Дорогое удовольствие (СИ)

– Ну что сказать, хозяин квартиры – маркетолог от бога. Думаю, подобными заявлениями он не одного потенциального жильца спугнул.
– Точно, – поддакиваю я. – А еще одна женщина…
Замираю с ножом, занесенным над огурцом, потому что мой телефон вновь пиликает. На этот раз пришло сообщение, и я почему-то даже не сомневаюсь, от кого оно.
– Тебе тут друг снова пишет, – раздается за спиной ироничный голос Пеплова. – В любви признается и обещает отречься от всех других женщин, если ты дашь ему шанс.
Лицо, шею и даже уши обдает нестерпимым жаром смущения, а Антон тем времени продолжает:
– Заманчивое предложение, не находишь?
Я не знаю, что меня больше шокирует: то ли то, что по обыкновению либеральный и ратующий за личные границы Антон взял и без проса прочел мое сообщение, то ли то, что он теперь почти наверняка подозревает меня и Артура в интрижке, которой нет.
– А тебя не учили, что читать чужие смски – нехорошо? – не придумав ничего другого, я решаю избрать тактику «лучшая защита – это нападение».
– Прости, не сдержался. Любопытство взяло верх.
И все? Вот так просто попросил прощения и признался в интересе? Вот черт! Все-таки в плане ведения переговоров мы с Пепловым находимся в разных весовых категориях: мне его никогда не переспорить и не перехитрить.
И что же делать дальше? Может, уже пора начать оправдываться? Или…
А какого черта? Пускай ревнует. Мы с ним официально не пара. И, в отличие от Гордеева, в любви он мне не признавался. Так почему бы мне не повернуть ситуацию в свою пользу?
– Да, предложение и впрямь интересное, – кокетливо отзываюсь я, ставя перед Антоном тарелку с пловом, приправленным свежей зеленью. – Обдумаю его на досуге. А ты давай угощайся. Перец нужен?
Несколько мгновений мы с Пепловым безмолвно бодаемся взглядами, а затем он многозначительно ухмыляется и коротко качает головой:
– Нет, спасибо. Давай себе накладывай и тоже садись.
– Хорошо, – киваю я, про себя радуясь очередной маленькой победе.
  
Глава 62
 
Стоит нам приступить к еде, как уютную атмосферу домашнего ужина снова прорезает трель входящего сообщения. Но на этот раз мобильник пищит не у меня, а у Пеплова. Ни минуты покоя от этих телефонов!
Прервав наш диалог, Антон утыкается в экран и принимается сосредоточенно печатать. Его большой палец торопливо скользит по дисплею, а глаза бегают туда-сюда, очевидно, перечитывая текст написанного послания.
Продолжаю неспешно орудовать вилкой, но от созерцания Пеплова, увлеченного виртуальной беседой, аппетит стремительно пропадает. Ладно бы просто по-быстрому ответил и отложил телефон в сторону, но нет – ему непременно надо настрочить целое письмо турецкому султану. Интересно, кому он пишет? Уж не Саше ли Астаховой?
Принимаюсь нервно ерзать на стуле, подспудно демонстрируя свое недовольство, но парень не обращает на меня никакого внимания. Знай себе таращится в свой бесценный мобильник, напрочь забыв о моем присутствии.
– Кхм… Антон, – не выдержав, подаю голос.
Он вопросительно вскидывает на меня глаза.
– Во время еды так не принято, – кивком головы указываю на гаджет в его руках. – Убери, пожалуйста.
Какое-то время Пеплов буравит мое лицо невообразимо внимательным взглядом, от которого я невольно начинаю склоняться к мысли о том, что, наверное, он меня сейчас тактично пошлет. Скажет, что я ему не указ и вообще плевать он хотел на то, как там принято. Это будет абсолютно в его стиле.
Однако совершенно неожиданно лицо парня озаряется понимающей улыбкой, а следующее мгновенье он действительно блокирует экран телефона и кладет его на стол.
– Как скажешь, – отзывается он, отправляя в рот огуречный кружочек. – Ты же здесь хозяйка.
– Эм… Спасибо, – пораженно хлопаю ресницами, пытаясь осмыслить случившееся и при этом не упасть в обморок от внезапной покладистости Пеплова.
А что, так можно было? Просто озвучить свою просьбу и получить на нее адекватный ответ? Мне такой стиль общения в новинку, но, честно говоря, уже очень нравится. Пожалуй, возьму его на заметку. Вдруг и дальше будет работать?
 
