Проект "Веспасий" (СИ)
Изображение с ресурса bestbelarus.by
— Последний раз его достоверно видели в июне сорок первого, в начале войны. Дальше — туман. То ли его вывезли в Россию и тайно хранят в некой церкви, а нам не сообщают. Или оккупанты похитили. А может, давно распилен и продан по частям. Значит, вам предстоит командировка в Полоцк в март тысяча девятьсот сорок первого года… Не уверен. Выйдете в свет вы всё равно около Гродно. Западная Белоруссия только присоединена к СССР, граница между Восточной и Западной частью, насколько я помню, сохранена и стережётся по-прежнему. Пусть репрессии тридцать седьмого и тридцать восьмого года позади, запад интенсивно очищают от «антисоветских» элементов. Некоторые, пообщавшиеся с НКВД, приняли приход немцев как избавление, пока не дошло, что те — стократ хуже.
— Зато подготовиться проще, — упорствовал майор. — Язык почти тот же, главное — не употреблять выражения из XXI века, а уж всяких польских «пшепрашам» и «проше пана» мы нахватались в старой Литве. Пересечь границу? Миллион вариантов. Но лучше всего снабдите нас документами сотрудников того же НКВД. Допустим, по заданию из Москвы следуем из присоединённой части в коронные земли СССР, а в Полоцке — выполняем приказ обеспечить кресту безопасность.
— Только не брякните про «коронные земли», — предупредил Осокин. — Иначе вас раскусят и поставят к стенке как «бывших».
— Командировка в прошлое — это по любому прыжок над пропастью, Юрий Марьянович, — возразил Генрих. — Представьте, мы обнаруживаем в яме не только свои истлевшие трупы и кириллову табличку STOP, но и новую табличку, прыг назад в яму — не работает…
— Нет. Точка входа-выхода перенесена на несколько метров. Бронштейн отправил в IX век листок нержавейки с перфорацией TEST, он благополучно долежал там до нашего времени. По собственным останкам вам топтаться не придётся.
— Решено — сорок первый? — Глеб поднялся.
— Не окончательно. Я обязан согласовать перенос года и отработать с научниками программу подготовки вашей пары. Ещё вопросы?
— Только один, — сказал Генрих. — Наша экспедиция обойдётся более чем миллионов в пятнадцать долларов? А прибыль пойдёт только белорусам.
— В благодарность за старинные рукописи российская сторона согласилась. И, кстати, отправка вас влетает дороже, чем вы думали. Цена электроэнергии это одно, а содержание всего «Веспасия»? Зарплату нам начисляет белорусское правительство, не российское. Но получается куда дешевле, если сравнивать с вояжом Юлии Пересильд на МКС… Мы надеемся на лучший результат, чем у неё.
Темпонавты не возражали. Фильм «Вызов», снятый на космической станции, обоих не вдохновил. Нет, не провальный, в целом — неплохой, смотрибельный. Только не оправдавший ожиданий от кино с воистину космическим бюджетом.
Зато у Пересильд — реклама и известность, в отличие от путешествий в прошлом, где можно запросто сложить голову, «остаться навеки в списках части»… Но об этом практически никто не услышит.
Глава 9
С датой попаданства в прошлое ситуация оказалась совсем не такой простой, как казалось в кабинете начальника «Веспасия». Алесь Юшкевич, принятый раньше москвичами за простого техника на побегушках у профессора Бронштейна, на самом деле — кандидат исторических наук с перспективой на докторскую, притащил описание креста в том виде, как он попал из шаловливых рук лжеакадемика Вацлава Ластовского в загребущие руки ОГПУ.
