Шуруп

Виталий перевёл взгляд с командира полка на вице-адмирала, до сих пор, несомненно, первую скрипку в местном флотском оркестре.
И ожидаемо прочёл на его лице нескрываемое облегчение, а вовсе не гнев. Ещё бы: благодаря жетону вся ответственность за любые грядущие сюрпризы и неприятности теперь ложилась на капитана Терентьева, ну а в случае успеха – сами посудите: не капитана же станут благодарить и награждать?
У победы много отцов…
– Хоть в общих чертах, капитан, объясните, чего нам ждать? Что вообще будет происходить? – задал вопрос вице-адмирал, на этот раз практически без спеси в голосе.
– Существуют генштабовские инструкции на случай обнаружения инопланетных артефактов. Не то чтобы закрытые, скорее для служебного пользования, систематически войска и флот им не обучают, но в любом полковом штабе нужная методичка непременно найдётся. Подразумевается, что на место прибывают специалисты, ознакомленные с этими инструкциями, и начинают действовать сообразно им. Существует стандартная процедура и на случай столкновения с инопланетными базами. Вот и займёмся этой процедурой, тем более, что майор Заварзин в целом собирался действовать достаточно адекватно.
Терентьев излагал сухо и намеренно канцелярски, но людям при погонах это и требовалось. Они выросли и выслужились в обнимку с канцеляритом, казённые обороты их успокаивали и внушали уверенность в общем успехе.
– А конкретно? – не унимался вице-адмирал. – Как вы будете осуществлять руководство осадой?
– Разумеется, мне нужны будут люди – внешнее охранение, связисты, аналитики, спецы. Нужно, чтобы они всегда имелись под рукой и были готовы быстро и чётко исполнить любой приказ, любое поручение. Лучше будет, если вы, господин адмирал, приставите ко мне одного из своих референтов. Когда что-нибудь понадобится – я оповещу его, а он – вас или вашего заместителя. Таким образом, вам не придётся, образно говоря, искать кошку в тёмной комнате. Наоборот, вы займётесь хорошо знакомым и привычным делом – управлением различными подразделениями флота в соответствии с поставленными задачами. Ну а формулированием задач займёмся я и мой коллега, поскольку именно этому нас обучали и к этому готовили.
– Прекрасно! – вице-адмирал всплеснул руками и обернулся к контр-адмиралу Бойко, командиру Семёновского полка: – Не правда ли, Андрей Валентинович? Терпеть не могу ходить туда-не знаю куда и искать, холера её побери, чёрную кошку в тёмной комнате. А вот когда и солдат, и офицер, и адмирал знают свой манёвр – это совсем другой коленкор, это и есть воинский порядок во всей красе.
Командующий обернулся к референтам:
– Джексон! Приказываю перейти в распоряжение капитана…
– Терентьева, – с готовностью подсказал мастер.
– … в распоряжение капитана Терентьева. Связь по экстренному каналу, да ещё парочку вестовых откройте для страховки. Докладывайте обстановку каждый час, но если вдруг возникнет что-либо важное – разрешаю отложенный доклад. А вы, Фабр, составьте график дежурств по штабу да поживее, чтобы тут же и согласовать.
Второй референт деловито кивнул и уткнулся в терминал.
– Заварзин! Вы, разумеется, тоже поступаете в распоряжение капитана Терентьева. Всё, работайте!
– Благодарю вас, господин адмирал! – произнёс Терентьев вполне искренне.
«Ловко он, – подумал Виталий с некоторой даже завистью. – Раз-два и всё повернул так, что господа начальнички не за жопы свои в штанах с лампасами трястись вынуждены, а делать хорошо знакомые и привычные вещи: приказывать, переподчинять и руководить личным составом. Ать-два, кругом марш, как говорится… Молодец мастер, ни перед кем шапку не ломает, но и пальцы особо не гнёт – во всяком случае, не больше необходимого. И с седьмой базой ловко он их всех умыл. Да и меня, желторотика, отмазал, не дал в обиду. Запомню, чего уж…»
КШМ-ку они покинули вчетвером – мастер, Виталий, майор Заварзин и референт Джексон.
Наружу «Вомбат» пропускал беспрепятственно.
– Ну, чего, майор, – Терентьев явно не склонен был терять время попусту. – Рассказывай, чего задумал, что успел. И веди – где ты тут угнездился? Сейчас сядем, поглядим, что имеется под рукой, и покумекаем, как к объекту половчее подступиться. Говоришь, роботы есть?
