Тотем (СИ)

— А не боишься, что в этот раз я тебя всё же убью? — в словах росомахи не было настоящей угрозы, и не было ни той злости, ни той обиды ущемлённой гордости, которые он носил бы годами в ожидании настоящего отмщения дерзнувшему ему мальчишке. Визэр подумал, что Сэт догадался, что он видел как выронил меч, и принял это как знак если не дружбы, то взаимного уважения и поступком чести.
— А ты попробуй, — с той же широкой улыбкой парировал Визэр, оголяя меч, и стал в боевую стойку напротив.
Сэт усмехнулся и обернулся, принимая вызов. Взревев, князь росомах кинулся в бой, и мечи запели, встречаясь друг с другом. Визэр чувствовал, что росомаха не так ловок и быстр, как раньше, но как каждым своим ударом испытывал его, пытаясь понять, что изменилось за прошедшие годы. В слабость из-за старости он не верил. Здесь было что-то иное, и княжич хотел докопаться до правды.
Воины, достойные друг друга, сходились в поединке снова и снова. Они забавлялись, не заметив, как в один момент желание победы и поединок превратился в едва ли не потасовку двух лучших друзей. Не заметили, как на лицах появились улыбки, как смех стал чем-то простым и естественным в тон взаимному подтруниванию. И уж точно не заметили, как вслед за одним наблюдателем прибавилось ещё любопытных глаз.
Кайра держалась в стороне от Визэра и Сэта с тех пор, как ступила на земли Скогенбруна. Все мысли княжны, как она себя убеждала, занимала грядущая битва и благополучие её народа. Но мысли то и дело возвращались к прошлому, и она не заметила как сама остановилась на балконе, и как стала наблюдать за поединком двух таких разных, но определённо сильных духом мужчин. Она неосознанно теребила янтарное ожерелье на шее, не помня даже как оно показалось из-под одежды, когда так долго и старательно прятала его у самого сердца.
В последний раз она наблюдала за поединком медведя и росомахи пять лет назад. Они бились насмерть за право обладать ей, и с каждым ударом сердце княжны на мгновение замирало. Она вновь чувствовала себя той беспомощной девчонкой, которая боялась за жизнь каждого из них, и чей крик едва не стоил одному из воинов жизни. Заметив их во дворе дворца князя, она испугалась, и сама шагнула к краю, собираясь уже крикнуть, как слова застряли в горле. Она ещё помнила, чем обернулось её вмешательство в прошлый раз, а то, что она видела сейчас, — это не бой за её честь и свободу. Скорей всего мужчины даже не думали о ней, так отчего же она думает о них? Отчего не может отвести взгляда и уйти?
— Не бойся. Они не поубивают друг друга, — с улыбкой молвила Лаогера, и Кайра встрепенулась. Появление медведицы застало её врасплох, и она оглянулась.
Лаогера улыбнулась ей и подошла ближе. Теперь они обе смотрели на поединок, но каждая видела в нём что-то своё.
— Не было ни дня, чтобы он не вспоминал о тебе, — вновь заговорила медведица, и Кайра хмыкнула, словно не верила сказанным медведицей словам. Так было проще отказаться от прошлого и настоящего. От себя самой, чтобы не думать о ноющем сердце и пустоте внутри себя. — Мне всегда было любопытно, как выглядит лисья княжна, — продолжила беззаботно говорить Лаогера, облокотившись на парапет балкона. Теперь она стояла боком к лисе и смотрела куда-то в сторону гор Стронгхолда — далеко на север. — Но всё, что я знала, это лишь прядка ярких огненно-рыжих волос, что он носил под рубахой. И три красные бусины… — на последних словах Лаогера усмехнулась. — Я ведь их значение поняла только в лагере лисов… во время вашего обряда, — медведица посмотрела на Кайру, словно ожидала, что та что-то скажет или как-то выдаст себя. Но Кайра молчала, смотрела перед собой на поединок двух мужчин. — Невеста зверя… Это так у вас называется, да? — Лаогера вновь отвела взгляд. — Он победил тогда ещё до того, как сошелся в поединке с князем росомах.
Кайра продолжала молчать, но медведице это не мешало.
— И я видела страх, с которым ты смотрела на меня до этого дня, — медведица позволила себе лёгкую усмешку, а Кайра крепче сжала в руке янтарь ожерелья. Биение сердца заглушало мир, и она задышала беспокойно и чаще. Эта медведица видела слишком много. — Но больше не смотришь… Узнала правду?