В большинстве исторических источников значилось, что реликвия сравнительно благополучно пережила в Полоцкой Софии Первую мировую войну и «триумфальное шествие Советской власти», пока товарищи в кожаных тужурках, те самые — с чистыми руками и горячим сердцем, не подрядились изъять церковные ценности. В Полоцке реквизиция состоялась то ли в двадцать первом, то ли в двадцать втором году, когда Белоруссия считалась как бы суверенной республикой, а договор о создании СССР ещё не подписали. Ушлый тип Вацлав Ластовский, академик без среднего образования, возглавлявший Белорусский государственный музей, якобы обнаружил Крест Ефросиньи там же — в Полоцке, но не в храме или монастыре, а в райфинотделе, затем перевёз его в Минск. В двадцать девятом снова вмешались чекисты и забрали часть музейных ценностей в Могилёв, куда большевики думали переносить столицу Белоруссии, подальше от границы с «панской» Польшей, населённой, ясное дело, белополяками. 21 ноября того года датирован акт приёма-передачи церковных сокровищ от музея к ОГПУ, где крест описан так, словно им забивали гвозди или откупоривали бутылки с пивом: часть золотых пластинок утеряна, как и часть камней, на месте некоторых камней — крашеное стекло.
— Ластовский — известный шулер, косивший под белорусского историка, — рассказал Алесь. — Именно он придумал «Кастуся» Калиновского, борца за свободу белорусов от москальского ига, взяв за прототип польского шляхтича Винцента Калиновского, психически больного маньяка, казнившего многие сотни белорусских крестьян, не спешивших приветствовать его вооружённое бандформирование. Сочинил несколько песен, назвав их народными-фольклорными. Был премьер-министром так называемой Белорусской народной республики, чьё правительство отправило лизоблюдскую телеграмму кайзеру во время немецкой оккупации нашей страны. В общем, тот ещё тип. И вот он передаёт ОГПУшникам отдалённое подобие креста, уверяя: это — Крест Ефросиньи Полоцкой, те, не разбираясь в реликвиях, забирают и прячут в сейфе.
— Думаешь — подделка? Может, кто-то просто спёр часть камней, — уточнил Генрих. — Нынешняя копия креста — красивая. Если положить вместо того уёжища, описанного в акте, любой дурак заметит.
Они беседовали в лаборатории времени, совсем недалеко от коек с установками, вообще-то довольно зловещего места — здесь души покидали тела. Временно, но, как оказалось с Мазуровым, иногда и насовсем.
Юшкевич переложил несколько страничек из лежавшей перед ним стопки.
— Вариант «спёрли» возможен, но зачем тогда подменять стеклом? Товарищи комиссары, уверен, просто выколупали бы отвёрткой самые яркие камушки и сменяли на водку. Тут что-то другое. Возможно, это сделал мошенник Ластовский, пока крест около года находился в его руках. Боялся, что ухудшение состояния как-то выплывет наружу.
— Думаешь, чо, крест попал к нему в состоянии «не бит, не крашен»? Юзался столько веков!
— Да, после реставрации XVI века сведений о ремонте нет. А крест исправно выносился во время религиозных праздников. К нему прикладывались тысячи, не удивлюсь, если многие сотни тысяч раз. Такой вот религиозный фетишизм, в православии, как и в католичестве, создано множество тотемов. Люди поклоняются не Богу, потому что Бог — это идея, невидимая сущность, а чему-то очевидному, осязаемому. Пережиток язычества. Священники, конечно, объясняют это связью реликвии с Богом, поскольку там щепки с Креста Господня, Кровь Господня и так далее… Но, как по мне, верность чистой идее привлекательнее.
— Например? — заинтересовался Глеб.
— Ислам, вы же знаете, собирает всё больше верующих из традиционных христианских локаций. Но в мечетях вы не увидите иконы с Аллахом. А за одно только предложение вскрыть погребение пророка Мухаммеда в Аль-Масджид ан-Набави, разделить его останки на фрагменты и распространить для поклонения по всему миру, мусульмане, не колеблясь, просто прикончат инициатора и будут правы. По белорусским законам это тоже преступление — осквернение могилы. Не смертная казнь забиванием камнями, но сколько-то лет созерцания неба в клеточку. Христиане, напротив, не смущаются и таскают кусочки трупов своих святых по разным храмам, там собираются толпы верующих и целуют раку с мощами. COVID и прочие инфекции им до лампочки.