Первый среди королей – Варяг II (СИ)

Теперь Альрик обернулся, и его лицо в предрассветных сумерках казалось высеченным из камня.
— Сны иногда говорят правду, — сказал он. — Особенно тем, кто умеет слушать.
— И что говорит мой сон? — спросила Ольга, садясь рядом с ним на поваленное дерево.
— Что грядут перемены, — ответил Альрик. — И что ты будешь частью их.
  
Ольга замолчала, обдумывая его слова. Какую роль она, простая девушка из поселения полян, могла сыграть в судьбе целых народов?
— Ты обещал рассказы о дальних странах, — напомнила она, решив сменить тему.
Альрик кивнул и начал говорить. Его голос, спокойный и глубокий, рисовал перед внутренним взором Ольги картины великих городов и древних храмов, песчаных пустынь и бескрайних снежных равнин, королей в золотых коронах и мудрецов в простых льняных одеждах.
Когда солнце окончательно поднялось над горизонтом, Ольга сидела, зачарованная, забыв о времени и о своих обязанностях.
— Ты говоришь так, словно видел всё это своими глазами, — сказала она наконец. — Даже то, что было давным-давно.
Альрик улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз.
— Просто хорошая память на рассказы других, — сказал он. — А теперь твоя очередь. Расскажи мне о здешних местах.
И Ольга рассказала — о тайных тропах в лесах, о древних курганах, которые, по преданиям, хранили сокровища забытых народов, о священных рощах, где до сих пор приносили жертвы старым богам.
— А вот там, — указала она на едва заметный холм вдалеке, — есть пещера. Старики говорят, что раньше в ней жили странные люди — не похожие ни на нас, ни на кого из известных народов. Они знали тайны камня и металла, умели говорить с духами земли.
— Интересно, — задумчиво произнёс Альрик. — Не покажешь мне эту пещеру?
— Могу, — кивнула Ольга. — Но не сегодня. Мне нужно помогать матери и смотреть за Йорном.
— Конечно, — согласился Альрик. — Долг прежде всего.
Когда они возвращались в поселение, Ольга заметила странное оживление. Люди собирались группами, о чём-то встревоженно переговариваясь.
— Что случилось? — спросила она у пробегавшего мимо мальчишки.
— Гонец приехал из Киева! — выпалил тот. — Говорит, огромное войско движется с севера! Сотни ладей со щитами на бортах!
Ольга бросила быстрый взгляд на Альрика. Его лицо оставалось спокойным, но в глазах мелькнуло что-то… удовлетворение? Он знал, понимала Ольга. Знал задолго до гонца.
— Кажется, время перемен наступило раньше, чем мы думали, — тихо сказал Альрик.
Ольга почувствовала, как холодок пробежал по спине. Её сон, предупреждение умирающего старика, спокойная уверенность этого странного купца с севера… Всё указывало на одно: мир, который она знала, подходил к концу. И где-то глубоко внутри Ольга понимала, что её собственная судьба тоже стоит на пороге великих перемен.
* * *
АСКОЛЬД
Аскольд медленно поднялся по ступеням высокого терема, стоявшего на самом высоком из киевских холмов. Годы всё тяжелее давили на плечи, заставляя колени ныть при каждом шаге. Воины, встречавшиеся ему на пути, почтительно склоняли головы. В их глазах он видел уважение, смешанное с жалостью — чувство, которое старый правитель ненавидел больше всего.
Наверху, на открытой галерее, выходившей на Днепр, его ждал Радим — седобородый воевода, служивший ещё Диру, прежде чем тот разделил власть с Аскольдом.
— Князь, — поклонился Радим, когда Аскольд наконец поднялся. — Дозорные заметили ладью. Идёт с юга, под византийским флагом.
— Посольство? — Аскольд прищурился, вглядываясь в речную гладь, где виднелась приближающаяся точка.
— Похоже на то, — кивнул Радим. — Малая ладья, не боевая.
Аскольд оперся на резные перила, чувствуя, как ноет старая рана в боку — память о давней битве с печенегами. Послы из Византии… Это могло означать новый торговый договор, предложение военного союза или весть о готовящемся конфликте. С тех пор, как десять лет назад он возглавил поход на Царьград, отношения с империей оставались напряжёнными, но взаимовыгодными.
— Готовьте приём, — распорядился Аскольд. — И созови старейшин. Пусть будут в палате к полудню.
Радим кивнул и удалился, оставив правителя наедине с мыслями. Аскольд продолжал смотреть на реку. Днепр был жизненной артерией Киева, связывая северные леса с южными степями, восточные земли с западными. «Путь из варяг в греки» — так называли эту древнюю дорогу торговцы. По ней струились богатства, текли вести, двигались армии.
Город, раскинувшийся на холмах у его ног, сильно изменился за годы правления Аскольда. Выросли новые кварталы, окрепли стены, в торговых рядах слышалась речь десятка разных народов. Киев уже не был просто крупным поселением — он становился настоящей столицей, сердцем земель, которые однажды назовут Русью.
Аскольд улыбнулся своим мыслям. Кто бы мог подумать, что простой дружинник из свиты Рюрика зайдёт так далеко? Когда они с Диром покинули Новгород, неудовлетворённые жизнью в тени амбициозного конунга, у них не было ни богатства, ни власти — только мечи, верные товарищи и жажда славы. А теперь…
Его размышления прервал звук шагов. На галерею поднялась женская фигура — Ярослава, его единственная дочь. В свои двадцать лет она сочетала красоту матери с характером отца, что порой становилось настоящим испытанием для княжеской семьи.
— Снова смотришь на реку, отец? — спросила она, становясь рядом. — Говорят, приближается византийское посольство.
— Вести распространяются в Киеве быстрее ветра, — проворчал Аскольд, но без раздражения.
— Быстрее ветра распространяются только сплетни, — улыбнулась Ярослава.
Аскольд бросил на дочь внимательный взгляд. В последнее время она выглядела обеспокоенной, словно что-то тяготило её душу.
— Что-то случилось? — спросил он прямо.
Ярослава помедлила, словно решая, стоит ли говорить.
— Видела сон, — призналась она наконец. — Уже третью ночь подряд. Будто тёмный воронь кружит над Киевом, а на его крыльях — лики северных богов.
Аскольд нахмурился. Он никогда не был суеверным человеком, полагаясь больше на острие меча, чем на толкования знамений. Но сны Ярославы часто сбывались — этот дар она унаследовала от матери, происходившей из рода местных волхвов.
  
— Что думаешь? — спросил он серьёзно.
— Думаю, что беда идёт с севера, — ответила Ярослава. — Не в первый раз видишь этот сон?
— Да, — кивнула девушка. — После него всегда просыпаюсь в холодном поту.