 
Кайра не могла этого отрицать. В тот день, увидев рядом с Визэром медведицу и мальчика, сильно похожего на него, она почувствовала в Лаогере не столько соперницу и воровку её личного счастья, сколько женщину, которая смогла отринуть все страхи и найти для себя счастье рядом с достойным мужчиной. И видела себя на её месте — то, что могло бы случиться, если бы она не выбрала княжество и Тельконтара вместо Визэра.
— Уж не мой братец тебе об этом рассказал, — продолжила с тем же весельем Лаогера.
Братец… Осознание того, что Лаогера приходится медвежьему князю дочерью, подарило Кайре облегчение и лёгкую надежду. Она устыдилась этого чувства, и бежала прочь из коридора, едва осознав, что князь Скогенбруна приветствует девушку с теплотой и радостью, называя её «дочерью». У Лаогеры нашлось больше мужества, чтобы пойти вслед за братом-изгнанником из княжества, и не оставить его одного.
— Да ты никак покраснела, лисья княжна? — голос Лаогеры прозвучал насмешливо, но по-доброму, и в этом она узнавала Визэра. Такого же весёлого, лёгкого, не страшащегося подшучивать, чтобы вызвать кого-то на эмоции.
Кайра смутилась ещё больше.
— Ничего я не…
И этого смущённого ответа, недостойного княжны и символа Вейлих, оказалось достаточно, чтобы Лаогера весело и беззаботно рассмеялась. Карие глаза княжны медведей сверкали от веселья. Кайра отвела взгляд, пряча лицо от медведицы, и вновь посмотрела на двух воинов внизу. На груди впервые за все эти годы стало тепло и спокойно.
***
Чтобы созвать совет, ушло столь драгоценное время. Кайре казалось, что даже пара дней промедления — это непростительная роскошь, когда народ княжества гибнет без защиты их владык. Ушли годы, чтобы собрать достойную армию Лисбора, но даже их сил не хватит, чтобы противостоять князю Вару в одиночку. Они должны убедить совет в необходимости этой войны — открытой, объединённой. Другого пути к миру нет.
Кайра боялась и жаждала совета. На князя медведей возлагались слишком большие надежды. Без его поддержки ничего бы не вышло. Это не она и не Сэт созвали сюда князей, не вес их голоса и желания привёл владык в земли медведей и усадил за один стол, где все они были равными друг другу. Князь Скогенбруна — не исключение. Кайра в очередной раз отметила насколько Хэвард мудр и прост. Он не строил между собой и другими князьями стен, не пытался как-то выделиться на их фоне, напоминая, что все они — гости в его владениях. За круглым столом каждому нашлось место. За него села и Кайра с позволения медведя, потому что от её народа мог говорить лишь Тельконтар, как прямой наследник их отца, но её брат остаётся пленником в снегах Стронгхолда, и лиса сомневалась, что Сэт отдаст приказ освободить его и привезти сюда, где ему ничего не угрожает. Она не хотела этого. Не сейчас. Война стоит на пороге княжества, и Кайра не желала, чтобы младший брат, исполняя свой долг перед Лисбором, возглавлял войско в столь юном возрасте. Он должен взойти на престол лисьего княжества, но сначала она должна вернуть им свободу.
Кайра никогда не видела многих князей, но легко узнавала князя Лосей по ветвистой короне, напоминающей оленьи рога, украшенные пролеском. Он был высокий, худой. Пожалуй, самым высоким из них. Узнавала Зайца в сером жакете, отделанном мехом. Его голову опоясывала красная повязка с вышитым на ней узором алой рябины и такие же бусины, размером с горох, свисали с неё по краям, — это и была его корона. Скромная и лёгкая.
Она узнавала князя Орлов по перьям, что украшали его накидку и по кольцам на пальцах — они напоминали изогнутые когти хищной птицы, и Кайра не сомневалась, что орёл пользуется ими в бою. Княгиня выдр куталась в тонкий полушубок и скромно украшала себя жемчужной короной. Княгиня Барсук сидела рядом с ней в чёрном платье с белой полосой на спине. Меховая чёрная шапка с такой же белой полосой и тонкими чёрно-белыми косичками обрамляла её круглое лицо, оттеняя рано поседевшие чёрные волосы.