Невеста Мрачнейшего (СИ)

-Йордик, - почтительно склонила голову Шартиар, касаясь щеки мужчины ладонью. Я ожидала, что светлые ресницы дрогнут, и рыцарь распахнет глаза, силясь понять, почему там затекло тело и где он находится, но нет. Йордик остался недвижим.
-Они спят? Или мертвы? - я шла по узком коридору, образованному хрустальными гробами, и заглядывала в них по обе стороны от себя. Везде были они — рыцари Талла, прекрасные и неживые, словно заблудившиеся на перепутье жизни и смерти.
-В каком-то смысле и то, и другое, - Шартиар обошла несколько саркофагов, с надеждой заглядывая в них. Мраморный склеп простирался вдаль, а хрустальные домовины заполняли каждый квадратный метр свободного пространства. Какие-то из гробов были пусты, и Шартиар с грустной усмешкой проронила: «Для них время еще не пришло. Где-то здесь и мой есть».
-Здесь спят павшие воины, ожидая часа, когда господин вновь призовет их к себе, - голос Шартиар раздался на много метров вокруг, отталкиваясь от стен и набирая громкость. Я боялась, что нас обнаружат, но куда сильнее меня волновало другое.
-Талл тоже здесь? - с легкой дрожью в голосе спросила я, останавливаясь рядом с очередным саркофагом. Там лежала совсем юная девушка, а на ее ресницах дрожала роса, которой здесь быть не могло, ведь в Хранилище Сердец царила прохлада, сухая и приятная. Все тела спящих рыцарей были до груди укрыты цветами, иногда даже знакомыми мне — розами или пионами. А иногда и такими диковинными, что я застывала на месте и наклонялась, чтобы получше разглядеть их. Вытаскивать бутоны из гроба казалось кощунственными, словно за ними следом восстанет и обитатель, разозленный моей бесцеремонностью.
-Нет, - с легкой улыбкой отозвалась Шартиар и покачала головой, заглядывая в еще один саркофаг, - он во дворце. Но обстановка там похожа, тихо и спокойно.
Светлые брови сошлись на переносице, выдавая тревогу.
-Memento mori, - пробормотала я себе под нос старинное выражение и ощутила легкое покалывание в кисти. Мертвая Голова, все еще обитавшая на моем запястье, злобно таращилась в пространство, напоминая, что я постоянно нахожусь под прицелом.
Я осмотрела столько саркофагов, что голова шла кругом. Сотни разных лиц сменяли друг друга, пока все черты не слились в единое целое. Едва сдерживая дурноту, я беззастенчиво оперлась спиной на один из гробов, смахивая пот со лба:
-Их тут тысячи! Как же нам отыскать нужные?
Шартиар помолчала, методично обшаривая гроб за гробом в поисках друзей. Я наблюдала за ней, уставшая и разочарованная. Ничего не случается так легко, как планировалось. Обязательно все пойдет через…
-Да Рикс тебя раздери! - в сердцах крикнула Наставница, стуча кулаком по хрустальной крышке. По мраморному залу прокатился мелодичный звон, закладывающий уши. Я присела, в надежде укрыться от тонкого, настойчивого звука, который навылет бил в самое сердце. В нем было отчаяния и боли, что во рту разлилась горечь. Время утекало, как песок сквозь пальцы, и даже быстрее. Земля закачалась под огам. Толчки, поначалу слабые, ощущались с нарастающей силой, но, казалось, только замечала дрожь земли, от которой тонкие прожилки в мраморе множились и змеились дальше, расходясь к стенам причудливым рисунком.
Когда звон от хрустальной крышки саркофага, отраженный сотнями других, начал стихать, я аккуратно подняла голову, изучая фрески напротив, на которые сначала не обратила внимания. Они покрывали всю стену и выглядели тускло. Совсем не так я представляла себе убранство самого священного, по словам Шартиар, места в мире сна и смерти.
Зачарованная извилистыми линиями, создающими единый узор, я подошла ближе. На стене, укрываясь в тени, неизвестный мне автор изобразил богато украшенный трон. И еще один, чуть меньше, - стоящий чуть дальше, словно его хозяин полностью признает чужое старшинство. И две короны из костей, увитые плющом и яркими цветами, распускающимися на глазах зрителя.
Над всей этой жутковатой красотой,чужой рукой были выведены две строчки, но я не знала языка. Хотела позвать Шартиар, чтобы та расшифровала, но не успела. Над мраморным залом взметнулся торжествующий крик:
 
-Нашла!
  