 
– Есть, как не быть? – подтвердил Заварзин. – Два полных комплекта. Ну, почти полных.
– Какие именно?
– Седьмые пэ-эрки и «Еноты».
– А почему «почти»?
– У «Енотов» эффекторов только пять, шестой потерян месяц назад, а замену нынешним струнником не доставили.
– Ну, это не смертельно, – фыркнул Терентьев. – Справимся и пятью.
– Я тоже так думаю, – кивнул Заварзин.
– Долго не спамши? – участливо поинтересовался Терентьев. – Глазки у тебя как у рака. Варёного.
– Двое суток… почти. Ничо, я стимуляторов нажрался. Дойдём – ещё сожру.
– Лучше бы поспал. Кстати, и окно грядёт – как автоматы озадачим и вышлем, часа четыре точно у тебя будет. Прямо в аппаратной и завалишься, вон, Виталик подежурит, благо выспался. Так, Панкратов?
– Подежурю, конечно, – заверил Виталий. – Работал я и с пэ-эрками, и с «Енотами», и даже с долбаными «Дабл-Ю», извините за резкость.
– Их же, вроде, сняли? – не слишком уверенно произнёс Заварзин. – Года три назад.
– Четыре, – уточнил Виталий. – Перед самым снятием я с ними и работал. Всё проклял. «Еноты» на порядок круче, да и пэ-эрки тоже, особенно выше пятых.
– Это да, – вздохнул Заварзин. – Ну, вот и пришли. Добро пожаловать в нашу хату, господа союзники…
Вотчина майора Заварзина состояла из четырёх выстроившихся в рядок «Платанов», оперативно-тактических кораблей класса «300». Поменьше давешней адмиральской КШМ-ки, но побольше глайдера или двухсотки. Размером примерно со стандартную комнату в общаге – метров шесть на метра три. И не меньше двух с половиной в высоту.
Со стороны «Платаны» были похожи то ли на гигантские чуть сплюснутые фасолины, то ли на шляпки диковинных лорейских грибов, на которые даже Виталий уже успел насмотреться. Только грибы были куда мельче. Крайний слева «Платан» служил аппаратной, откуда управлялись поисковые роботы. Всё это хозяйство Виталий неплохо знал, поскольку инженерная его подготовка была обширнее пилотской, за что, собственно, его и зачислили в R-80. Референту Джексону велели сесть в уголке и не отсвечивать, а сами втроём оккупировали головной терминал и быстренько, часа за полтора, состряпали годную программу для «Енотов» и ПР-ок, а потом скрупулёзно прописали все текущие данные, начав с предполагаемых координат базы и закончив очерёдностью возврата эффекторов.
Данные вводил Виталий; Заварзин диктовал, мастер контролировал и иногда поправлял. Джексон по собственной инициативе сбегал в такелаг и состряпал кофе, заслужив молчаливую благодарность всех, в первую очередь Заварзина. Таблетку майор всё-таки слопал, хотя запивать стимулятор напитками вроде кофе не рекомендовалось.
Потом Заварзин покрикивал на своих подчинённых – экипажи всех четырёх «Платанов». Мичман (тот самый, что провожал «интендантов» на адмиральское совещание), краснолицый сержант и восемь рядовых около четверти часа извлекали базы с эффекторами из походных коконов, вгоняли их в рабочее состояние, заливали только что отлаженную программу в память, прогоняли контрольные тесты. Стартовая процедура была не то чтобы очень уж сложной – скорее громоздкой. Полагалось совершить довольно много действий в нужной последовательности, и если всё проделать правильно, поиск, скорее всего, пройдёт штатно. Скорее всего – необходимая оговорка, поскольку от случайностей всё равно никто не застрахован. Сбои возможны, потому что техника сложная и задачу выполняет сложную, стало быть, обладает определённой степенью свободы. А там, где довольно свободы, случайности нет-нет, да и происходят.
Особенно когда имеешь дело с изделиями чужих.
«Еноты» стартовали на несколько минут раньше – эта система в целом оказалась удачнее стандартных ПР-ок, быстрее программировалась, быстрее достигала готовности и вообще вела поиск осмысленнее, что ли. Там, где ПР-ки сплошь и рядом тупили, «Еноты» обычно отыскивали верные тактику и стратегию заметно увереннее. Кроме того, эффекторы матки «Енот» были шустрее и подвижнее, хотя и хрупче. В частности именно поэтому одного «Енота» сегодня не хватало, а медлительных, но зато солиднее склёпанных ПР-ок имелся полный комплект.