Приручить королевича (СИ)

— Надеюсь, ты не слишком устала? Поможешь нам с заготовками на зиму!
Смущенное молчание сменилось потерей речи от шока: она не для того в сказочный мир переселялась, чтобы и здесь банки с солениями закатывать!
К счастью, против ее опасений, процесс заготовок оказался занимательнее, чем можно было ожидать.
В саду развернулось мини-производство! В прямом смысле «кустарное». Служанки (они же в другое время горничные, они же помощницы кухарок и белошвейки) численностью более двадцати хихикающих лиц занимались конвейерной обработкой урожая. Несколько девушек шуршали в кустах по ягоды или со стремянками собирали с деревьев созревшие плоды. Несколько сидели над большущими корзинами и разбирали-сортировали собранное. Другие мыли отобранное в широких решетах, подставляя под струи проточной воды, подаваемой по специальной системе труб для полива. Остальные хлопотали вокруг сооруженных из широких досок столов — раскладывали фрукты в определенном порядке по заранее заготовленным емкостям. И нет, это оказались не те до зубовного скрежета знакомые Варе трехлитровые банки, которые ее родители очень уважали, особенно в осенний сезон, когда их вечно не хватало то под компоты, то под соления. А Варя, даже после своего отселения в однушку продолжавшая «отбывать повинность» у родителей в качестве кухонной помощницы, на долю которой приходилась львиная часть дела — не могла спокойно смотреть на эти самые банки спокойно вплоть до витаминной тоски марта месяца…
Здесь использовали туеса из тонкой выделанной коры, очень похожей на березовую. Цилиндрические высокие посудины примерно пятилитрового размера по донышку выстилались особыми листьями, затем слоями выкладывалось ассорти из просохших после мытья плодов и ягод, сверху опять клались листья, с острым запахом, средним между лаврушкой и мятой. Потом «консервную банку» закупоривали плоской крышкой из кружка той же коры и тщательно залепляли щель между крышкой и стенкой туеса колбаской из мягкого воска.
Но на этом процесс консервирования вовсе не заканчивался. Далее начиналось бытовое чародейство — «закрутки» следовало запечатать так, чтобы время внутри туесов остановилось.
— Нет, неверно! — замахала руками дама, которая руководила всем консервным производством.
— Тогда сама объясняй, как правильно, — надула губки Зореслава. Спохватилась, представила Варе: — Это Росана, моя гувернантка.
— Компаньонка, ваше высочество! Компаньонка! — возразила и на это дама. — Сколько вам повторять, чтобы вы привыкли? Вы уже не ребенок, чтобы иметь гувернантку.
— Но ты всё равно продолжаешь меня поучать! — досадливо попеняла принцесса.
— Не давайте повода, ваше высочество, — лукаво хохотнула та.
Варя во все глаза глядела на даму — эксцентричная особа! Родись она в другое время и в другом мире, наверняка стала бы хиппи. Моложавая, лет под пятьдесят, но подвижная и живая. Одетая в пестрое струящееся платье цыганистого фасона, с ярко накрашенным лицом. Темно-оливковые с нитками проседи волосы острижены по плечи, на макушку сдвинута соломенная шляпка с поникшими бумажными цветами. Резкие движения дамы, ее громкий голос с приказными нотками, подавляющая аура наводили на мысли о былом военном прошлом. Варя надолго задумалась: неужели в этом мире бывают дамы-рыцари? Если да, Росана определенно принадлежала в молодости к числу амазонок, но после какой-то жизненной трагедии переметнулась в стан цветочных фей.
— Время остановить невозможно! — между тем громогласно объявила бывшая гувернантка, воздев руки к небесам, обращаясь не только к принцессе и Варе, но ко всем девушкам. Служанки слушали внимательно, пусть и незаметно обменивались улыбочками между собой, продолжая заниматься каждая своим делом.
— Время — неподвластно людским желаниям и воле! Остановить течение времени невозможно, как не в силах человек остановить солнце или луны, бегущие по небесному своду. Но! — тут она сделала театральную паузу и обернулась к Варе с шальной улыбкой гения-маньячки. — Но мы способны замедлить увядание, гниение и порчу. Посмотрите на эти плоды, щедрые дары Великой Матери!