Часть вторая. Глава 45. Спящая Красавица
 
-Виллан! - Шартиар рыбкой нырнула в ближайший к ней гроб, раскидывая в стороны огненно-красные маки, которыми до краев был наполнен саркофаг. Цветы, падая на мраморный пол, теряли свежесть и мгновенно вяли, будто бы жизнь в них поддерживалась магией. Я побежала к ней, вне себя от радости, что мы нашли хоть кого-нибудь, но резко затормозила. Переводя дыхание и  боясь ошибиться, я несмело заглянула в гроб, который привлек мое внимание. Радость вновь забилась в грудной клетке, как птица, распирая ее изнутри:
-Руц в третьем ряду!
Снежно-белые лепестки лилий укрывали Руца до подбородка одеялом бесконечного сна. В лице не было ни единой кровинки, и от того волосы его казались еще светлее, почти бесцветными. Я протянула руку, отводя от лица белесую прядь, и вздрогнула. Кожа Руца была холоднее льда; у Виллана, наверняка, немногим теплее. С трудом верилось, что мы сможем вернуть их к жизни.
-Где же Айден?
Я заметалась по залу, теряя терпение. И пропустила звук чужих шагов у двери, которая распахнулась с громким скрипом. А когда услышала, Шартиар в одно мгновение оказалась рядом и потянула меня за часть вызывающего наряда, вынуждая присесть за одним из хрустальных саркофагов. Оттуда прекрасно было видно площадку перед дверью, которая быстро заполнялась незваными гостями в темно-серых балахонах. Они всё прибывали и толпились на небольшом пятачке перед входом, опасаясь ступить на мраморный пол склепа, будто магия, которой был пронизан камень, могла повредить иллюзионщикам. Или, того хуже, прикончить на месте.
-Где они?
Властный женский голос, отраженный холодными стенами, я бы узнала где угодно. От него руки покрывались гусиной кожей, а кровь в жилах - в хрустящий лед. Я позорно задрожала, прикрывая глаза, чтобы не видеть _ее_ перед собой. Но я не успела - на сетчатке уже отпечаталась картинка: До-Ка-Ри, посвежевшая и принарядившаяся, держит за шкирку мальчишку, рыжего и конопатого, хнычущего от страха. По цветастым одеждам мальчика, по сотням атласных лент в волосах,  на раз-два опознавался служитель Хранилища Сердец, испуганный до икоты пришествием злобной ведьмы.
О, как я ее ненавидела в тот момент! Лгунья и предательница. Изнутри кипела злоба, равной по силе которой я не чувствовала никогда. Я все еще помнила, как блестели глаза До-Ка-Ри, когда нож Вилфа вспорол мне горло. Она упивалась моей болью, радовалась тому, что я умираю. Жажда мести бурлила во мне, просясь на выход, но я осознавала - время еще не пришло. Ну, ничего, я подожду.
За спиной До-Ка-Ри толпились иллюзионщики, выглядящие как потерянные дети. Двое из них еще не избавились от действия осоки смолистой, но флер сумасшествия уже испарился, как не было его. Остальные же топтались на месте, как будто тоже пригубили отравленой водицы из рук Марвина.  Пожирательница Душ раздраженно зыркала на них, одним только взглядом предрекая неприятности.
-Я не знаю! - слезы катились по детскому лицу, оставляя четкие дорожки. Он дрожал и всхлипывал, закрывая лицо руками. -Оставили подношения и ушли! Они ушли!
Еще не сломавшийся голосок парнишки дал петуха, и он зарыдал, отворачивая лицо. Скулы обожгло румянцем от ярости: отыгрываться на самых слабых может только трус!
До-Ка-Ри без усилия за шиворот подняла мальчишку над полом, заглядывая ему в лицо:
-Если я узнаю, что ты мне лжешь, я вернусь. И сожру твою душу! Ты меня услышал?
Мальчик заскулил, сжимаясь в комок. До-Ка-Ри могла быть убедительна, как никто, кому как не мне это знать. Звук пощечины, которую она отвесила мальчишке, разрезал тишину громовым раскатом. Прислужник схватился за щеку, на которой тотчас вспух и заалел след от удара.
-Уходим, - скомандовала она иллюзионщикам, которые зашевелились как торопливые муравьи. Явно боялись накликать на себя гнев госпожи, которая была не в духе.