Навечно (ЛП)

Она вздохнула, опуская плащ на спинку стула.
― Ты так и будешь смотреть на меня? Или предложишь мне выпить?
― Я не был уверен, что тебе можно, ― сказал я. Взял бутылку виски, налил еще одну порцию в свой бокал и передал ей.
― Разве я похожа на ту, кто спрашивает разрешения? ― Она одним глотком осушила свой бокал.
Нет, не была. Она выглядела как женщина, которая берет то, что хочет, не заботясь о том, что кто-то подумает. На тех, кто не колеблется, когда вспыхивает насилие. Это могло бы быть привлекательным, если бы она не извергала яд каждый раз, когда мы разговаривали.
  
― Скажи мне кое-что, Лисандр, ― сказала она, потянувшись за бутылкой и наполняя свой бокал. Она окинула меня тяжелым взглядом и расслабленно откинулась на спинку барного стула. ― Ты на всех пялишься? Или мне просто везет?
― Я пытаюсь понять тебя, ― признался я, уселся обратно на стул и усмехнулся.
― А у тебя какое оправдание?
Ее бокал замер, не достигнув губ.
― Мое оправдание?
― Того, что ты следишь меня? Преследуешь меня? ― Моя улыбка стала шире, когда ее ноздри раздулись. ― Это из-за моей внешности или из-за моего обаяния?
― Я не заметила избытка ни того, ни другого. ― Она расплескала свой напиток и с такой силой опустила бокал на стойку, что он треснул.
Я вывел ее из себя. Значило ли это, что мы в расчете за то, что она лишила меня дара речи? Я не был уверен, но мне определенно нравилось наблюдать, как она злится.
Она встала, чтобы уйти, но я схватил ее за руку. Даже сквозь кожу перчатки я почувствовал, как от моего прикосновения заискрилась ее магия. Она пульсировала в ней с такой силой, что я готов был поклясться, что слышу ее.
― Перемирие? ― Предложил я, быстро добавив: ― Только на сегодня, конечно.
― У нас что, война?
― В прошлый раз, когда мы были наедине, ты лишила меня дара речи. Я бы не назвал это проявлением дружелюбия, ― сухо сказал я.
― Ты стал слишком дружелюбным, ― сообщила она мне. Она высвободила руку, но мгновение, я готов поклясться, помедлила. ― Давненько мне не приходилось отбиваться от вампира при дворе.
― Отбиваться? ― повторил я.
― Вот почему мы носим маски. ― У нее перехватило дыхание. ― Мне не следовало показывать тебе свое лицо.
Не задумываясь, я прошептал:
― Я рад, что ты это сделала.
― Это считается нарушением моей клятвы, даже если Тея сказала мне перестать носить эту чертову штуку. ― Но, говоря это, она пожала плечами. ― Она права. Это бессмысленно. Я последняя в своем роде. Или была такой. Теперь, когда у королев полный двор, я уверена, что они потребуют от нас большего.
― Нас?
― Le Vergine. ― Она слегка покраснела, опустив глаза в пол.
Это было настолько не похоже на то, чего я мог ожидать от нее, что мне потребовалась секунда, чтобы осознать то, что она сказала. Это поразило меня, как удар под дых.
Фрейлины служили всю жизнь. Некоторые приходили добровольно. Другие были призваны или посланы своими семьями. Все они прибывали ко двору в юном возрасте. В прошлом бывало, что отправляли даже младенцев. Большинство женщин, служивших в королевской гвардии, практически не знали жизни за пределами двора. Все они клялись в верности Le regine, а также давали обет целомудрия.
― Я не знал, Аурелия, ― осторожно сказал я. Очевидно, она серьезно относилась к своему обету.
― Вот почему ты еще жив. Можешь звать меня Лией, ― сказала она с легкой улыбкой, которая быстро покинула ее лицо.
― Лия. ― Я наслаждался этой маленькой уступкой. ― Если бы я знал…
― Если бы ты знал, ты бы обращался со мной, как любой другой вампир, который приходил в этот двор за последние десять лет. ― Она перекинула косу через плечо и вздернула подбородок. Румянец исчез, и если она и была смущена этим откровением, то чертовски хорошо это скрывала. ― Ты бы либо пытался заслужить мое расположение, либо жалел меня. И меня это чертовски достало, так что не надо так заискивать передо мной.
Я удивленно моргнул, но в конце концов смог кивнуть.
― Значит, враги?
― Я предпочитаю это твоей жалости.
Я протянул руку.
― Война?
