря на свою рассеянность, он ухожен. Солнцезащитные очки висят на воротнике простой белой футболки, которая не совсем облегает его стройное тело. Я думаю, что он один из тех парней, кто просто привлекателен, без каких-либо усилий. Внезапно я поймала себя на мысли, что, возможно, он подумал тоже самое и обо мне. Хотя это крайне маловероятно, учитывая, что эта влажность была настолько же добра к моим волосам, как и я к ним несколько месяцев назад, когда решила сделать эту ужасную, мать ее, челку. Она развевается на ветру и доводит меня до бешенства. Пряди не настолько короткие, чтобы технически считаться челкой, но и не настолько длинные, чтобы оставаться заправленными за уши дольше нескольких миллисекунд. Что касается моего наряда, то строгих указаний, что надеть на посадку, не было, так как мне выдадут униформу на борту, поэтому после долгих раздумий я выбрала розовый купальник с короткими рукавами, джинсы-скинни на высокой талии и белые кроссовки. Думаю, это будет последний раз, когда я надолго надену джинсы, учитывая жару. Такая погода не похожа ни на одну сентябрьскую, которую я когда-либо знала.
"Без проблем", — отвечаю я.
Уголок его губ приподнимается в любопытной ухмылке, создавая идеальную ямочку на щеке.
"Ты ведь не местная, правда?"
Я киваю головой.
"Лондон", — говорю я с улыбкой.
Если бы мы находились по другую сторону Атлантики, я бы уже давно сказала ему: «отвали от меня» своим взглядом, хотя я никогда не боялась использовать слова. Однако, похоже, мои глаза, обычно наполненные кинжалами презрения к незнакомым мужчинам, пытающимся завязать со мной разговор, смягчились. В нем есть какая-то притягательная сила, заставляющая меня вступать в разговор, и я позволяю себе последний флирт перед полосой безбрачия, с которой я смирилась. Или, говоря прямо, он просто слишком великолепен, чтобы его игнорировать.
"Ты на самом деле из Лондона или просто говоришь так, потому что думаешь, что большинство из нас, американцев, не знают разницы?" — Нахальный блеск в его больших карих глазах приглашает меня подыграть.
"То есть ты хочешь сказать, что вы, американцы, знаете разницу?"
"Я знаю, что ты не из Ньюкасла… или Эссекса".
"Да? Почему ты так уверен?"
"Для начала, у тебя приятный голос и ты не оранжевая. Подожди, я не хотел… Я…"
"Ты впервые разговариваешь с человеком из Великобритании?"
"Так заметно, да? Я пойду постою вон там. Извини, что побеспокоил тебя. Хорошего дня".
Он уходит.
"Нет, ты действительно хорош в этом. Продолжай".
Он вздыхает с улыбкой, на секунду задумываясь, прежде чем сказать.
"Ты случайно не из Челси?"
"Реалити-шоу — это единственное, что вы о нас знаете?"
"С чего ты взяла?"
Его сарказм вызывает у меня смех. У него заразительное хихиканье, за которое я бы отдала свою левую ногу, чтобы услышать это снова.