 
Она развела руки, словно желала охватить весь урожай, а то и весь сад, и прижать к мягко колыхающемуся бюсту.
— Мы обязаны сохранить свежесть каждой дарованной нам ягодки! Сохранить сочность и божественный вкус этой нежной редьки! Терпкую сладость этих спелых рыжих огурцов! Кислинку дыни и неприступную жесткость рябины!..
— Простите! — прервала ее Варя, не удержалась. — А клюквы тут нет случайно?
Мадам Росана посмотрела на нее изучающим взором, будто просветила рентгеном. И внезапно безмятежно улыбнулась:
— Нет, зайка, клюква еще не поспела. Потерпи, в свое время мы будем все вместе делать на зиму сладкий полезный морс!
Служанки дружно испустили тяжкий вздох — видимо, прошлогоднюю осень вспомнили.
Варя же вспомнила, что зайцами в этом мире называют родственных кроликам зверюшек, только побольше размером и с ярко-малиновым мехом — эдаких гигантских саблезубых белок. Поэтому решила на мимоходом приклеенное прозвище не обижаться.
И вплоть до самого заката (часа полтора-два) Зореслава и ее гувернантка обучали Варю хитростям местной консервации с помощью бытового чароплетения. (Она лишь сбегала в башню переодеться в платье попроще — не в парадном же кухарить!)
В теории это было довольно простое колдовство: на каждый туесок следовало набросить чары-паутинку с запретом на изменение содержимого. В полностью закупоренном ограниченном пространстве добиться необходимой стабильности было нетрудно. В теории. На практике же Варю, согласившуюся из интереса помогать, поджидали закономерные трудности.
— Не выпускай столько энергии! — подсказывала по ходу дела мадам Росана. — Легче, ниточками! Вот так, правильно… Теперь заматывай весь туесок, чтобы ни одного пятнышка пустоты не допустить. Хорошо, правильно… Теперь будь внимательна! Ставь печать сохранности ровно до момента, когда откроют крышку — и еще две недели после этого. Двух недель хватит, чтобы успеть приготовить из этих фруктов начинку для пирога или что угодно, чтобы съесть — и чтобы еда прошла через организм и естественным образом оказалась в отхожем месте.
— Фу!.. — скривилась принцесса, в поте лица «закатывая банку за банкой», пока Варя с Росаной над первым туеском колдовали.
— Не фукайте, ваше высочество! Если используете чародейство, извольте просчитывать все последствия вашего заклинания! Представьте, что случится, если вы ошибетесь? Человек — может быть, вы сами! — съест неверно запечатанный плод, а он начнет гнить прямо в желудке! А что, если это случится на празднике? И отравятся десятки людей! Мы, женщины, должны быть хранительницами…
— …семейного очага, — вырвалось у Вари.
— Правильно! — подхватила Росана с горячностью. — Мы делаем эти заготовки, чтобы долгой зимой вкусно кормить мужчин и баловать детей! Наши простые и полезные чары должны приносить радость и пользу! Именно поэтому мы обязаны быть вдвойне — нет! в сотни раз более осторожными, чем… Даже чем маги-погодники!
Неторопливо склоняющееся к горизонту золотистое солнце окрашивало синеватую зелень сада в ярко-изумрудные оттенки, в то время как удлиняющиеся тени делались всё синее до фиолетовости. Птицы перекликались по верхушкам крон, будто делились между собой новостями, перед тем как лечь спать. Всяческие бурундучки-летяги и полосатые мини-шиншиллы с веселым стрекотом сновали вверх-вниз по стволам, утаскивая в гнезда и норки перезревшие плоды, оставленные на ветках специально для них, чтобы неспелые не грызли. В общем, вечерняя дачная идиллия. Легкий ветерок, пряные запахи трав и листвы, нотка влажной от полива почвы — и сладкие ароматы свежих фруктов…
Варя взорвала свою первую «консервную банку», превратив содержимое в брызги пюре. Сложновато было справиться с практически ювелирным плетением тончайшего, как паутинка, колдовства. Особенно с непривычки. Поглядев с завистью на второй десяток туесков, идеально получившихся у принцессы, Варя грешным делом подумала, что со слабым даром бытовая магия дается легче… Но нет, завидовать на самом деле было нечему — Зореслава под тоненьким платьем успела взмокнуть от усердия, хоть отжимай.