Ее губы дрогнули, когда она взяла ее.
― Война, ― согласилась она.
Так будет лучше. Если я собирался оставаться здесь и присматривать за Джулианом, мне не нужно было отвлекаться.
Особенно на великолепную, смертоносную женщину, воспитанную воспринимать мой член как нарушение клятвы.
Ненавидеть друг друга было проще. Но когда она убрала свою руку от моей, наши пальцы на мгновение задержались, прежде чем оторваться друг от друга.
― Доброго вечера, ― сказал я, преодолевая комок в горле.
Доброго вечера? Мы были врагами или кем?
Лия фыркнула, ее темные глаза весело сверкнули, когда она наклонилась ко мне. Ее лицо было в нескольких дюймах от моего, достаточно близко, чтобы я почувствовал запах спиртного в ее дыхании, достаточно близко, чтобы я подумал, каковы на вкус ее губы.
― Мы враги, Лисандр. ― Ее задыхающийся голос привлек внимание моего члена. ― Не будь со мной таким мягким.
Это не было проблемой. Я позволил своим губам изогнуться в улыбке, которая за века спустила множество трусиков.
― Отлично. Иди к черту.
― Увидимся там, ― пробормотала она. Через мгновение она уже выходила из гостиной, перекинув плащ через плечо.
Я смотрел ей вслед, напряженно размышляя, что, черт возьми, я только что сделал.
ГЛАВА 17
Тея
Я мечтала об этом моменте. Ночью. Днем. Иногда это был кошмар, который будил меня. Иногда это было больше похоже на мечту. Но ничто не могло подготовить меня к тому, что я почувствовала, когда увидела свою мать.
Ничего.
Одетая во все черное, она почти сливалась с ночью. От всех признаков болезни не осталось и следа. Ни исхудавших щек, ни бледной кожи. Она не проявляла никаких признаков слабости. На площади было тихо, она была слишком далеко от популярных туристических мест, чтобы кто-то гулял здесь в такую холодную ночь. На мгновение мне показалось, что я сплю, но тут начали падать снежинки.
Я оцепенела. Испытывала шок. Мир вокруг стал серым, тусклым, как будто все краски исчезли. Не от наступившей ночи, а от неожиданности. Мой язык не мог произнести ни слова. Мои губы не могли издать ни звука. Мой разум не мог сформировать слова. Я не могла думать.
Но Джулиан мог.
Мгновенно он оказался между нами, спиной ко мне, лицом к ней. Снег падал на его напряженные плечи и таял. Его тело оставалось напряженным, настороженным, и я почувствовала прилив адреналина, который пронесся через него ― через нас. Он видел в ней угрозу. Я потянулась к его руке, но он не сдвинулся с места.
― Тея. ― Голос моей матери разнесся по площади. Вокруг больше никого не было. Никого, кто мог бы уловить мелодичность ее слов. Никто больше не видел того, что даже в тусклом мире, окружавшем нас, было так болезненно ясно. Потому что единственным цветом здесь была она. Рыжие волосы цвета пламени, сияющая кожа цвета лунного камня и красота, освещающая темноту. Она была потрясающей, энергичной и более живой, чем я когда-либо видела. Ее гламур полностью исчез, а вместе с ним и все сомнения, за которые я цеплялась с тех пор, как она исчезла.
Она была сиреной.
― Келли, ― поприветствовал ее Джулиан отрывистым тоном, когда я потерпела неудачу.
Она бросила острый взгляд на мою пару и плотнее стянула лацканы своего шерстяного пальто, защищаясь от зимнего ветра. Какое-то время никто из нас не двигался. Затем, наконец, она пошевелилась.
  
Это не было полное слез воссоединение, которое я когда-то представляла. Она не обняла меня. Она подошла достаточно близко, чтобы заговорить, но держалась на расстоянии.
Возможно, это было как-то связано с задумчивым шестифутовым вампиром передо мной.
Моя мать оглядела меня с ног до головы, изучая с таким пристальным интересом, от которого у меня по спине пробежал холодок. Но я выпрямилась, вспомнив о своей паре и короне, которая ждала меня, хотя и задавалась вопросом, что же она видит. Выгляжу ли я для нее также по-новому, как она для меня. Ее красота полностью раскрылась, но все в ней было острее, чем прежде. Ее взгляд пронзил меня насквозь, а брови сошлись на переносице от того, что она обнаружила.