– Кстати, действительно очень вкусный плов, – Пеплов, кажется, решил добить меня своей учтивостью. – Рассыпчатый, и мясо качественное.
– Мясо я из деревни привезла, – смущенно сообщаю я. – Соседи молодого барашка резали, и я купила. Домашнее мясо всегда вкуснее…
– Что еще умеешь готовить? –  осведомляется он.
– Да… В принципе все, – слегка запинаясь, отвечаю я. – Супы, второе, выпечку. Ты вот, например, что любишь?
– Я борщ люблю, – поводит плечами Антон. – И драники.
Борщ и драники? Он серьезно? Я рассчитывала услышать что-то типа «фуа-гра в клюквенном соусе», а все оказалось очень даже приземленно и банально. Выходит, Пеплов не такой уж выпендрежник?
– А почему в ресторанах всегда такие сложные блюда заказываешь? – недоумеваю я.
– Ресторанный борщ, как правило, жидковат, а драники вообще нигде не подают, – заявляет он. – В общепите я обычно заказываю то, что с высокой вероятностью хорошо приготовлено.
– Тогда в следующий раз к твоему приходу пожарю драники, – посмеиваюсь я, дивясь легкости поставленной задачи.
– А будет следующий раз? – парень немного щурится, и по обыкновению холодный блеск его глаз сменяется теплым мерцанием.
Мне чудится, или он правда со мной заигрывает?
– Если ты хочешь, – в тон ему отвечаю и, стараясь не переборщить с кокетством, прячу глаза в тарелке.
– Хочу, – понижая голос до совсем уж откровенного флирта, отзывается он.
Повинуясь порыву, я вскидываю на него взгляд, а дальше… Дальше вихрь всколыхнувшихся эмоций смывает меня с берегов реальности, потому что Пеплов смотрит так, как никогда не смотрел – не просто с животным вожделением, а с трепетной нежностью. Я даже не думала, что она так умеет.
– Что? – хрипло спрашиваю я, растерявшись под напором его пристального внимания.
– Знаешь, а я, оказывается, скучал по тебе, – Антон отодвигает тарелку и протягивает руку к моему лицу.
Его большой палец медленно, но твердо касается щеки, соскальзывает по линии подбородка и проходится по нижней губе, слегка сминая ее. Он действует властно и уверенно, абсолютно точно зная, что происходящее мне нравится. До помутнения в глазах нравится. Ведь я тоже скучала. По низкому, пробирающему до мурашек голосу, по горячим рукам, по темным непослушным волосам, до которых так хочется дотронуться... По нему целиком скучала.
И вот Пеплов ласкает мои губы, а я безропотно тону в черной бездне его глаз. Ни слова, ни звука вымолвить не могу. Онемела, размякла, разомлела. А он все держит и держит меня в сетях своего гипнотического взора. Не дает волю, не отпускает. Мучает и вместе с тем на небеса возносит.
Только бы снова не столкнул с высоты на землю. А то во второй раз я не переживу, не справлюсь, не выдержу. Возможно, за каждой сильной женщиной действительно стоит мужчина, который ее ни во что не ставил. Но за каждой счастливой женщиной – всегда мужчина, который ее любил.
– Мне… Мне страшно, Антон, – тихонечко пищу, изнывая от жара и томления, которые парализующими волнами прокатываются по телу.
– Почему?
Пеплов убирает руку от моего лица, разворачивается, а потом резко и совершенно внезапно притягивает стул, на котором я сижу к себе. Расстояние между нами сокращается до каких-то жалких сантиметров, а мои сведенные колени почти упираются в область его паха. Теперь мы сидим точно друг напротив друга, и от этого я ощущаю себя еще более уязвимой и подвластной. В такой позе мне не спрятаться и не защититься от его порабощающей энергии. Она забивается нос, проникает в легкие, вбрасывается в кровь и пронизывает все мое нутро на клеточном уровне.
– Потому что ты это ты, – выдыхаю я, цепляясь за остатки рациональности. – Я не знаю, что у тебя в голове. Не знаю, о чем ты думаешь, чего хочешь от своего будущего и… Есть ли в нем я. Я ничего не знаю, Антон. А снова наступать на одни и те же грабли мне совсем не хочется.