Кража в особо крупных чувствах (СИ)

– Вариант преступного сговора исключаем?
– Не исключаем! – радостно отозвался Арсений. – Давайте чайку забабашим, а, Петр Тихонович?
– Бабашь, истребитель чаек.
После того, как Арсений сделал чай, он продолжил свой доклад.
– Пункт второй. Про родственников Конищева. Женат дважды. От первой жены есть сын.
– О как.
– Да, взрослый парень, двадцать шесть годков. Знаете, что самое любопытное?
– Ну, не томи.
– По показаниям двух знакомых Конищева, отношения с сыном у профессора были натянутые.
– Насколько?
– Один из знакомых – коллега, дама интересного возраста, знаете, из тех, которые очень интересуются подробностями чужой жизни – так вот, она в красках рассказывала о конфликте Конищева с сыном, имевшем место быть прямо на рабочем месте покойного.
– Так-так… И в чем причина конфликта? Деньги?
– Насколько я понял, нет. Сынок – который, кстати, вовсе не Конищев, а носит фамилию матери, Поварницын, – высказывал папаше претензии по поводу того, что тот бросил семью и никак не принимал участие в воспитании отпрыска. Отпрыск вырос и решил высказать папане все.
– Да, – меланхолично вздохнул Петр, прихлебывая чай. – Старо как мир. А что, домой скандалить отпрыск… как бишь его?..
– Евгений. Евгений Валентинович Поварницын.
– Так вот, домой к папеньке Евгений Поварницын не приходил?
– Консьерж не опознал, – отозвался сообразительный и шустрый Арсений. – Но это не значит, что не приходил.
– Не значит, – согласился Петр. – Мог и приходить. И знать об этом могла наша веселая вдова. Эх, жаль, что я не знал о Поварницыне, когда сегодня допрашивал Конищеву. Она утверждала, что кроме Виктора-Эммануила никого у них дома и не бывало.
– Про пасынка ни слова?
– Пасынок… – кашлянул Петр. – Любопытно. А фото его есть?
– Конечно.
Петр некоторое время разглядывал фото полноватого, бледного и, кажется, слегка рыжеватого парня. Нет, на героя-любовника не тянет. Но вариант романа веселой вдовы с пасынком исключать нельзя. Как и с Виктором-Эммануилом, кстати. И тогда снова возникает вариант с темой преступного сговора, ведь у нее на время преступления железное алиби. Вполне правдоподобная версия.
– Н-да. Видимо, придётся допрашивать ее еще раз. Что ты, кстати, по ней нарыл?
– Ничего такого, что бы порочило или противоречило, – с удовольствием ответил Арсений. – Приличная интеллигентная семья, она единственный ребенок.
– Родители живы?
– Погибли в автомобильной катастрофе восемь лет назад.
– Восемь? – нахмурился Петр. – Точно восемь?
Арсений сунул нос в бумаги.
– Точно.
– А в браке она сколько состоит?
Арсений снова зашелестел страницами.
– Год совпадет… – отозвался растерянно.
– Какое интересное, однако, совпадение.
– А что она вообще вам сегодня рассказала? – опомнился Арсений от совпадения.
– Да так, – пожал плечами Петр. – Ничего интересного, на самом деле. Ключи от квартиры на месте, дома мало кто бывал, врагов у покойного не было. Два любопытных факт. Первый – она тоже считает, что альбом с офортами был не оригиналом восемнадцатого века, а что это более поздняя копия.
– Ого.
– Ого, да. И наши эксперты тоже так считают, и даже моя тетка.
– Та самая, которая крутой реставратор?
– Она самая. Видишь, пригодились семейные связи, – хмыкнул Петр. – Я с ней консультировался, она тоже считает нахождение этого альбома в России маловероятным.
– А второй любопытный факт?
– А второй любопытный факт заключается в том, что веселая вдова категорически отказалась обсуждать свой брак с профессором Конищевым, ссылаясь на пятьдесят первую.
– Даже так? – восхитился Арсений.
– Именно так. Отказалась, фыркнула и ушла, высоко задрав нос.
– А носик у нее, между прочим, исключительно прехорошенький.
– Арсений!
– Тот факт, что она красивая женщина, никак не мешает мне ее подозревать, – ухмыльнулся Арсений. – Ваша же школа, Пётр Тихонович. Наклевывается у нас этакая леди Макбет Московского уезда.
