Властелин Ада (ЛП)

— Ты не в порядке, Шеннон, и ты действительно прошла через что-то ужасное. Ты тоже была жертвой.
— Нет! Я не была жертвой, — выдавливаю я, не в силах поверить в то, что слышу. — Я причинила ужасную боль и страдание благодаря решениям, которые приняла в ту ночь. Эти страдания продолжались и после той ночи. Всё из-за меня!
— Ты была…
— Я была презренным человеческим существом, — я ощущаю слёзы на своих глазах. Я усиленно моргаю, пытаясь остановить их. — И остаюсь такой!
— Ты продолжаешь говорить «была» в прошедшем времени, Шеннон, и я ни на секунду в это не верю. Ты совершала ошибки. Ты была молода. Ты всё ещё такая. Ты…
— Я не хочу это обсуждать. Не с тобой и уж точно не с психотерапевтом. Мои родители отправили меня на терапию. Это ничего не дало мне. В конце концов, просто много пустой болтовни.
— Доктор Питерс хорош. Он мог бы помочь тебе справиться с тем, что ты чувствуешь, — он говорит мягко и осторожно. — Возможно, ты не была готова раньше.
— Никто не может мне помочь, — я ставлю чашку с кофе на стол. Жидкость стала горькой. Она не усваивается у меня в желудке. — Спасибо тебе за попытку, — я беру Марка за руку и сжимаю, быстро отпуская. — Я ценю это. Я знаю, что ты это делаешь из лучших побуждений.
Я вижу, как он сдаётся. Он даже кивает один раз:
— Я отпускаю это на сегодня, но не сдаюсь.
Его слова согревают меня. Тот факт, что он так сильно заботится обо мне, согревает меня изнутри, как этого не должно быть. Все люди из моей прошлой жизни бросили меня. Никого из них это не волнует так, как его. Я не заслуживаю Марка. Я, конечно, не заслуживаю его доброго отношения ко мне.
— Говоря о помощи… — он снова обращает моё внимание на себя и одаривает меня небрежной улыбкой. — Поскольку ты всё время настаиваешь на том, чтобы приходить, и поскольку у тебя всё так хорошо получается… — он поднимает брови, практически заставляя меня бросить ему вызов.
Я не ведусь. Я вдруг чувствую усталость.
— С чем тебе нужна помощь? — я складываю руки на груди, но ничего не могу с собой поделать и улыбаюсь в ответ, хотя всё ещё взвинчена внутри. Даже при том, что я чувствую, что мне не понравится, к чему это приведёт.
— Как насчёт того, чтобы я записал тебя в попечители?
— Из меня получился бы ужасный попечитель! — выпаливаю я, широко раскрыв глаза.
— Нет. Ты была бы великолепна. Я знаю немногих людей, которые хотя бы наполовину так преданы делу, как ты.
Это огромная ответственность. Попечителям даётся приятель, которому они затем должны помочь пройти «двенадцать шагов» программы. Как только человек признаёт, что у него есть проблема, ему назначают попечителя, который поможет ему пережить трудные времена. Это большое дело.
— Я работаю на двух работах. Как я найду время, чтобы быть рядом с кем-то, если я им понадоблюсь?
— У тебя получится, — просто произносит Марк. — Ты найдёшь время.
Я не могу. В том-то и дело. Я не доверяю себе в этом.
— У меня был кактус. Я купила его, когда переезжала. Я не знаю, что на меня нашло, — бормочу я последнее про себя.
Он хмурится:
— Какое отношение кактус имеет к чему-либо?
— Он погиб. Мне не потребовалось много времени, чтобы убить бедняжку, — я расширяю глаза. — Я не смогла сохранить жизнь даже кактусу.
— Кактус и человек — это не одно и то же.
— Знаю, — я вздыхаю. — С кактусом намного проще, и я потерпела неудачу. Бедняжка умер, как бы я ни старалась. Я была бы ужасна, если бы помогала кому-то. Я боюсь облажаться. О том, что я кого-то подставила, — у меня пересохло в горле. Я беру кофе и делаю ещё один глоток. У него всё ещё неприятный вкус, поэтому я ставлю его обратно.
Марк посмеивается.
— Я не прошу тебя сохранить жизнь человеку или даже кактусу, если уж на то пошло, — возражает он. — Я прошу тебя помочь кому-нибудь. Убедиться, что они посещают собрания. Вот и всё.
Звучит не так уж плохо.
— Просто встретиться. Больше ничего, — иногда трезвость может означать разницу между жизнью и смертью. Я знаю это из первых рук.
— Просто встретиться, — он поднимает руки вверх. — Это было бы большой помощью, Шеннон. Ты оказала бы мне огромную услугу.
 
Марк был великолепен. Он так старается. Мне всегда кажется, что я его подвожу. Если я могу помочь ему хоть в чём-то, тогда я чувствую, что должна сделать одолжение.
— Тогда ладно. Я позабочусь о том, чтобы человек, которому я буду помогать, посещал собрания, — дерьмо! Это плохой ход. Очень плохой! Я не должна была этого делать. Я проглатываю свои чувства обратно, когда вижу, каким счастливым выглядит Марк.
— Отлично! — он широко улыбается.
— Кого ты назначишь мне? — я оглядываю комнату. Осталось не так уж много людей.
— Следующего человека, который присоединится к нам, — он пожимает плечами. — У тебя всё отлично получится.
Я киваю один раз, чувствуя нервозность из-за всего этого. Я могу сделать это для Марка. Я должна.
2
Найт
Три дня спустя…
Когда дело доходит до таких вещей, как честность и фундаментальные принципы, есть только чёрное и белое. Здесь нет серых тонов.
Почему я продолжаю искать серый?
Приход сюда был ошибкой.
Так всегда бывает.
Так будет всегда.
Я все равно делаю шаг вперёд. Раздаётся громкий треск, когда клюшка ударяется о мяч. Мой отец поднимает руку, чтобы прикрыть глаза, и наблюдает за траекторией полёта мяча. Он приземляется на лужайку, примерно в пятнадцати футах от лунки. Какой отличный удар. Целая группа полураздетых женщин хлопает в ладоши и подбадривает. Мои мачехи. Да, все они. Я давно здесь не был, так что не уверен в последнем количестве женщин в его гареме. В прошлый раз было девять. Ходят слухи, что Аид — похотливый ублюдок. Он должен быть таким.
Мой отец потрясает кулаком в воздухе, широко ухмыляясь. Он смотрит в мою сторону, и наши взгляды встречаются на несколько долгих секунд. Затем он поворачивается к мужчине с рогами. Парень одет в обычную экипировку для гольфа, в комплекте с рубашкой и брюками цвета хаки. На нем даже пара двухцветных туфель. Поскольку я был здесь так много раз, то знаю, что он демон. Демон в снаряжении для гольфа. Не то, что вы видите каждый день.
Я прислоняюсь к дереву и не отрываю глаз от этого зрелища. Я прихожу сюда время от времени, чтобы напомнить себе о том, кто и что такое мой отец. В моих венах течёт его кровь. Мне нужно действовать осторожно. Всегда. Я мог бы закончить так же, как мой отец. Я мог бы быть своим отцом. Это было бы неприемлемо.
— Никакого давления, — говорит мой папа, хлопая демона открытой ладонью по спине.
Справа от него — кентавр. Зверь, похоже, не слишком впечатлён мастерством Аида с клюшкой. Его кулаки сжаты, и он стискивает зубы. С другой стороны, кентавры, как известно, злобные создания.
— Молодец, мой король, — ухмыляется четвёртый парень. Он бледен, как привидение, длинная клюшка всё ещё была в его руках, облачённых в перчатки. Я замечаю, что длинные острые ногти прорезали кончики его перчаток. Это не обычная игра в гольф.
Демон достаёт клюшку из своей сумки для гольфа. Он облизывает губы, выстраивая удар. Его глаза переходят с мяча на флаг и обратно. Дует лёгкий ветерок. Солнце приятно греет мне спину. Вы бы никогда не сказали, что мы были в Подземном мире.
Один взмах, и мяч взлетает в воздух. Он приземляется чуть в стороне от лунки. Я не знаю, как он не попал. Если Аид не сможет забить свой собственный мяч одним ударом, он проиграет эту лунку. Действительно, никакого давления. Мой отец терпеть не может проигрывать. Демон облажался. Я вижу лицо моего отца.
Черт!
Это нехорошо.
Я стою, засунув руки в карманы, наблюдая, как демон съёживается от своей ошибки. Слишком старайся, и тебе крышка. Недостаточно старайся, и тебе тоже крышка. О чём я думаю? Это Аид. Тебе крышка, что бы ты ни сделал.