– Начитанный какой! – фыркнул Петр. – Просто в свете сопоставления даты смерти ее родителей и даты ее вступления в брак с Конищевым интересная картина вырисовывается.
 
– Интересная, – согласился Арсений. – Многовариантная, я бы сказал.
– Так что знаешь что… – Петр пружинисто встал из-за стола. – Скажи-ка мне, этот Поварницын в Москве живет?
– Нет. В Оренбурге. Его мать из Оренбурга, и после развода с Конищевым она с сыном туда вернулась.
– Однако, – цокнул языком Петр. – А было бы неплохо допросить. И про алиби заодно выяснить.
– Сделаю запрос, Петр Тихонович.
– Добро.
***
Петр задумчиво смотрел в окно. Там был яркий августовский день. Один из последних дней уходящего лета. Очень подходящий для того, чтобы… Чтобы.
Петр обернулся к столу, посмотрел на ответ от оренбургских коллег. Любопытный ответ, однако, получился. По повестке Евгений Поварницын не явился. Когда по месту его регистрации прибыл сотрудник полиции, дверь открыла мать, которая сообщила, что сын находится в деловой командировке, но не сообщила – утверждала, что не знает – где именно и когда вернется. Причем вид имела – это уже Петру сообщили при разговоре по телефону – довольно испуганный.
Неужели в бега подался? В розыск, что ли, подавать этого Поварницына? Так маловато оснований.
Петр сел за стол, вытащил из кучи бумаг снимок с камеры видеонаблюдения в доме Конищева. Ни хрена им этот снимок не давал, по большому счету.
Да, они провели следственный эксперимент. Светлый плащ схожего покроя нацепил на себя Арсений, который был явно ближе по телосложению к Виктору-Эммануилу или Поварницыну – сам Петр большего каждого из них минимум вдвое. Следственный эксперимент показал, что предмет, повторяющий габаритами альбом с офортами Пиронезе, вполне мог быть размещен под плащом. И что человек со спрятанным альбомом даже примерно так бы и выглядел, как на втором снимке, зафиксировавшем момент ухода предполагаемого убийцы из дома Конищева. Толку-то?
По записям с камер видеонаблюдения даже не удалось определённо установить ни рост, ни телосложение подозреваемого. Среднего роста, среднего телосложения. Под эту категорию подходила половина мужского населения страны, в том числе и племянник Конищева, и его сын. По телосложению все же больше, наверное, годился сын, хотя по фото о телосложении судить сложно. А вот на роль любовника веселой вдовы больше подходил племянник. Он все же хоть и глист, но глист такого типа, который может нравиться женщинам. У женщин вообще зачастую бывают странные вкусы на мужчин. Но этот Поварницын…. Хотя черт его знает, может, фото неудачное, может, старое, может, он сейчас выглядит иначе. Посмотреть бы – так сбег малец.
Н-да. Придется еще раз пообщаться с вдовой. И, желательно, на ее территории. У Петра в кабинете они уже беседовали, и как-то не слишком продуктивно. Надо вносить разнообразие в отношения.
***
– Петр Тихонович?
– Добрый день, Элина Константиновна. Простите, что без предупреждения. Но вскрылись новые обстоятельства, и я бы хотел их с вами обсудить.
– Да-да, конечно, – растерянно отозвалась она, отступая внутрь прихожей. – Проходите. И можете не разуваться – я все равно собиралась мыть полы.
– Хорошо, – согласился Петр. Разуваться он и в самом деле не стал. А вот наспех задвинутые вдовой под полочку для обуви кроссовки заметил. Может, это, конечно, обувь покойного профессора Конищева. Но тогда за ним водилась тяга к молодежному стилю. А модель, между прочим, явно мужская. Как и размер. Любопытно.
– Элина Константиновна, – они устроились в гостиной за большим круглым столом, крытым темно-зеленой бархатной скатертью. – С моей стороны не будет большой наглостью попросить у вас чашечку кофе?
– Будет.
Ну, надо же. Элина Конищева – дама злопамятная. Или просто памятливая. И его расспросы про брак с Конищевым не забыла. Или просто хочет как можно скорее от Петра отделаться. Тоже вариант, кстати.